Выбери любимый жанр

Сестрёнки (ЛП) - Пилипюк Анджей - Страница 54


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

54

— Тут надо долго рассказывать. Понимаешь, к средине XIX века Эфиопия начала выходить из изоляции. Когда в Великобритании на трон вступила королева Виктория, император получил ее портрет и влюбился без памяти.

— В женщину, которую он знал лишь с картинки? И правда, чокнутый…

— Он решил жениться на ней любой ценой, в связи с чем отослал свой портрет и любовное письмо в Лондон. Ко всему этому прибавил дипломатическую ноту в отношении брака. Через какое-то время посол передал ему отрицательный ответ. В Эфиопии был такой гадкий обычай, что человека, который принес нехорошие известия, следует немедленно казнить. Правда, император уже был чуточку цивилизованнее своих предшественников. Он всего лишь бросил посла в тюрьму и планировал, после того, как тому отрубят руку, отпустить на свободу. Но одного он не предусмотрел. Англичанам страшно не понравился подход императора к делу. Они высадили крупный десант и направились отбивать дипломата силой. Император своей армии доверял, в связи с чем забаррикадировался в крепости… К сожалению, артиллерия быстро разрушила глиняные стены. Видя, что его солдаты гибнут, император решил сдаться. Он выдал пленника, после чего пригласил к себе английского командира, лорда Напьера, в свои апартаменты, после чего еще раз, в присутствии наивысших государственных чиновников признался в любви к королеве Виктории. А потом вытащил пистолет и выстрелил себе в голову.

— Холера… Крутой ухажер, — прокомментировала это Катаржина.

— Да нет. То был великий человек, готовый отдать собственную жизнь, чтобы защитить свой народ…

— Ты это говоришь так, как будто…

— Я имела честь знать его лично, — отрезала старшая кузина. — А вот тут перед нами император Хайле Силасье… — тихо сказала она, остановившись перед следующим портретом. — Оччень даже любопытный типаж. Память у него была феноменальная, но при том он практически не умел читать… Зато он свершил великое дело — ликвидировал традиционное судопроизводство.

— А что, оно было плохим?

— Оно было просто ужасным! В особенности, методы расследования. Если в деревушке кто-то чего-нибудь украл, люди шли к колдуну. Тот брал маленького ребенка, опаивал его опиумом и выпускал на улицу. К кому малец подбежал или в чей дом забежал — того признавали виновным. Ворам рубили руки или ноги.

— У… веселая страна. Это что же, сижу дома, пью чай, а через пять минут мне могут отрубить руку или ногу?

— Что-то в этом духе. Потому-то я всегда подпирала двери стулом, а ходя по улицам, хорошенько глядела во все стороны, — усмехнулась Стася. — Там я была уже три раза и наверняка еще туда вернусь…

На эстраде появилась очередная группа. Немного совсем даже современной музыки. Такое себе эфиопское диско-поло[133], только без треников и кроссовок «адидас». На стол подали очередные лепешки. Наши дамы задумчиво пробовали их. Станислава вспоминала их оригинальный вкус: вообще-то, могли бы приготовить и получше, но и так неплохо. Катаржина пробовала все с любопытством.

С ансамблем приехал его руководитель и, при случае, главный спонсор, Мапете. Сейчас он стоит за занавесом, в дверях, ведущих в задние помещения. Темные глаза спокойно изучают зал. На выступление его группы пришли, в основном, студенты ориенталистики и африканистики, всего несколько десятков человек. Присутствует несколько журналистов, десятка с полтора случайных жителей Кракова, решивших попробовать немножко экзотики.

Но он всматривается в сидящую за столом темноволосую молодую женщину. Она откусывает от лепешки, время от времени обмениваясь парой слов с сидящей рядом блондинкой. Вот женщина повернулась к нему лицом. Она его не видит, но Мапете, на всякий случай, на шаг отступил. Это она — никаких сомнений. Выходит, все правда… Они не виделись уже двенадцать лет, а она не постарела ни на месяц. На предплечье мужчины выделяются четыре светло-коричневых шрама.

