Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода - Храмцовский Николай Иванович - Страница 28

В избрании Михаила участвовала вся Россия, участвовали и нижегородцы. Избирательную грамоту подписали нижегородские выборные: протоиерей Преображенского собора Савва, посадский Самойла Богомолов, стрельцы Яков Ульянов и Федор Княжегородский, он же приложил руку и за брата своего стрелецкого сотника Степана Княжегородского. Кроме этих выборных, грамоту подписали в числе прочих лиц Феодосий, архимандрит Печерского монастыря, и князь Пожарский[185].

За подвиги свои нижегородцы были щедро награждены признательным царем; Пожарский в день избрания Михаила Феодоровича был пожалован званием боярина; кроме того ему были даны поместья: в Московском уезде село Вельяминово и в Суздальском — Нижний Ландех и Холуй. Минин получил звание думного дворянина, дом в Нижнем и поместье в Березопольском стане: село Богородское, восемь деревень и три пустоши[186].

Начальники, сидевшие в осаде при нападении Москова и Вокардина, а потом Вяземского и Лазарева, также получили поместья. Д. С. Жедринскому, нижегородскому воеводе, за московскую осаду дано поместье в Закудемском стане; равно и дьяки Юдин и Семенов не остались без награды — последний, несмотря на ссору с Шереметевым, родственником Михаила Феодоровича, был сделан думным дьяком в Нижегородскую четь. Духовенство также было награждено; тарханная грамота соборам Спасо-Преображенскому и Михайло-Архангельскому была подтверждена, и последний получил еще новую[187].

Было мнение, что подвиги Пожарского и Минина будто бы не были оценены по достоинству и даже забыты теми, кого спасли эти два великие мужа[188].

Мнение это основывали на том, что Пожарский в конце 1613 года был выдан Салтыкову головой, и что Минин удалился от двора и жил в Нижнем Новгороде; но в последнее время обстоятельно доказано, что Пожарский до конца своей жизни постоянно пользовался милостями Михаила Феодоровича и родителя его, патриарха Филарета, начальство-вал войсками, был воеводой в разных местах; часто приглашался к государеву столу, присутствовал во время приема иностранных послов и на обоих свадьбах Михаила Феодоровича (1624 и 1626 годах) был вторым дружкой, а первая супруга его, Парасковья Варфоломеевна, была свахой с государевой стороны. Даже не раз царь оставлял его в Москве наместником, когда сам ездил на богомолье, и давал ему несколько раз в награду села, деревни и пустоши в поместное и отчинное владение.

Князь Дмитрий Михайлович скончался в 1642 году. Род его пресекся в мужской линии в 1685 году смертью внука его Юрия Ивановича[189].

Долго благодарные потомки не знали с достоверностью, где покоится прах спасителя отчизны, а только предполагали, что местом последнего покоя избранника Божия был Спасо-Евфимиевский монастырь — усыпальница фамилии Пожарских. Наконец пытливая любознательность ученых открыла, что, действительно, прах Дмитрия Михайловича покоится в Спасо-Евфимиевском монастыре.

После сказанного о Пожарском, подтвержденного историческими фактами, можно за верное положить, что и удаление Минина из Москвы в Нижний также было не вследствие неблагодарности и забвения его услуг, а скорее, вследствие желания самого Минина отдохнуть после великих и трудных подвигов, насладиться плодами их в кругу своих соотчичей и положить кости в родной земле.

Козьма Минин скончался между сентябрем 1615 и июнем 1616 года. Потомство его прекратилось в лице сына его, стряпчего Нефедья, умершего около 1632 года[190].

С восшествием Михаила Феодоровича на престол стала отдыхать Русь, изнуренная восьмилетней смутой; но не скоро закрылись глубокие раны, нанесенные ей искусными трудами иезуитов[191]; не вдруг успокоился и Нижний Новгород, долго вокруг него носились еще смуты и опасности.

В 1613 году около Ярославля злодействовали казаки и лисовчики; в Казани было еще много приверженцев Шульгина[192]; по Низовью бродили шайки вольницы и Иван Заруцкий с преступной и жестоко наказанной Мариной и сыном ее. Мордва нижегородская также была непокойна. Нижегородцы беспрестанно ждали нападения. Врагам царя, врагам всякого порядка ненавистен был верный Нижний.

По восшествии своем на престол Михаил Феодорович повелел починить обветшавшие от времени укрепления Нижнего и набрать для защиты города достаточное число ратных людей.

Присланный на нижегородское воеводство князь Владимир Иванович Бахтияров-Ростовский мог только исполнить последнее повеление — набрал ратников из русских и из обруселых ливонцев и литовцев, живших в Нижнем; на починку же укреплений не было денег.

В начале 1614 года был произведен другой набор ратников в Нижнем и его области боярином князем Борисом Михайловичем Лыковым-Оболенским для похода под Тихвин, который осаждали шведы.

Зиму 1613–1614 года нижегородцы прожили под охранением собранного обоими князьями войска, но весной лишились этой защиты. Боярин князь Иван Никитич Одоевский, сделанный от царя начальником всего Поволжья, и помощники его — окольничий Семен Иванович Головин и бывший нижегородский дьяк Василий Юдин, — усмиряя Низовье, имели крайнюю нужду в подкреплении, почему Михаил Феодорович повелел послать к ним со всех поволжских мест ратных людей, в том числе и набранных Бахтияровым[193].

Немедленно по вскрытии Волги (11 апреля, во вторник, на шестой неделе Великого поста) четыреста стрельцов нижегородских под начальством Ивана Остренева, сто арзамасских со своим сотником и двести ливонцев и литовцев со своим головой Харламовым сели в лодки и отправились к Одоевскому; Лыков-Оболенский также увел своих ратников. Нижний остался без защиты, а опасность была ближе, чем предполагали.

Казаки, бродившие за Ярославлем, разграбив город Любим, собрались около Пошехонья и Череповца в числе тысячи пятисот человек и стали строить суда на Шексне, имея намерение спуститься по Волге в Астрахань к Ивану Заруцкому, по пути же ограбить Кострому и Нижний.

Эту весть сообщил Бахтиярову костромской воевода Колычев. Гонец его прискакал в Нижний в самый праздник Светлого Христова Воскресения.

Ужас поразил нижегородцев, смятение распространилось по городу; но Бахтияров благоразумными мерами успокоил жителей, восстановил порядок и немедленно уведомил Одоевского. Начальник Поволжья приказал расставить засады по берегам Волги от Услона до Костромы[194].

В мае пришли в Нижний другие вести, еще страшнее первых: двадцать тысяч ногайцев вторглись в русские владения. В начале марта они перешли через Сарпу, перебили множество казаков, верных царю, и 13 мая явились около Алатыря.

У воеводы алатырского было мало войска, чтоб выгнать ногаев из Алатырской области, но он сделал все, что мог: храбро бился с врагами и защитил город.

Михаил Феодорович, узнав о нашествии ногаев, отправил войско для зашиты Нижнего и Алатыря; но князья Сулетев и Борятинский, начальники этого войска, почему-то медлили и только уже по настоятельным требованиям правительства пошли к месту своего назначения, но сделали очень немного: в июне они побили отдельные шайки ногаев; главным же силам их не нанесли вреда.

Ногайцы, действовавшие доселе отдельными отрядами, совокупились вместе и устремились к Нижнему Новгороду. Мордва, сведав о приближении их, восстала открыто. Нижний Новгород ждал неминуемой гибели: казаки грозили нахлынуть с верховья Волги, ногаи и мордва — с юга; жители начали покидать город[195].