Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 20

— Не любите Микеланджело? — лукаво поинтересовался Сарваш.

— Не люблю искажение смысла, — честно признался Мурсиа. — В Сикстинскую капеллу туристы приходят не для того, чтобы смотреть на фрески вроде «Изгнание из рая» или «Всемирный потоп» и задуматься над их сюжетами. Нет, они приходят, чтобы просто смотреть, — проходя через Зал Муз Мурсиа как бы невзначай заметил, — Говорят это только копии античных статуй.

— Как знать, — пожал плечами Сарваш. — А может, и не было никогда никаких оригиналов. У Марка Твена был остроумный рассказ на эту тему.

— Да-да, помню. Ещё помню, как на моем веку особо предприимчивые сочинители писали трактаты Аристотеля и Платона.

На этом тема иссякла, и какое-то время двое альваров прогуливались по залам музея в тишине, прерываемой речью гида для французских туристов, что толпились поблизости. Первым заговорил Ицхак Сарваш, но на сей раз с большей серьёзностью в голосе:

— Я посчитал своим долгом переговорить с вами, так как испытываю неловкость за свое вторжение на вашу территорию.

— Это же не охотничьи угодья, господин Сарваш, — возразил Мурсиа — Что нам с вами делить на ста восьми акрах суверенного государства, если мы с вами даже не его подданные?

Сарваша такое определение заметно развеселило:

— Какая интересная формулировка, отец Матео. Однако вы католик, а я нет.

— За последние три года представителей каких только конфессий в Ватикане не перебывало.

— Правда?

— Политика постсоборного экуменизма, — пояснил священник. — Всевозможные комиссии налаживают межконфессиональный диалог.

— Интересно. Вот только я уже давно не иудей, а мусульманином никогда и не был. Я уж скорее атеист, или, если быть точнее — апатеист.

— Уверяю вас, не все ватиканские иерархи верят в Бога.

Сарваш тихо рассмеялся.

— Однако вижу, работа здесь привносит в вашу жизнь немало разочарований.

— Меня уже давно трудно разочаровать подобным, — мрачно заметил Мурсиа.

— Если не секрет, что вы здесь делаете?

— Работаю в статистическом бюро.

— Есть и такое? Интересно. И чем вы там занимаетесь?

— Слежу за изменениями данных для Понтификального ежегодника.

— Как всё не просто, отец Матео, — многозначительно улыбнулся Сарваш, и Мурсиа понял, что финансист ему не поверил.

— А что вас так заинтересовало в Ватикане? — в свою очередь поинтересовался священник.

— На самом деле не меня, а моего клиента. Нынче я финансовый консультант Микеле Синдоны.

— И кто он?

— Ну что же вы, отец Матео, — улыбаясь, поддел его Сарваш, — составляете справки для Понтификального ежегодника и не знаете, кто есть кто в Ватикане.

— Я, конечно, могу попытаться вспомнить, — недовольно произнёс Мурсиа. — Если вы подождете десять минут, то одно имя из трёх тысяч служащих курии я точно выужу из недр памяти.

— Не утруждайте себя, вряд ли дон Микеле значится в вашем справочнике. Он финансовый советник папы, так сказать, внештатный сотрудник.

От услышанного у Мурсиа закружилась голова.

— Вы финансовый консультант финансового советника папы? — в полголоса спросил он.

— Не надо так пугаться, отец Матео, — смеясь, заверил его Сарваш. — Это вовсе не значит, что фактическим советником папы являюсь я. Если честно, я позволил втянуть себя в эту авантюру исключительно из любопытства.

— Вас забавляет близость к Ватикану?

— Ватикан, конечно, место самобытное и уникальное. Но нет, мне интересен исключительно Институт Религиозных Дел.

— Понимаю, — кивнул Мурсиа, — это ведь по сути дела банк, и вам как финансисту он не безразличен. Но в Италии полно католических банков. Почему именно ИРД?

— Не скажите, отец Матео, ИРД это не просто католический банк. По сути дела, из-за него Ватикан стал райским местом для спекулянтов.

Столь фривольное определение не могло не задеть Мурсиа:

— Что вы имеете в виду? — требовательно вопросил он.

— Самую малость, — ехидно улыбнулся Сарваш, — уход от уплаты налогов, полную свободу от надзора финансовой гвардии. На вульгарном языке финансистов, банки вроде ИРД называют оффшорами — налоговыми гаванями.

