Прекрасная сторона зла - Белоусова Вероника Юрьевна - Страница 40

– Почему ты меня ослушалась? – набрасываюсь на нее я. – Просил же – сидеть в машине!

– Я подумала, что тебе плохо. Ты ведь ранен.

Какого черта она заботится обо мне? Это моя обязанность по отношению к ней, у меня, конечно, получается более чем плохо, но все же. Или я настолько жалок, что просто не могу не вызывать сочувствие?

– Ты не должна была этого видеть.

– Зотикус, ты… Ты чудовище, – ее голос звенит. – Я боюсь тебя!

– Я никогда не причиню тебе вред, – эта ложь противна мне самому.

– Разве это важно? Мою жизнь ты сохранишь, а других? Во имя чего умер этот бедняга? Да и сколько их таких было? – глядя мне в глаза, говорит она; ее дыхание сбивается. Она складывается пополам, прижимая руку к животу.

– Пойдем отсюда, – предлагаю я, желая убраться подальше с места своей трапезы. – Зайдем в аптеку, купим тебе лекарство.

– Нет, – возражает Айлин. – Поговорим здесь и сейчас. Или тебе страшно? А может быть, стыдно?

– Америго ведь рассказал тебе, кто мы?

– Да, очень красочно. Даже показал на примере, – вздернув подбородок с вызовом отвечает Айлин.

– И чего ты ждешь от меня? Какие сказочные надежды возлагаешь? – пожимаю плечами я. – Думаешь, что я питаюсь мышками, как сова? Айлин, я зверь. Такой же, как Америго. Когда чувствую голод, то становлюсь одержимым. Такова моя сущность. Не горжусь этим, не оплакиваю свою участь, просто принимаю этот факт. Тебе, конечно, принять подобное будет тяжело. Но я и не рассчитываю на это. Просто постарайся не судить меня.

– Ты просишь слишком много. Я не знаю, как теперь с тобой жить… Как общаться с тобой… – глядя на мертвое тело, говорит Айлин. И сунув руки в карманы, медленно идет к машине. Постояв пару секунд в одиночестве, иду за ней.

Когда мы добираемся до дома, часы показывают шесть вечера. За это время Айлин не произносит ни слова. Не сказать, чтобы меня это сильно печалило, но я слегка расстроен тем, что разочаровал ее. После двух таблеток обезболивающего, что она выпивает, ей становится лучше, и я с облегчением вздыхаю. Когда мы поднимаемся по ступенькам крыльца, она неожиданно берет меня за руку.

– Пообещай, что ты никому не расскажешь о том, что со мной случилось, – просит она.

– Твои кузина и тетка – ведьмы. Ты действительно считаешь, что они не догадаются ни о чем? – с сомнением возражаю я.

– Пусть делают, что хотят, я не хочу, чтобы они услышали это от тебя, – ее голос звучит резко, категорично.

– Айлин, это не то, что стоит…

– Для тебя такая проблема – держать язык за зубами? – сверкнув глазами, усмехается она. – Вот уж не подумала бы.

– Тебе нужна поддержка близких людей. Одной будет сложно справиться.

– У меня есть я. Этого достаточно. Ты мне даешь слово, что ничего не расскажешь?

– Да, – нехотя соглашаюсь я. Что-то подсказывает мне, что правда все равно быстро вылезет наружу.

– Прекрасно! – откликается Айлин и нажимает на кнопку звонка. Рита открывает тут же, словно она стояла под дверью. Моя спутница проходит внутрь, не удостоив тетку даже взглядом. Быстро поднимается по лестнице и запирается в своей комнате.

– Ты бы хоть пальто сняла, невоспитанная! – вслед ей кричит Рита. – Где вас весь день носило? Зотикус, на тебе лица нет… Позвать Дэшэна?

– Да, мне надо принять душ, я буду на втором этаже, – говорю я, стаскивая с себя верхнюю одежду.

– Тут кое-что произошло, пока тебя не было, – немного помявшись, говорит Рита. – И я даже не знаю, как это понимать…

– Давай ты расскажешь мне это потом.

– Нет, сейчас. Это важно. К тебе приходил Амалик. Когда я сказала ему, что тебя нет дома, он просил передать, что зайдет на днях. Дал понять, что ты знаешь, зачем ему нужен. Что происходит, Зотикус? – Рита строго смотрит на меня. Ее руки скрещены на груди, лицо выражает беспокойство и тревогу. Но помимо этого есть что-то еще, очень личное и болезненное.

