Тяжесть слова (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 30

Сам наагасах молча двинулся в мою сторону. Молча и не отвратимо. Я слегка испугалась, таким злым он был. Он остановился, слегка подобрел, наблюдая за попытками жреца вылезти из-под меня и за моими потугами не дать ему болтать.

- Осмелишься продолжить церемонию - оторву голову, - пообещал наагасах старику.

Жрец обмяк и затих. Я осторожно убрала ладони от его рта.

- Руку! - резко приказал наагасах.

Я испуганно протянула ему требуемое, и он тут же застегнул на моем запястье браслет. Тот мигнул и принял прежний вид. За эту руку меня рывком подняли и потащили за собой.

- Она моя! - рычал милорд Долиан, пытаясь вырваться.

Его взгляд был совершенно безумным. Наагасах посмотрел на него зло, с презрением.

- Такие как ты не могут в ней прикасаться, - потерял всякий страх сын герцога. - Она как звезда, свет которой нельзя осквернять.

Наагасах хмыкнул. Наверное, от сравнения. Со звездой меня сравнивают уже дважды. Он присел перед милордом на корточки и посмотрел ему в глаза.

- Знаешь, в чем наше отличие? - проникновенно спросил он. - Ты пытался украсть эту звезду с неба. А я и есть небо, на котором она будет сверкать. Так вот, небо на тебя упало.

Он выпрямился и отдал приказ:

- Доставить его в замок.

И потащил меня к выходу. На улице к нему подвели коня, которого успели вывести из храма. Он вскочил в седло, а меня поднял и посадил перед собой. Только после этого меня сильно и зло сжали.

- Почему ты не одела браслет? Я велел! - прошипел он.

- И? - неожиданно для себя огрызнулась я. - Мало ли для чего этот браслет. Может, такие рабам надевают. Вы же мне ничего про его значение не сказали.

Он выпрямился и прищурившись посмотрел на меня.

- А может весь этот побег твоих рук дело? - с подозрением протянул он.

- Если бы я не умудрилась сбежать, то стала бы его женой еще до заката, - зло ответила я.

Он почему-то вздрогнул. А затем принюхался к моему лицу. И озверел окончательно.

- Он целовал тебя!!! Ты была совершенно не тронута. Этот поцелуй должен был быть моим! Я забрал бы его, когда бы стала полностью моей! Он украл то, что принадлежит мне!

- А я что могла сделать?! - заорала я. - Я вообще не ожидала, что он целоваться полезет! Я тогда даже не знала, зачем он меня умыкнул! И вообще, он сильнее меня, как бы по вашему я от него защищалась?! И хватит орать на меня! Вы сами идиот!

И ударила его кулаком в грудь. Вряд ли он ощутил боль, хотя у меня заныло запястье. Он удивленно и растерянно посмотрел на меня. Конь нервно переминался под нами. Мы молча смотрели друг на друга. Крутящиеся вокруг наги демонстративно на нас не смотрели. Вдруг наагасах наклонился к моему лицу и поцеловал меня. Жестко, властно и очень горячо. Его ладонь легла мне на затылок. Я же мучительно ожидала, когда это закончится. Его язык, длинна которого один раз меня сильно впечатлила, касался не только моего языка, но вообще все уголком моего рта. Это наверное должно быть приятно, раз и милорд, и наагасах просовывают внутрь. Но я была в странном оцепенении. Словно это не со мной происходит. Наагасах оторвался от моих губ и пристально посмотрел мне в глаза.

- Чей поцелуй был приятнее?

- С милордом Долианом было неприятнее, - помедлив, дипломатично ответила я. Смущаться почему-то не тянуло.

Наагасах зло и с шипением выругался. Что знакомое царапнуло слух.

- Значит со мной тоже неприятно?!

- Наагасах, - стальным тоном начала я. - Это мой второй поцелуй в жизни, как и первый, я его не ожидала. Что я должна испытывать при этом действии, я понятия не имею. У меня был сложный день, как и у вас. Вы на меня только что ни за что наорали. Я и так сделала все, на что была способна в этой ситуации. Я на вас зла и обижена. А сейчас вы еще и поступили также, как тот, первый.

Наагасах с шумом выпустил воздух сквозь зубы и дал шенкелей коню. Разговор был закончен. Мы тронулись в ночь в обратный путь.

