Просто позови. Практика жизни - Сурикова Марьяна - Страница 16

И снова он пришел ко мне, вторгшись в спокойные и безмятежные грезы. Только в этот раз эмоции были совершенно другими, как и ощущения. Не было чувства, будто я увязаю в липком болоте, из которого нет возможности выбраться, лишь обычные сети обычного сна. Несмотря на это, я все равно потянулась к безумно привлекательному мужчине, который стоял напротив и улыбался. Выбросила вперед руку и коснулась тонкой прозрачной грани стекла, а потом ощутила, как меня тянут назад. Я опустила голову, увидела на талии руку Амира, который шепнул мне: «Стой, он опасен». На руке ректора сверкнуло массивное золотое кольцо, которое вдруг налилось красным сиянием, а когда я вновь подняла глаза, в руках незнакомца оказался револьвер. Мужчина направил его немного вверх, целя над моей головой. При этом улыбка не сходила с его губ, но теперь и я почувствовала опасность.

– Нет! – крикнула ему. – Не смей! – Громкий выстрел оглушил, заставил зажать уши руками, а позади вместо защищавшего меня мужского тела я вдруг ощутила пустоту. Когда обернулась, Амира там уже не было.

– Никто не помешает мне, – прошелестел в тишине голос убийцы, вдруг обретший удивительное сходство с интонациями Роланда Лавальеро.

Я резко открыла глаза и села в постели. Прижала руку к груди, в которой бешено колотилось сердце, и испытала просто невероятное облегчение, оттого что все это лишь привиделось мне.

Оглядевшись вокруг, увидела просторную комнату, в центре которой и стояла кровать. Светло-бирюзовые шторы с сиреневой отделкой были плотно задернуты. Потолок покрывали фрески, представлявшие, кажется, сцену охоты с всадниками на скачущих галопом лошадях и бегущими впереди собаками. На стенах висели красивые тканые панно с изображениями на тему виерских верований. На полу лежал толстый ковер, а из мебели стоял только прикроватный столик, два кресла и большой шкаф у противоположной стены. Судя по интерьеру, я находилась в гостевой комнате. Спустившись с кровати, дошла до окна и распахнула шторы: на востоке занималась заря. Наверное, все еще спят, вряд ли даже слуги поднялись в такую рань. Есть, интересно, у Амира слуги, а то я кроме старичка-дворецкого никого и не видела.

Кинув взгляд в пустой сад, решила, что пора возвращаться в свою комнату. Сейчас вряд ли кто-то заметит, как я крадусь на рассвете из дома ректора академии. Помнится, Амир говорил, что примет решение уже сегодня, но неужели он меня прогонит? Вряд ли. Если бы хотел, то вчера не стал бы со мной разговаривать. А раз он меня оставляет, то нет смысла ждать его пробуждения.

Таким вот образом я убеждала себя, оправдывая нежелание вновь встречаться с ректором. В душе по-прежнему царили разлад и беспокойство. Хотелось вернуться к себе, к подругам, поделиться с ними всем тем, что довелось узнать. Я верила, они помогут справиться со всем, что на меня навалилось. От них я не услышу слов, полных злобы или ненависти, они просто пожалеют и ничего не потребуют взамен. Амир, конечно, тоже не требовал, скорее это я выступала в роли просительницы, ведь от него зависело мое дальнейшее обучение, но именно из-за ректора я покинула дом родителей, именно его они так сильно ненавидели.

Я спустилась вниз, в пустой холл, и подошла к входной двери. Дернув ручку, с досадой обнаружила, что замок заперт, а ключа поблизости нет. Вот как теперь уйти отсюда незаметно? Вдруг при встрече с Амиром опять не совладаю с эмоциями? Меня и так уже разбирало недовольство, оттого что показала перед ним свою слабость, а еще это ненавистное чувство зависимости от его решения… Домой я точно не вернусь, а больше идти некуда.

Я повернула в сторону библиотеки, быстро дошла до двери и тихонько вошла в темное помещение. Помнится, здесь достаточно большие окна, чтобы можно было через них выбраться в сад. Раздвинув занавески на ближайшем окне, я подергала раму. Неужели и тут замок?

– Щеколда вверху, – раздался спокойный голос, а я ойкнула и резко обернулась.

