Просто позови. Практика жизни - Сурикова Марьяна - Страница 17

– Вы хотите, чтобы я помогла с организацией?

– Хотел попросить тебя не натворить чего-нибудь… неординарного.

– Я и не собиралась. – Обида прозвучала в голосе помимо моей воли, и, стараясь скрыть ее, я задала ректору волнующий меня вопрос: – А они разве не будут спрашивать о происшествии в лабиринте?

– Возможно, удастся этого избежать, если расследование, которое сейчас проводится, покажет причастность представителей аристократической академии к опаиванию наших участников. В таком случае победа просто автоматически достанется нам. Но если Зор удачно замел следы, тогда могут либо присудить ничью и разделить выигрыш, либо, если победят аристократы, выделить средства на развитие академии из личных пожертвований меценатов. Их необычайно заинтересовала наша команда, но все опять же зависит от их впечатлений.

– Мне ясно. Я пойду?

– У меня для тебя еще одна новость.

– Какая? – Сердце вновь испуганно застучало.

– Истор ночью пришел в себя.

– Правда? – Колени вдруг ослабли, и я опустилась на невысокий подоконник. – Как он?

– Скоро поправится, как раз к концу недели, как говорит Диана.

– Хорошо, – ответила я, опуская голову и пытаясь сдержать подступившие слезы.

– Это все, Летта. Если ты действительно приняла твердое решение, то оставайся в академии с условием, что не будешь подстраивать каверзы тем, кому не посчастливилось заслужить твое расположение, станешь следовать местным правилам, а еще сдашь экзамены за первое полугодие через две недели.

– Как много условий, может, забыли что-нибудь?

– Забыл попросить тебя затянуть шнуровку платья.

Я резко опустила глаза вниз и, зардевшись от смущения, быстро стянула ткань на груди.

– Теперь все, можешь возвращаться в общежитие.

– Виолетта, слов нет! – Эля сидела на стуле, не сводя с меня округлившихся глаз, а Мелинда даже рот открыла от удивления.

– Не их дочь? – переспросила она.

– Да. – Я кивнула и, сохраняя внешнюю невозмутимость, пригубила из кружки чай.

– А-а-а… – Дальше девушка не нашлась что сказать, зато Эля пришла в себя и принялась выпытывать подробности разговора с Амиром. Больше всего ее интересовало, почему я не рассказала, что моим настоящим отцом был его друг.

– Зачем рассказывать?

– Как зачем? Тогда ваши отношения изменились бы, ведь он твоего отца уважал.

– Эля, он очень четко объяснил мне, что его отношение обусловлено моим воспитанием и характером, а никак не происхождением.

– Если Амир перешел на сторону виеров ради того, чтобы отдать долг погибшему другу, то уж о его дочери он бы позаботился.

– Мне не нужна его забота! Сама справлюсь.

– А что ты теперь будешь делать?

– Буду учиться и найду себе подходящую работу.

– Учиться? Работу? – Теперь Эля открыла рот. – Ну, насчет учебы оно понятно, но чтобы ты на кого-то работала и выполняла чьи-то указания… Сомневаюсь.

– Я подыщу подходящее место.

Обхватив горячую кружку ладонями, вновь поднесла ее ко рту. Ничего страшного, я справлюсь со всеми выпавшими мне испытаниями, зато отныне не буду зависеть ни от кого. Помолчав, перевела разговор на другое:

– Эля, как там Истор?

– Пока в лазарете. Хочешь сходить проведать его?

– Я должна… Хотя, честно говоря, мне не по себе, особенно после того видения в лабиринте.

– Оно на то и видение, что было ненастоящим.

– А ты когда поговоришь с преподавателем Эдваром? – подала вдруг голос притихшая Мелинда.

– Ну… можно и сейчас к нему пойти.

– Мели-и-и, – протянула вдруг староста, – ты ревнуешь нашу Ви к Эди?

– Ничего не ревную, – смутилась девушка и уставилась в окно, старательно избегая наших взглядов.

– Да ладно тебе, ну станет он ее попечителем, что с того?

– Мелинда, неужели твои чувства настолько серьезны? – Я внимательно посмотрела на раскрасневшуюся девушку. – Эди мне друг, именно поэтому я и решила попросить его, других причин нет. И он ко мне тоже относится по-дружески.