Вернулись мы в имение еще ночью, но уже ближе к утру. Нас встретили обеспокоенный отец и белая, как мел, мачеха. Наагасах холодно заверил, что все в порядке, и отнес меня, завернутую в его плащ, в свою комнату. А дальше он поступил неожиданно и совершенно неприлично. Он повалил меня на кровать и опять поцеловал, прижимая меня сверху своим телом. Я попыталась вырваться, но... А его руки тем временем гладили все мое тело через платье. Какой стыд. Его язык ласкал мой рот изнутри, иногда он покусывал мои губы. Его правая рука сжала мою грудь. И возникло какое-то странное томление. Вместо того, чтобы смутиться и возмутиться, мне захотелось, чтобы он еще раз сжал ее, чтобы снова почувствовать это томление. Левая рука легла между ног и сжала там... все. И это почему тоже было приятно. Губы и язык тоже стали приносить это странное приятное томление. Я робко коснулась своим языком его губ. Он что-то зарычал прямо мне в губы и сжал сильнее.

Отпустил он меня только через несколько минут... или может час. Голова кружилась, тело горело, а губы болезненно ныли. Наагасах был жутко доволен.

- Ну вот, - как кот промурлыкал он. - Теперь, когда твое тело проснулось и ты познала удовольствие от мои прикосновений, тебе будут нравиться даже самые невинные поцелуи в моем исполнении.

У меня не было ни сил, ни мыслей, чтобы ему ответить.

Я просто лежала в постели наагасаха и сонно хлопала глазами. За окном был глубокий день, солнце успело перевалить на другую сторону замка. После бессонной ночи, которую я провела верхом на лошади, я жутко хотела спать. И проспав большую часть дня, все равно хотела спать.

Разбудили меня голоса, доносившиеся из гостиной. В тихом размеренном голосе я узнала наагасаха, в высоком и возмущенном голос мачехи. Прислушавшись, я поняла, что мачеха наконец выяснила, где я ночую, и была ужасно возмущена этим фактом. Наагасах отказывался поступать в соответствии с приличиями, то есть отправить спать до свадьбы меня в другую комнату, чем еще сильнее возмущал графиню. В конце концов она ушла, громко хлопнув дверью.

Я завозилась, по-уютнее заворачиваясь в пышное одеяло. Я, если честно, уже немного привыкла к присутствиию наагасаха по ночам. С ним рядом тепло, даже жарко и можно не опасаться, что кто-то влезет в окно. На грани слышимости до меня опять дошли голоса. Разобрать, о чем говорят и кто говорит, было невозможно. Через некоторое время я предположила, что собеседник наагасаха Шайш, а говорят они на своем языке. Я разобрала только одно слово - "наагасахиаа". У наагашехов так величали принцесс. Я предположила, что у двух родственных народов наверняка есть схожие слова в языке.

Я бы предположила, что они говорят о принцессе Кирате, но этим титулом наагашехи величали исключительно своих принцесс. Вряд ли наги в этом плане далеко ушли от своих кровожадных родственников. "Наагасах", кстати, в нашей интерпритации значит "принц", но никто не осмеливался здесь величать его принцем. Обращаются исключительно по змеиному титулу. Я сама, перед тем как обратиться к нему, тихо выспросила у Шайша о том, как нужно величать таким образом титулованную особу. Остальных же в доме словно кто-то проинструктировал, так как в систему образования представителя благородного сословия нашей страны не входит этикет нагов. Скорее всего, повеление принцессы Кираты.

Голоса затихли. Я опять стала проваливаться в сон. Сквозь дрему я осознала, что кровать прогнулась под чьим-то весом, и я ощутила запаха наагасаха, легкий травяной запах и запах горячего камня. На ноги наползла тяжесть хвоста. В своих волосах я ощутила чужое дыхание. Я всю ночь просыпалась от того, что его руки гуляли по моему телу и сжимали все, что хотели. Раньше я считала, что наагасах ведет себя неприлично. Оказалось это не предел. Спросонок я не могла нормально возмутиться, поэтому просто шипела и переворачивалась на другой бок, закрывая руками лапаемую часть тела. У него словно открылась потребность постоянно меня трогать.

Вот и сейчас. Его рука скользула под одеяло и легла на мой бок. Слегка сжалась и поползла вниз на бедро и так до колена. А губы тем временем оказались у самого уха. Его длинный язык, который меня уже так сильно не ужасал, коснулся меня за ухом и влажно прошелся вниз, до места, где шея переходила в плечо. Там он легко прикоснулся губами. Я раздраженно дернула этим самым плечом, освободила колено от его ладони и поплотнее обернулась одеялом, чтобы он больше не смог просунуть свои конечности. Меня просто гребли в охапку, обхватив руками и обвив хвостом. Его нос уткнулся мне в макушку. Сопение показалось мне даже довольным. В таком положении я опять ушла в мир снов.