Прекрасная сторона зла - Белоусова Вероника Юрьевна - Страница 54

«Нет, милая, ты была совершенно права. Твоя интуиция тебя не обманула. Я чудовище, от которого тебе лучше держаться подальше. И ты даже не представляешь себе, какой двуличной тварью себя сейчас чувствую».

– Это в прошлом, – проводя рукой по ее спине, улыбаюсь я. – Развлекайся. Мне нужно поговорить с Ритой.

Айлин кивает, разжимает объятия и плюхается на кровать, подтягивая под себя ноги, прижимая к груди коробку с планшетом.

Риту нахожу на кухне. Она занята приготовлением какого-то сложного блюда по старой кулинарной книге. Весь стол заставлен тарелками, на которых лежат разные ингредиенты, начиная от имбиря и заканчивая колбасой.

– Мне нужно, чтобы ты рассказала мне все о Рудольфе Вагнере, – говорю я. Рита вздрагивает, тарелка выскальзывает у нее из рук, с грохотом падает на кафельный пол, разлетаясь на куски.

– О господи… – бормочет она, едва не плача. Наклоняется, начинает руками собирать осколки. Присоединяюсь, чтобы помочь ей.

– Так кто он?

– Редкостная мразь! – Риту трясет, она меняется в лице.

– Это я уже понял. Но мне нужны подробности, – не желаю сдаваться я. Рита выпрямляется, выкидывает осколки в мусорный бак. Вытирает руки о передник, подходит к окну и распахивает его.

– Он – новое воплощение Амалика, – жадно втягивая носом холодный воздух, осмеливается произнести Рита. – Красивый и безжалостный подонок, по которому сохнет половина женщин этого города старше двенадцати лет.

– Он владелец клуба «У Вагнера»? – уточняю я.

– Да. А также ресторанов, пары магазинов, и салона массажа, – глухо отвечает Рита. Открывает шкафчик, достает оттуда бутылку кагора и наливает себе в стакан. – Он всегда получает то, что хочет.

Интересно, что может связывать Аду с Амаликом? Знает ли она, кто этот тип на самом деле, или поддалась его чарам, как большинство девушек? Теперь слова Матвея, сказанные в сердцах, приобретают для меня иной смысл. Хочу убедить себя, что горячусь, веду себя, как старая бабулька, которая видит подвох во всем от собственной немощи. Елена видела, как Ада танцевала с ним. Всего лишь это. Жизнь в маленьком городке обязывает знать друг друга. Только спокойней от подобных мыслей мне не становится. Что-то подсказывает мне, что все намного серьезней, чем кажется.

– Что тебя с ним связывает? – спрашиваю я Риту, видя ее душевное смятение.

– Я была его любовницей. В то время, когда он убивал мою семью, я спала с ним и считала самым лучшим! – с горечью говорит она. – Самой от себя тошно.

– Ты знала об этом? – я удивлен ее откровением, но, по правде говоря, меня уже мучали подобные подозрения.

– Да. Но очарование им был сильнее любой правды.

– Не кори себя, ты ведь знаешь силу его магии, – напоминаю я. – Он просто лишил тебя воли.

– И сделал своей соучастницей… – вздыхает Рита. – Можно, ты уйдешь, а? Мне хочется побыть одной.

Молча киваю. Покидаю кухню, оставляя Риту наедине с ее расстроенными чувствами.

Заинтересованный персоной Рогожкина, полдня провожу в интернете, ища о нем информацию. Мне удается списаться с парочкой его коллег, притвориться журналистом и начать их аккуратно расспрашивать. Люди попадаются общительные, открытые. Они с удовольствием делятся тем, что знают о своем замечательном, но странном товарище. У Рогожкина никогда не было друзей. О его семье тоже никто ничего не слышал. Держался парень сам по себе. В гости приходил редко, а к себе вовсе никогда не приглашал. С личной жизнью у него все так же было глухо. Лишь за пару месяцев до его внезапно исчезновения его видели с хорошенькой блондинкой. Судя по их сияющим лицам, они были влюблены и счастливы. А потом мужчина, словно в воду канул. Он не появлялся на работе, не отвечал на звонки. Забеспокоившись, сослуживцы взломали дверь в его квартиру, боясь обнаружить там его труп. Но она была пуста. Все вещи стояли на своих местах, но хозяина след простыл. С того момента прошло добрых восемнадцать лет, за которые больше никто не слышал о профессоре Рогожкине.