– А вдруг ты ему нравишься? – спросила Мелинда.

– Ерунда, он ко мне тепло относится из-за сестры.

– Жаль, – вдруг вставила свое слово староста.

– Чего тебе жаль?

– Жаль, что у Амира сестры нет. Спасла бы ее, и ваши отношения наладились бы.

– Да что ты так за наши отношения переживаешь?

– Потому что живешь тут с вами, как на вулкане. Никогда не знаешь, то ли ты его допечешь, то ли он тебя. Когда вы помиритесь?

– Мы не ссорились! У нас изначально такие отношения, и, как бы я ни старалась исправиться, он в упор не замечает! Только и твердит о том, что я избалованная, эгоистичная и взбалмошная.

– Ну, Летка-а-а, – заулыбалась Элинна.

– Что?

– Ничего. – Староста переводила хитрый взгляд с меня на Мелинду. – Мел, слышишь, не переживай ты по поводу своего Эди, он Ви и даром не нужен. У нас тут рыбка покрупнее наклевывается.

– Ты это о чем? – Я сурово взглянула на состроившую невинную гримаску Элю, а она только плечами пожала.

– О том, что вы с Эди друзья, а ты о чем подумала?

Я с возмущением отвернулась, со стуком поставила на стол кружку и поднялась.

– Пойду поговорю с Эдваром.

– Я с тобой, – подскочила Мелинда, и мы вместе вышли за дверь.

– Виолетта, ты Элю не слушай. Я не ревную, я просто… даже и не знаю, как это объяснить.

– Ты правда влюбилась в него?

– Я… – Мелинда глубоко вздохнула, словно набираясь храбрости, а потом быстро произнесла: – Это все из-за эфиальта.

– Эфиальта?

– Ну, после той ночи, помнишь, когда ты увезла меня из поместья, я только им и грезила. В легендах говорится, что это очень красивый мужчина, а я теперь только поняла, у каждой девушки свой идеал. Один ей нравится внешне, другой нет. А я своего суженого и раньше представляла. Не так, как можно настоящего человека увидеть, мечтала просто… а потом во сне, когда эфиальт пришел, я ясно поняла, какой он, тот, о ком мечталось. И потом все не могла его образ из головы выкинуть. А когда еще и ты из дома ушла, мне совсем невмоготу стало, тогда и решилась сюда, в академию, прийти. А тут я Эди встретила… Он так на него похож, Виолетта!

– На эфиальта?

– Да. Не одно лицо, но сходства много. Теперь вот понять не могу, то ли я правда его полюбила, то ли наваждение какое. Совсем мысли путаются, а сердце стучит каждый раз, как его вижу, так и хочет из груди выпрыгнуть. Ты уж прости меня.

– Мелинда, за что прощать? Ты совсем ни в чем не виновата. Сложно подобные чувства контролировать. Я бы и рада тебе помочь, если б могла. А с Эди у меня ничего нет, честное слово.

В этот момент мы как раз подошли к двери преподавательского кабинета, и Мелинда отступила.

– Заходить не буду. Пошла потому, что поговорить хотела. Эля ведь как перевернет все с ног на голову, даже сама путаться начинаешь. А про родителей я вот что скажу: так оно лучше будет – одной пожить, уж совсем они свободы тебе не давали. Я знаю, что больно сейчас, но перетерпеть нужно, а когда невмоготу станет, сразу нам говори, в себе не держи. Чувства – они такие, их выпускать надо, а то как начнут бродить да с ума сводить. А время пройдет, и болеть меньше станет, ты уж мне поверь. Прошлое вернуть никак нельзя, с настоящими родителями не увидеться, а Эстер и Роланд тебя вырастили, тебе просто со всем этим смириться нужно.

– Спасибо, Мелинда, за поддержку. – Я пожала девушке руку, распрощалась и постучала в дверь.

– Тебе затруднительно исполнить мою просьбу? – уточнила у растерянного Эдвара.

– Не так чтобы очень… но быть попечителем молоденькой девушки – это большая ответственность. А вдруг ты завтра замуж соберешься, мне тогда с будущим мужем переговоры вести, все вопросы утрясать, а заодно и с твоими родителями.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».