Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 21

— Что вы имеете в виду?

— Он всерьёз собрался продавать акции итальянских компаний и вкладывать деньги в акции американские. Согласитесь, он не дурно мыслит для человека ничего не понимающего в банковском деле.

Отец Матео не смог не заметить:

— А разве не вы финансовый консультант финансового советника папы, чтобы жаловаться на это?

— Остыньте, отец Матео. — с умоляющей ухмылкой протянул Сарваш. — Сегодня я оказался здесь исключительно потому, что так захотел Микеле Синдона. Мне нет резона внушать ему что-либо, что послужит небывалому процветанию или полному разорению Ватикана. Поверьте, епископ Марцинкус и его кураторы в состоянии сделать это сами.

— Кого вы имеете в виду? — забеспокоился Мурсиа.

— Никого конкретно, — придав лицу невинный вид, произнёс Сарваш, — но я не удивлюсь, если лет через пятьдесят-семьдесят правительство США выудит из архива ЦРУ рассекреченные документы, а там будет имя их ватиканского агента по имени Пол Марцинкус.

Вздохнув, Мурсиа провел ладонью по лбу.

— А ваш Синдона, кто он?

— Обычный спекулянт. Всю жизнь покупает и продает, продает и покупает. В военные годы он освоил чёрный рынок Сицилии, а теперь взялся за рынок финансовый — покупает и продает акции компаний и банков. Вместе с епископом Марцинкусом и его возможностями в Ватикане такая торговля начинает приобретать особый размах.

— Если бы только папа знал… — бессильно пробормотал Мурсиа.

— Уверен, он в курсе дел. Синдона ведь уже много лет работает в Милане, а папа, как вы и сами знаете, некогда был архиепископом этого города. Не просто так ведь миланцы теперь близки к папскому двору.

Отец Матео окончательно сник. Даже самые мрачные его предположения о степени падения римской курии не шли ни в какое сравнение с оценкой, какую дал ей Ицхак Сарваш.

— И зачем вы только мне это рассказали? — бессильно вопросил священник.

— В качестве жеста доброй воли, — не без улыбки ответил Сарваш, — на случай если мой клиент ещё раз захочет привезти меня сюда.

— Хотите сказать, что ватиканские финансы вас не интересуют, а всему виной лишь мимолетное любопытство?

— Так и вы здесь не только из любви к статистике.

Мурсиа хотел было ответить, но осекся. Сарваш никогда не был глупцом и прекрасно всё понял. Но даже его аналитического ума не должно хватить, чтоб разгадать загадку и получить ответ «агент Фортвудса».

Отец Матео только произнёс:

— А вы делаете вид, что являетесь лишь безропотным исполнителем, мелкой сошкой в игре серьёзных бизнесменов?

Сарваш вовсе не оскорбился такой характеристике, а напротив, весело заметил:

— Зато как приятно будет увидеть их лица, когда они поймут, что всё обстояло совсем наоборот.

Именно за это Сарваша и побаивалась добрая половина альваров, что знали о его существовании. Он был склонен к злым шуткам над теми, кто не пришёлся ему по душе. Разорение и проблемы с налоговой инспекцией — это малое, что могли схлопотать недруги Сарваша. А епископ Ортинский ему явно не нравился.

— Что вы задумали, господин Сарваш?

— С чего вы решили, что я что-то задумал? — ровным голосом произнёс тот, а в глазах играл лукавый огонек. — Я просто не люблю спекулянтов. Эти люди напрочь лишены воображения. А ещё я противник разного рода мошенничеств, ибо фокусы с крупными суммами денег имеют неутешительную тенденцию заканчиваться очень плачевно. Причём не для мошенника, а для ничего не подозревающих вкладчиков его дутого предприятия.

— Вам надо работать в финансовой гвардии, — хмуро заметил Мурсиа.

— Увы, — улыбаясь, развёл руками Сарваш, — как я уже вам говорил, ИРД неподотчетна никому кроме папы, даже финансовой гвардии.

На этом они расстались. По дороге в статистическое бюро отец Матео ещё долго приходил в себя от услышанного.