Прошу выслать мне его фотографию. Отдельных снимков с ним нет, но мне присылают фото, где он сидит возле постели своего научного руководителя, которому он, по словам коллег, спас жизнь. Вылечил травками, поставил на ноги, когда, казалось бы, это уже было невозможно. Позже к нему обращались за помощью и советом другие люди. Он никому не отказывал. Его лечение производило хороший эффект, все, кто лечился у него – выздоравливали.

– Кто же ты такой, профессор? – бормочу я, разглядывая старый снимок. Несмотря на годы, Рогожкин не особенно изменился. Такая же упитанность, большая голова и что-то медвежье в фигуре. Определённо, он не простой человек. Не вампир, не оборотень, не маг. Но, черт возьми, кто тогда? Древний бессмертный? Реинкарнация могущественного существа? Новый вид? Теряюсь в догадках. Входная дверь хлопает, в гостиную входит Дина. Она выглядит измотанной. Бледная, с темными кругами под глазами, словно ее обескровили. Сбрасывает с себя куртку, ботинки. Без сил падает в кресло, прикрывая рукою глаза.

– Арсен еще не вернулся? – спрашивает она.

– Нет, но он прислал сообщение, что подъезжает к Бариново. В течение часа будет здесь, – отвечаю я. – Соскучилась?

– Некогда скучать, – устало откликается Дина. – Якуб совсем плох. Мне удалось установить с ним связь. За последние три часа он умирал четырежды. Я мало что смогла сделать.

– Ты знаешь, где он?

– Нет. Похоже, его держат на какой-то территории, которая поглощает сигнал, – выдвигает предположение Дина.

Америго становится все предусмотрительней, а, следовательно, опасней. Дина поднимается, идет на кухню. Слышу, как они обсуждают с Ритой ужин. Потом возвращается в гостиную с подносом, на котором дымится чашка супа, а рядом лежат два больших куска хлеба. Усаживается в кресло, ставит свой ужин на журнальный столик. Обжигаясь, начинает жадно есть.

– Скажи, есть какие-то варианты, которые могли бы ослабить силы Айлин и сделать ее менее опасной в будущем? – понизив голос, спрашиваю я. Дина перестает жевать.

– Может быть, и есть, но я об этом не знаю. По крайней мере, пока, – с сожалением говорит она. Понимающе смотрит на меня: – Переживаешь?

– Это поручение Елены для меня, как кость в горле. А учитывая, что времени у меня остается все меньше…

– То оно сокращается и у нее… – с грустью заканчивает вместо меня Дина. – Мне жаль, правда. Представляю себе, как муторно тебе сейчас. Я сама не осмеливаюсь ей в глаза смотреть. Но, видимо, эта та ситуация, в которой надо смириться с неизбежным. Принять как факт. Не думай, что я бессердечная дрянь, которой не жалко свою сестру, лишь бы род сохранил баланс. Но других способов нет.

– А если Елена ошиблась? – в моем голосе звучит надежда.

– Айлин ее внучка, не сомневаюсь: она проверила все сотни раз. Проработала не одну цепочку событий. Так что, вряд ли, – с уверенностью говорит Дина. – Еще раз повторюсь – мне жаль. Но ты не можешь нарушить слово.

– Знаю. И сдержу его.

– Подскажу тебе день, когда для этого будет лучшее время, – обещает Дина. – Если захочешь об этом поговорить – я рядом.

– Спасибо, но как-нибудь без словоблудия обойдусь.

Дина пожимает плечами и возвращается к еде. Удивляюсь ее спокойствию. Тому, что убийство кузины она обсуждает так же легко, как поход в магазин. Не знаю, что творится у нее в душе, и какие мысли одолевают, но подобному хладнокровию можно только позавидовать. Неужели с возрастом я стал сдавать позиции? Или это болезнь делает меня таким мягкотелым? Осознание бренности своего тела, скорой кончины? Пару месяцев назад я молча выполнил бы просьбу подруги, не страдая никакими угрызениями совести. Что же изменилось сейчас? Я стал слаб, или же Айлин для меня особенная?

Слышу, как возле дома останавливается машина. Подхожу к окну. Вижу, как Арсен шагает по дорожке к дому. Прежде чем он успевает постучать, распахиваю перед ним дверь.

– Держи, – едва переступая через порог, говорит Арсен, протягивая мне флэшку. – Звони Америго, назначай встречу.