– Видимо, это как-то связано с Еленой, – пытаюсь выдвинуть наиболее логичное предположение, только чтобы не обнаружить правду. – Могу тебя заверить в том, что у меня нет никаких дел с этим монстром.

– Будь с ним аккуратен. Он обладает даром подчинения. Его очарование блокирует твою волю, делая тебя уязвимым. Ты понимаешь, что ведешь себя, как кукла, говоришь то, чего даже не думаешь, но противиться не можешь. Старайся не смотреть ему в глаза, – дает наставления Рита.

– Понял тебя, – говорю я и поднимаюсь вверх по лестнице. Смотрю в ту сторону коридора, где находится комната Айлин. Что она сейчас делает? Плачет, переодевается, стоит у окна? Мне хочется подойти к двери и подслушать. Но внизу стоит Рита и смотрит на меня. Поворачиваю направо и иду в ванную. Закрываю за собой дверь, включаю воду, стягиваю с себя рубашку. На торсе нет живого места. Раны почернели, запёкшаяся кровь превратилась в бордовый порошок. Неудивительно, что Айлин так переживала за меня. Такой видок – не для хрупкой женской психики. Встаю под душ. Кожу саднит со страшной силой. Думаю о визите Амалика. Причина встретиться со мной у него может быть одна – он хочет забрать свою дочь. Вряд ли мой отказ отдавать девушку его устроит. По-хорошему, нужно забирать девчонку и возвращаться в Лондон. Выключаю воду и заворачиваюсь в махровое полотенце. В дверь раздается тихий стук.

– Господин, это Дэшэн. Рита сказала, я вам нужен, – слышу я и впускаю китайца внутрь.

– Твои волшебные мази с тобой? – спрашиваю я. Дэшэн смотрит на меня, его глаза округляются, он прижимает ладони к губам и, развернувшись, убегает. Похоже, я умею производить впечатление на людей.

Версия о том, что Маркус убил Конрада из-за измены, оказывается ошибочной. Кто же тогда его прикончил? Антонелла? Какой мотив был у нее? Не от нее ли всю информацию получила Ливия? Несмотря на всю сложность ситуации, они остались подругами. Лив долгое время помогала ей скрываться. Но какое отношение синьорина Амати может иметь к отверженным? Да, барышня также вне закона, но на ней нет позорного клейма, и вообще, она благополучно считается давно почившей. Тяжело дыша, в ванную врывается Дэшэн со своим саквояжем. Он укоризненно смотрит на меня и достает пузырек с какой-то вонючей гадостью.

– Не бережет вы себя, господин, – причитает он, – не щадите мое сердце совсем. Плакать от вашего вида хочется….

– Все могло быть намного хуже, так что не стоит расстраиваться, – бодро говорю я, когда он начинает обрабатывать раны. От него пахнет свежей сдобой и ванилью.

– Хуже – это истинная смерть, – ворчит Дэшэн, обматывая меня бинтом.

– Зайди к Айлин, – прошу я. – Мне кажется, ей нужна помощь врача.

– Она тоже пострадала? – Дэшэн поднимает на меня голову и внимательно смотрит своими маленькими глазками.

– Да. Но это должно остаться в секрете.

– Хорошо, господин, – отвечает Дэшэн. – Мне надо знать что-то еще?

– Нет, пока этого достаточно. Благодарю тебя.

Переодеваюсь в чистую одежду. Мне все еще нужно раздобыть телефон, чтобы позвонить Вианору. В гостиной слышатся голоса: один мне кажется знакомым. Это Ада. Будет приятно снова ее увидеть. Быстро сбегаю вниз. Учительница пришла не одна, а в сопровождении молоденькой девушки, видимо, одноклассницы Айлин. Она высокая, худая, отчего немного сутулая. У нее густые, темные волосы, распущенные по плечам. Смуглая кожа и карие с янтарным отливом глаза. Она не сводит любопытного взгляда с Арсена, который развлекает их до моего прихода, строя из себя радушного хозяина.

– Это Сабина Ковалевская, – представляет мне ее Ада. – Они с Айлин вместе учатся.

– Я ее лучшая подруга, – говорит Сабина. – А вы теперь ей вроде отца будете?

– Типа того, – киваю я, позволяя ей рассматривать себя.

– Это хорошо, а то ее защитить совсем некому, – Сабина бросает взгляд на Аду, и я замечаю в нем злость. – Но если обидите сами, то будете иметь дело со мной.