Хозяин Лэтэм-холла (СИ) - "Kryptaria" - Страница 27

Джон поспешно отвернулся, вспомнив изломанное окровавленное тело на тротуаре. По большему счету чтобы просто занять чем-то руки, он взял письмо, лежавшее в стопке последним, и развернул тонкую бумагу.

28 октября 1956 года

Мой дорогой Реджи,

Целых десять лет я смотрел, как вы с Элеонорой создаете прекрасную семью — семью, которой, как я знаю, у меня никогда не будет. Я всегда желал тебе только счастья. Теперь, когда я уверен, что ты обрел его, я могу попытаться поискать покоя и для себя.

Смотреть, не обладая, мне больше не по силам. Я сумел полюбить Элеонору как сестру, но с каждым вечером, когда ты покидаешь меня, чтобы лечь к ней в постель, я ненавижу ее немного сильнее за то, что она забирает тебя у меня, пусть даже ты никогда мне не принадлежал.

Я никогда тебя не оставлю. А ты никогда не узнаешь, что я рядом, но так и должно быть. У тебя есть семья. Заботься о них, люби их и знай, что они намного удачливее остальных людей, потому что у них есть ты.

Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить.

Твой

Гарольд

— Господи. Боже мой, — прошептал Джон. Зажмурившись, он глубоко задышал. Не это ли ждало его через несколько лет? Черт, да так уже было. Увековечивая в своем блоге шерлокову гениальность, он совершенно забросил собственную жизнь ради того, чтобы жить в тени человека, которого любил, будучи всегда незаметным, заслоненным работой, заменившей Шерлоку целый мир.

Поднявшись из-за стола, Джон широким шагом пересек комнату. Ему нужно было встать, начать двигаться, заняться чем-нибудь, кроме размышлений о Шерлоке-чертовом-Холмсе и том, до чего надежно тот удерживал Джона в его личном маленьком аду.

Это расследование… оно сводило его с ума. Он окончательно утратил контроль над чувствами к Шерлоку и теперь, если не отступит, отыскав подходящую дистанцию, то в итоге во всем ему признается, и все будет кончено. Шерлок и так с неохотой терпел сдержанную, материнскую нежность миссис Хадсон, никому больше не позволяя приблизиться к себе. Джон был его другом, коллегой и врачом, но даже если бы он просто намекнул, что желает чего-то большего, то все бы разрушил.

Ему необходимо прогуляться.

Точно на автопилоте Джон натянул носки и кроссовки, думая только о том, чтобы сбежать, вернуться к старой привычке подолгу гулять, чтобы прочистить голову. Он старался не думать, сколько миль проходил каждый день, пока не было Шерлока. С горечью вспомнилось, как несколько видевших его тогда друзей поздравили его с тем, что из-за этого он находился в лучшей физической форме, чем когда-либо прежде.