А Ицхак Сарваш вышел за приделы Ватикана и, поймав такси, направился в гостиницу за вещами, чтобы после сразу же отбыть в аэропорт Фьюмичино. Здесь в толчее пассажиров он должен был встретить рейс из Цюриха, а именно пока неизвестного ему инкассатора, с которым ему предстоит лететь в Афины. Самолет опаздывал на полтора часа. Какого же было удивление Сарваша, когда в появившемся в зале ожидания инкассаторе с чемоданом он узнал своего давнего приятеля Дина Фишера. Проблема была только в том, что с момента их последней встречи прошло девять лет, Дину было уже тридцать пять лет, а сам Сарваш с момента их последней встречи ни на день не изменился.

— Айзек? — словно не веря своим глазам, спросил Дин.

Делать было нечего, и Сарваш приветливо улыбнулся.

— Черт возьми, — обрадовался Дин Фишер, — столько лет прошло, а ты все такой же! Вот это встреча, старик. Правда, не ожидал.

— Второй раз за день убеждаюсь, что мир тесен, — признался Сарваш.

До посадки оставался ещё час. Дин говорил о себе, о жене, детях, карьере, о самом главном, что изменилось в его жизни за последние годы. А Сарваш слушал и подбрасывал всё новые вопросы, лишь бы не говорить о себе. И Дину не зачем было знать, что по официальным документам он давно перестал быть Айзеком.

— Так почему ты ушел из Веллс Фарго? — всё же поинтересовался Дин. — Айзек, ты же был самым лучшим аналитиком отдела, и в этом банке всегда хорошо платили. Так с чего ты вдруг всё бросил, пропал? А теперь та, оказывается, в Европе, на посылках у Синдоны. Не могу понять почему?

Конечно, не мог. Но Сарваш не собирался объяснять, что Веллс Фарго он покинул лишь физически, а в совете директоров по его поручению уже не первое десятилетие сидят свои люди и послушно контролируют ситуацию. Ибо давно нет в живых Веллса Фарго, а Ицхак Сарваш уже семьдесят шесть лет незримо держит банк в своих руках.

— Зато, Дин, с доном Микеле не скучно. Да и ты, насколько я понимаю, — Сарваш кивнул краткий взгляд в сторону чемодана с кодовым замком, — тоже недалеко от меня ушёл.

— Это всего лишь разовое поручение, — начал оправдываться тот. — К тому же я работаю не на Синдону, а на его партнеров в Штатах. Я даже не имею особого понятия, кто он такой.

— Прояви фантазию, — ехидно улыбнулся Сарваш, — мой клиент родом с Сицилии, так что…

Договаривать не было необходимости. «Мафия» — не самое удачное слово, чтобы произносить его вслух в итальянском аэропорту.

— Боже, там же бумаг на пятьдесят… — Договаривать Дин не осмелился, только крепче прижал к себе чемодан и утёр со лба проступивший пот.

— Чёрные полковники будут в восторге, — пошутил, а может быть и нет, Сарваш. Но Дину от этого веселее не стало, даже наоборот. — Чего ты волнуешься? Наш рейс Лос-Анджелес — Тель-Авив с посадками в Риме и Афинах. Нам как раз лететь между промежуточными пунктами. Первым классом. Сегодня же вечером на переговорах отдадим твой ценный груз и будем свободны.

— Однако он поручен мне, а не тебе, — нервно передёрнув плечами, заметил Дин.

— Моя часть работы состоит из устных инструкций, которые, хорошо бы не позабыть и доходчиво довести до получателя. А тебе уже поздно раскаиваться. Мог бы для начала поинтересоваться у американских партнеров, во что тебя втягивают.

— Они официальные лица, к тому же предложили хорошие комиссионные.

Ицхак рассмеялся:

— Тогда чего ты жалуешься?

Объявили посадку на рейс. Дин и Сарваш еле сориентировались в бестолковом расположении терминалов и едва не опоздали на регистрацию. Их места оказались во втором ряду неподалеку от кабины пилота. Дин сел в кресло у иллюминатора и тут же нервно опустил шторку.

— Ты ещё и боишься летать? — не уставал удивляться Сарваш.

Дин не ответил, а только глубоко вдохнул и забарабанил пальцами о чемодан, что положил на колени.

— Сэр, — тут же обратилась к нему стюардесса, — пожалуйста, позвольте переложить ваш багаж наверх над вашим сидением.

— Но там очень важные документы! — воскликнул Дин.

— Конечно, — она одарила его профессиональной улыбкой, — не беспокойтесь, всё ваши вещи будут в полной сохранности, в конце полета вы получите багаж обратно.