Хозяин Лэтэм-холла (СИ) - "Kryptaria" - Страница 26

Нет, в конце концов, решил Шерлок. Даже с теми свиданиями, после которых не предполагалось никаких серьезных отношений, Джон покончил еще три года назад и редко когда оставался с кем-либо на ночь. Поступать так этим вечером ему не было никакого смысла. На самом деле, опыт говорил Шерлоку, что происшествие на чердаке заставило бы Джона держаться рядом. Так он мог бы почувствовать, пусть это и было нелогично, что защищает Шерлока — одного, но все же в зоне доступа, несмотря на наличие между их номерами стены и двух запертых дверей.

Итак, скорее всего, Джон выходил по какой-то иной причине — возможно, в бар выпить, возможно, за чем-нибудь в магазин. А синяк мог появиться в результате драки. Могло так быть? Вероятно. Впрочем, вряд ли.

Шерлок покачал головой и еще раз затянулся, желая, чтобы никотин помог ему думать. Ненадолго он попытался вновь сосредоточиться на расследовании, но этот синяк засел в памяти намертво. Если бы Джона ударили в драке, кровоподтек имел бы гораздо более привычные очертания; как-никак, они изучили более чем достаточно трупов с возникшими в результате побоев синяками.

В конце концов, Шерлок вытащил из кармана телефон и набрал номер.

— Доктор Крифф, — на третий раз ответил сонный женский голос.

— Молли, это Шерлок. Мне нужна твоя помощь.

— Шерлок, сейчас даже пяти утра нет, — вздохнула она, заглушая сонное мужское бормотание. — Ты не можешь звонить в такую рань. Ребенка разбудишь.

— Джон пострадал.

— О боже, — выдохнула она, разом полностью проснувшись. — Нет, дорогой, что-то случилось с Джоном Ватсоном. Шерлок, что стряслось?

Шерлок опять затянулся.

— Я не знаю. Там…

— Он в больнице? Где вы?

— У него синяк, — выпалил Шерлок. — Мне нужно…

— Синяк?

— Прекрати перебивать!

— Ты позвонил мне в пять утра из-за синяка?

Шерлок глубоко вдохнул дым и сырой воздух. Дождь, наконец-то, начал усиливаться, и он заспешил к козырьку у входа в гостиницу.

— Молли. У него кровоподтек, прямо посередине спины, с четко очерченными отпечатками пальцев. Окрас интенсивно-фиолетовый, на пальцах, в верхней части и в основании ладони темнее.

— О. Хм, ладно, — озадаченно произнесла она. — Насколько ему тяжело ходить? Дыхание затруднено?

— Вот этого я и не понимаю, — Шерлок выпустил струю дыма и уставился в темное, затянутое тучами небо над навесом у парадных дверей гостиницы. — Нет вообще никаких нарушений подвижности или дыхания. Он даже не знал о синяке, пока я до него не дотронулся. Он спал.

— Что? Он получил синяк, пока… — она резко оборвала себя. — Эм… он… в смысле, он спал один, или ты…

Проигнорировав недомолвку, Шерлок решительно оттолкнул рожденные ею образы.

— Он был один, — ответил он, сосредоточиваясь на технической стороне образования синяков. — Мне необходимо знать, что может вызвать настолько темный кровоподтек, не оказав при этом видимого влияния на кости или мышечную ткань.

— Ничего такого, что я когда-либо встречала.

— Черт, — зажмурившись, пробормотал Шерлок. Он еще раз затянулся и прижал мобильник плечом, чтобы прикурить новую сигарету от окурка. — Многократные удары? — спросил он, хватаясь за любое объяснение — хотя представлять, что могло привести к подобному, было даже хуже, чем думать, будто Джон ввязался в драку.

— Возможно, — с явным скептицизмом ответила Молли. — Но если кровоподтек настолько отчетливый, понадобилось бы наносить каждый удар точно в одно и то же место, а это почти невозможно, когда вкладывается столько силы, чтобы в итоге повредить достаточное количество капилляров. И потом, ты знаешь… — она нервно рассмеялась. — Зная Джона, можно не сомневаться, что он, скорее всего, убил бы всякого, кто попытался такое проделать.

Шерлок скрипнул зубами и отбросил окурок, с шипением втянув дым.

— Могло стать причиной появления синяка падение? — спросил он, снова взяв телефон рукой.

— Падение?

— Там было одно… происшествие. Он кое-откуда вытащил меня, и мы оба упали на диван, а потом на пол.