Пробормотав под нос проклятье, Джон схватил куртку и, не оглядываясь, вышел.

~~~

Большая кружка кофе с парным молоком, двумя кусочками сахара, посыпанная сверху шоколадной стружкой и дополненная маффином с шоколадом: вкусный завтрак. Парацетамол: возможно, лишнее, учитывая привычку Джона, собирая с собой аптечку, класть туда среди прочего хирургические нити и дозы эпинефрина, морфина и адреналина на случай экстренных ситуаций. Ведерко со льдом, полное, но по какой-то дурацкой причине без ручки, из-за чего Шерлоку пришлось пнуть дверь Джона, вместо того чтобы постучать в нее.

Когда его встретило полное молчание, он ударил еще раз.

— Джон! — на всякий случай позвал он.

Никто не отозвался. Тогда Шерлок поставил на пол картонную подставку с кофе и отвратительно устроенное ведерко. Система электронного управления запирала двери в номера автоматически, но у него имелась магнитная карта, которая дала бы ему войти внутрь, если бы Джон не стал опускать засов и задвигать щеколду. Поскольку Джон всегда очень ответственно относился к вопросам безопасности, Шерлок не думал, что на самом деле сумеет попасть в номер иначе, кроме как перебравшись со своего балкона на балкон Джона, для чего требовалось перелезть через край — что он стал бы делать только в том случае, касайся дело жизни и смерти — но щелчок, с которым открылся бы автоматический замок, привлек бы внимание Джона, даже если бы тот спал.

Однако загорелась зеленая лампочка, замок щелкнул и дверь подалась под тяжестью лежавшей на запоре руки Шерлока.

Значит, Джон вышел. Должен был выйти, иначе дверь была бы заперта до конца.

Подняв подставку с завтраком и ведерко, Шерлок занес все внутрь. Покрывало было наброшено на простыни, но застилать постель как следует Джон не стал. На письменном столе виднелся раскрытый дневник Гарольда Лэтэма. Все письма были небрежно отодвинуты в сторону, а книга лежала открытой на сохранившихся в конце страницах.

Обыскав номер, Шерлок обнаружил слегка влажные полотенца в ванной, сухую зубную щетку на столике с вмонтированной в него раковиной и вчерашние боксеры Джона в сетчатом мешке, в который он обычно убирал грязное белье во время поездок. На безопасной бритве имелись мельчайшие частицы волос, но крем для бритья не трогали целых двенадцать часов, а то и дольше. Итак, Джон принял душ, скорее всего, сразу после того, как отправил Шерлока спать. Оделся. Прочел неотправленные письма Гарольда Лэтэма.

А потом ушел.

Гадая, не отправился ли Джон просто за кофе, Шерлок послал ему сохраненное в шаблонах сообщение:

Где ты? ШХ

Практически сразу же на прикроватном столике завибрировал телефон Джона. Шерлок пораженно уставился на него, а все мысли в голове на мгновение замерли, пока он осознавал невероятную истину: Джон вышел без мобильника.

А затем краткий ступор оставил Шерлока. Бросившись на кровать, он отбросил подушки, разыскивая пистолет Джона. Его там не оказалось, а значит, скорее всего, Джон забрал его с собой.

А значит что?

Шерлок уселся на разворошенной постели и принялся оглядывать комнату, проигрывая в голове всевозможные сценарии. К счастью, никаких признаков насилия видно не было, иначе он подумал бы, что Джона увели силой, и, скорее всего, сделал это тот, кто стоял за всеми теми убийствами в Лэтэм-холле. В конце концов, они ничуть не скрывали своего расследования.

Но если бы Джон ушел по собственной воле, он взял бы телефон с собой. Он никогда не оставлял мобильник и сто раз ругал Шерлока за то, что тот забывал о телефоне, если что-нибудь его захватывало. Средства связи, говорил Джон, гораздо важнее оружия.

Возбуждение. Утомление. Физическая боль. Шерлок подумал о синяке, но его взгляд упал на принесенный из Лэтэм-хауса дневник. Джон не поддался бы физической боли, а если бы и отправился в больницу из-за какого-нибудь запоздало проявившегося повреждения, то сообщил бы об этом Шерлоку. Итак, это было вызвано чем-то более эфемерным. Основанным на эмоциях.

Шерлок приблизился к столу и принялся внимательно все изучать. Письмо, лежавшее сверху, было последним, датированным тем же числом, что и сегодня — двадцать восьмым октября — но только пятьдесят шесть лет назад. Это было неотправленное любовное послание с очень тревожным настроем. Обнаружь Шерлок его современную версию, он немедленно посчитал бы его автора потенциальным подозреваемым в убийствах тех агентов. Любовь в нем граничила с одержимостью.

Джон посочувствовал Гарольду Лэтэму? Друг потрясающе умел проникать в эмоциональное состояние незнакомцев, что давало ему бесценную способность смягчать возникающие острые углы между Шерлоком и запутанными особенностями человеческой природы. Он всегда куда лучше разбирался в эмоциях, чем Шерлок, замечая мельчайшие признаки всех тех эфемерных чувств, не поддававшихся логике — любви, верности, доверия.

Протянув руку, чтобы отложить письмо в сторону Шерлок замер. Мог ли Джон понять, какие на самом деле чувства он испытывает к нему? Джон знал? Он не мог знать. Просто не мог. Шерлок был экспертом по утаиванию всевозможных вещей от Джона. Если бы Джон знал, он бы что-нибудь сказал про это. Если только его молчание не было попыткой вежливо позволить Шерлоку думать, что его обман не раскрыт — нечто вроде решения «давай будем не обращать внимания, пока само не пройдет».

С самого возвращения Шерлока Джон старательно избегал отрицать, что они пара, как будто боялся возникновения между ними любой отчужденности. Точно он предпочитал позволить всем считать, будто они вместе, если это будет значить, что тогда он сумеет быть достаточно близко от Шерлока, чтобы его обезопасить. Или же он ждал, что Шерлок сам опровергнет все эти домыслы? Не пришлось ли ему бороться эти несколько лет с медленно нарастающей горечью от небрежного равнодушия Шерлока к предположениям об их взаимоотношениях?