Амир лежал на диване, закинув руки за голову, и наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. Смутившись, подняла взгляд вверх на щеколду и поняла, что просто так до нее не дотянусь, придется сперва карабкаться на подоконник, а тогда я точно буду выглядеть глупее некуда.

– Куда бежишь? – спросил Амир, садясь и упирая локти в колени. Он положил подбородок на сцепленные пальцы и невозмутимо смотрел на меня.

– Я возвращаюсь в свою комнату. Время подходящее, все спят. Не ожидала застать вас здесь.

– Любимое место, когда мучает бессонница, – промолвил Амир, поглядывая на мою ладонь, в которой я нервно сжимала оконную ручку, неосознанно продолжая дергать ее вниз.

– Оторвешь, – заметил ректор.

Я медленно отошла от окна, борясь с желанием развернуться и выбежать из комнаты.

– Могу отворить для тебя входную дверь, но сперва давай-ка побеседуем.

– А что вы хотите мне сказать? – Сердце сжало нехорошее предчувствие.

– Для начала спрошу, что ты надумала делать? Ты всерьез убежала от родителей и собираешься продолжить учебу здесь или это такой коварный шаг, чтобы заставить их пойти на какие-то уступки?

– Это не коварный шаг, – возмущенно ответила ему, – это взвешенное решение!

– А они добровольно отпустили тебя в этот раз? Даже после того, как поняли, что выбор в пользу виерской академии был сделан под моим давлением? Может, сегодня же Лавальеро приедут и заберут тебя домой?

– Не приедут они за мной! – ответила я резко, с трудом сдерживая досаду. Вот обязательно ему нужно докопаться до самой сути! – Они разочарованы моим выбором, хотели увезти подальше на некоторое время, а после вернуть в академию к Зору. Я с этим не согласна, поэтому и приехала сюда.

– А ты знаешь, что если они передумают, то заберут тебя?

– О чем вы?

– Пока ты не достигла двадцати лет или не вышла замуж, они твои опекуны и вправе распорядиться твоей судьбой так, как посчитают нужным. Если завтра, когда их обида немного поутихнет и они сообразят обвинить меня в тлетворном влиянии на их дочь, родители за тобой приедут, то по закону ты не сможешь воспротивиться их воле.

– Не говорите… – Едва не сказала «глупостей», но быстро исправилась: – Подобных вещей. Им нет до меня дела, они сюда не приедут.

Амир вновь закинул руки за голову и посмотрел в потолок.

– Чтобы иметь возможность принимать самостоятельные решения, тебе лучше выбрать себе попечителя до достижения совершеннолетия.

– Попечителя?

– Да. Ты можешь по собственному желанию подать заявку на назначение твоим попечителем любого уже состоявшегося взрослого человека из твоих родственников или знакомых. Если родители не опротестуют это заявление в течение трех дней, тогда обзаведешься новым опекуном. В случае если родители решат настоять на своем, они должны будут сперва достигнуть согласия в этом вопросе с твоим попечителем.

– Никто мне не нужен! Никакой новый опекун! – насупилась я. – Родители за предыдущие полгода даже на письма не ответили, не то чтобы приехать за мной.

– Разгребали последствия скандала, я полагаю. Однако замечу, что, во-первых, эта новость не будоражит более умы светского общества так, как раньше, и тебя можно вернуть, а во-вторых, разве позволят тебе оставаться и дальше в руках ужасного бессовестного аристократа вроде меня?

Я хотела ответить, что позволят, но на минуту усомнилась в этом.

– Кого назначишь? – тут же ощутил перемену в моем настроении Амир.

Вот интересно, насколько хорошо этот интуит чувствует мои эмоции? Насколько развит его дар, какова его сила?

– Поговорю с Эди, – ответила я.

Ректор едва заметно усмехнулся, но кивнул.

– Можно я теперь пойду?

– В конце недели приедет комиссия, – не ответил на вопрос Амир. – Мы организуем небольшой прием. В составе комиссии помимо организаторов состязаний будут присутствовать представители учебного совета и меценаты, которые горят желанием лично познакомиться с условиями обучения в академии. Придется общими усилиями производить благоприятное впечатление на всех визитеров, поскольку от них очень многое зависит.