— И что это значит?

— Сущий пустяк. Через Ватикан можно легко «отмыть» криминальные капиталы.

Мурсиа в бессилии закрыл глаза, едва подавив рвущийся наружу стон. Не самого лучшего мнения он был о Святом Престоле, особенно в последние десять лет. С преступными доктринальными нововведениями Второго Ватиканского Собора отец Матео уже успел свыкнуться, хоть и был уверен, что в ближайшем будущем именно они и вобьют немало гвоздей в гроб Церкви. Но финансовые спекуляции… Это было чересчур для его разума.

— Не переживайте, так, отец Матео, — стал успокаивать его Ицхак Сарваш. — Это ведь не вчера началось.

— А когда? — охрипшим голосом спросил тот.

— Пожалуй, в 1929 году.

— Это как то связано с Латеранским соглашением?

— Разумеется, связано. Муссолини очень щедро одарил Ватикан: во-первых освободил от уплаты налогов, во-вторых безвозмездно выплатил свыше полутора миллиардов лир. Вот что бы вы делали, свались вам на голову такая сумма?

— Не знаю, — буркнул Мурсиа.

— Конечно, у вас нет для этого воображения, вы же давали обет нестяжательства. А вот Бернардино Ногара не давал, он был человеком светским. Папа Пий XI доверил ему распорядиться теми миллиардами от Муссолини с умом. И он распорядился — начал играть на бирже, скупать акции компаний, в том числе оружейных. Кажется, католическая церковь по сей день осуждает войны? А вот синьора Ногару это нисколько не трогало, видимо, и папа ни о чём подобном ему не напоминал. В общем, благодаря стараниям этого человека Ватикан не просто приумножил свой капитал — сейчас Ватикан контролирует немало компаний во многих странах мира. А контроль — это опять же прибыль. Двумя словами, не очень-то нынешний Ватикан походит на церковь бедных, как о том говорит нынешний папа.

— Мне это известно, — отрезал Мурсиа, — весь прошлый год все итальянские газеты только и писали про все эти строительные, водопроводные, телефонные и газовые предприятия, что принадлежат Ватикану.

— Да, писали, — согласился Сарваш. — Если бы ваши финансовые воротилы не ерепенились и, как говорится, воздали бы кесарю кесарево, никому бы и дела не было до активов Ватикана. Беда ваших казначеев в том, что они непомерно жадные. Но меня больше позабавило их обещание пять лет назад обвалить фондовую биржу Италии, если премьер-министр Моро и дальше будет требовать от них уплатить налог с дивидендов. Знаете, я довольно долгое время был гражданином США, так вот в Штатах уплата налогов есть священная обязанность каждого гражданина. Есть, конечно, умельцы скрывать доходы, но они не в чести. Зато один такой перебрался из Иллинойса прямо в Ватикан.

— Вы о епископе Ортинском?

— Да, о епископе Марцинкусе.

Мурсиа попытался припомнить всё, что когда-либо слышал о нём. Священник из Чикаго, учился в Риме в Григорианском университете. Потом перебрался в Рим. Пять лет назад спас нынешнего папу от давки в толпе прихожан, после чего стал неофициальным советником папы по безопасности и его личным переводчиком. Не далее как несколько месяцев назад он получил епископскую хиротонию и пост секретаря ИРД. По сути, епископ Марцинкус и был реальным главой Банка Ватикана, потому как престарелый кардинал ди Жорио на этом посту оставался лишь из уважения к его прошлым заслугам.

— Удивляюсь, как епископа Марцинкуса могли назначить на такой серьёзный пост в ИРД, — рассуждая, произнёс Сарваш, — Он сам говорит, что ничего не смыслит в банковском деле, но уже рвётся в бой, чтобы зарабатывать деньги ради ещё больших денег. Вульгарнейший делец.

— Прошу прощения, господин Сарваш, но разве вы занимаетесь не тем же всю свою жизнь?

— Я уже слишком стар для такой пошлости как коллекционирование денежных купюр и банковских счетов. Да, пожалуй, на заре своей молодости я страдал этим недугом, но быстро переболел после того как осознал, что всех денег в мире мне не заработать, а те, что есть, я утомлюсь тратить. Вот с тех пор я твердо решил — если зарабатывать большие деньги, то только в рамках закона и не супротив благополучию окружающих. А ваш епископ Марцинкус просто пошлый человек и проплаченный патриот.