— Эм, — красноречиво протянула она. — Ты, э… Я… Думаешь? Ты о том, как если бы он упал на твою руку?

У Шерлока уже проскальзывала подобная неотчетливая мысль, но то, как Молли сказала об этом, заставило его осознать, насколько она абсурдна.

— Конечно, нет. Я бы ее сломал от такого удара, — едко возразил он. — Возможно, это какой-то предмет. На диване было пыльное покрывало, но, скорее всего, обивку окружали какие-нибудь деревянные декоративные элементы.

— В форме руки? Где вы, в одном из тех домов с привидениями?

Шерлок вздохнул, пытаясь вызвать в себе раздражение от того, до чего Молли легкомысленно к этому относилась, но даже он уже понял нелепость своего звонка.

— Если придумаешь что-нибудь, что могло бы вызвать такой сильный кровоподтек, не причинив повреждений мышцам или находящимся под ним костям, напиши мне.

— Обязательно. Убеди Джона приложить лед и принять какое-нибудь обезболивающее, — посоветовала она. — Хотя я не сомневаюсь, что он это и сам уже знает.

— Да. Спасибо.

— Передавай ему от меня привет. И вы оба должны приехать ко мне поужинать…

— После расследования. Спасибо, — повторил Шерлок и повесил трубку.

Дрожа от сырого ветра, он убрал телефон обратно в карман пиджака и быстро докурил сигарету. Возможно, Джон был прав. Возможно, ему нужно было поспать. Его разум явно был затуманен этим делом и усталостью. Но как ему быть уверенным, что Джон не… не… что не? Не выйдет из номера и не ввяжется в драку? Не позволит кому-нибудь причинить себе вред?

Нет. Это было нерационально, а Джон никогда не отличался нерациональностью. Эмоциональностью — да, еще сострадательностью, заботливостью и всем прочим в том же духе, но только не иррациональностью. Что бы он ни сделал, у него была на то какая-то причина — возможно, нечто, связанное с делом, нечто, в чем он хотел разобраться сам. Шерлок просто должен верить, что Джон знает, что делает.

~~~

Не прочитав и трети писем, Джон оттолкнул их, чтобы перевести дух. Полные холодной логики пренебрежительные слова Шерлока совершенно не подготовили его к эмоциям, буквально бьющим в них через край.

Когда-то Джон обвиняюще бросил Шерлоку, что тот — чертова машина. На самом же деле он никогда в это не верил. Он видел сострадание во взгляде и поступках друга, в том, как тот доводил себя до изнеможения не ради того, чтобы просто раскрыть загадку, а чтобы помочь попавшему в беду клиенту. Оно было очевидно даже в том, как Шерлок осторожно подбирал слова и как едва ощутимо дрожал при этом его голос, когда он рассказывал, какие шаги предпринял, чтобы разрушить преступную сеть Мориарти.

Так как тогда Шерлок сумел игнорировать всю ту боль, что наполняла письма Гарольда? Столь небрежно отмести ее, чтобы даже не упомянуть о ней мимоходом?

Было ли это жизнью Гарольда Лэтэма, его ежедневным выживанием с дырой внутри от того, что он видел, как его любимый строил жизнь и семью с другой? Шерлок, конечно, скорее решит расправить крылья и улететь, чем соберется жениться, но Джону подобная мысль никакого удовольствия не доставляла.

Часть страниц в книге, начиная с пронумерованного перечня стихов из «Легенды, рассказанной Утнапишти», осталась нетронутой. Джон бегло просмотрел их, но ничего не понимал до конца оборотной стороны страницы, озаглавленной «Эпос о Гильгамеше». Остальная часть книги, очевидно, содержала перевод табличек с оригиналом повести о Гильгамеше (и Джон не сомневался, что написан он был в полном соответствии с современными правилами орфографии).

Пролистнув еще несколько страниц, он остановился и прочел:

«В этом плаче он называет Энкиду своим храбрым другом и «пантерой пустыни» [1], вспоминает, как они охотились в горах, вместе умертвили небесного быка и победили в кедровом лесу Хумбабу, а затем обращается к нему:

«Что за сон овладел теперь тобою, почему омрачен ты и мне не внемлешь!»

Но не двигался Энкиду, и когда Гильгамеш коснулся груди его — сердце не билось. Тогда закрыл он другу лицо, бережно, как закрывают невесте, и, отвернувшись от мертвого тела, в горе зарычал, точно яростный лев, точно львица, лишенная львят».