Их было пять человек, в горах Семан они промывали песок в поисках самородков иридия[134]. На них напала небольшая группка бандитов, останков разбитой повстанцами коммунистической гвардии[135]. Отбросы общества, ищущие дорогу через горы… Его приятели погибли сразу. Но их добыча была хорошенько спрятана, в связи с чем коммунисты разожгли большой костер, чтобы поджарить ему стопы.

Она появилась неожиданно, на склоне возвышенности над оврагом. Белая девушка, с лицом, кожа которого была продублена африканским ветром, сидящая на небольшой, буланой лошадке. Понятно, она захватила их врасплох, тем не менее, перестрелять семеро бандюг с винтовками за пару минут — это подвиг, достойный наивысшей славы. Незнакомка перевязала Мапете и доставила его в ближайшую деревню. Колдуну в счет лечения она дала сто пятьдесят долларов. Мапете был изумлен таким аристократическим жестом.

Много недель он валялся в горячке. Впоследствии колдун рассказал, кого он встретил. В Эфиопии она взяла себе арабское имя Садия. Видели ее всего пару раз. Она была дамой при дворе императора Теодора, давала советы императору Силасье во время войны с Италией. И вот она вновь вернулась. За эти, как минимум, сто лет она не постарела…

Мапете хотелось отблагодарить ее за спасение собственной жизни. Пару лет назад он узнал, что европейка лет двадцати по имени Садия ведет бизнес в южном Судане: контрабанда оружия для христианских повстанцев, незаконные перевозки серебра, верблюдов… Когда же он добрался до ее убежища, оказалось, что дело она продала и выехала. Куда? На это никто не мог ответить. И вот они встречаются вновь…

Куртка девушки висит на вешалке. Занятая осмотром фотографий, она ничего не заметит. Достаточно сделать пару шагов и осторожно сунуть в карман кожаный мешочек с иридиевыми самородками. Он прекрасно понимает, если бы попытался вручить подарок лично, она не приняла бы… Он и еще что-нибудь хотел бы для нее сделать. И даже знает: что. Она спряталась здесь, поэтому, он, Мапете, никому не расскажет, что ее встретил.

₪ ₪ ₪

Восемь вечера. Дождь припустил сильнее, похолодало. В то время, как одни прекращают развлекаться, другие только начинают. Шляхта, бухая сапогами, вламывается в подвальный ресторан неподалеку от Рынка. Не говоря ни слова, бармен жестом указывает на вход в боковой зал, пока что замкнутый от вторжения шарфом и табличкой «заказано». В подземном зале за столом сидит мужчина в коричневом плаще. На столешнице керамические кувшины с медом и пивом, кружки и тарелки.

— Приглашаю к столу, милсдари, — усмехается он, подкручивая ус.

Король Польши, Яцек Комуда, удивленно глядит на бармена.

— Мы ведь сняли… — начинает он.

Тот лишь пожимает плечами.

— Он сказал, что с вами, заранее заплатил за всю группу…

От угощения не отказываются. Все усаживаются за стол.

— И кто же пан таков? — сопровождающий банду писатель в украинской вышиванке глядит на ставящего угощение. — Хотели бы знать, кого благодарить…

Сестрёнки (ЛП) - image022.jpg

Это и есть Автор, Великий Графоман, Анджей Пилипюк. И как раз в вышиванке.

Мужчина вновь усмехается. В его глазах появляется странный огонек. Сами глаза чистые, светлые, и в то же время в них поблескивает веселье.

— Можете называть меня алхимиком.

— Очень достойное занятие, — бурчит под нос издатель в мундире шведского офицера. — А как пан догадался про нас?

— Сегодня праздник епископа Мартина[136]. Раз вы уважаете старинные традиции, то обязаны были появиться тут.

— Святой Мартин, — вздыхает Комуда. — Это правда, здесь мы собрались именно по этому поводу… Мы и не думали, что кто-нибудь кроме нас еще отмечает этот праздник.

54
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело