Высоко над уровнем моря - Метелин Олег - Страница 36

• Предыдущая
• 36/53
• Следующая

После смерти Варяга никто на это не решился, и форма болталась на вешалке в каптерке месяца два. Пока наш доблестный старшина не сбагрил ее по своим каналам.

… – Опять «вешалка»?! – обрушился я на Грача, – Я же тебе говорил!

– Тихо! – Вовка оттащил меня в сторону от входа в палатку. – Девочку хочешь?

– Какую девочку? Ты чо, спятил?! Хочешь, чтобы «духи» за тобой до самого дембеля охотились? А дядя Вася – особист со своей стороны таких горячих пропишет – мало не покажется.

– Не пыли! Хуршета помнишь? Ну, того с третьей роты… Подошел он ко мне перед самым ужином и говорит, что есть маза в ихний публичный дом мотануть…

Хуршет, или как его звали все в батальоне, Хурик, считался нашим должником. Он, таджик – мусульманин, имел плотные связи с афганцами из близлежащих кишлаков. Для солдат он менял харчи и обмундирование на наркоту и шароп. Служил посредником для офицеров ремонтной роты в продаже якобы списанных движков, а в РМО помогал сбывать солярку.

Мы подозревали, что наш бдительный дядя Вася из особого отдела не зря закрывал глаза на эту пахнущую трибуналом деятельность: наверняка парень работал в плотном контакте с разведкой. Но нас это не касалось.

Во время одной из своих операций с двойным дном Хурик напоролся на «духов». И пришлось бы таджикскому хлопцу в лучшем случае с мешком на голове путешествовать в горы, если бы не мы с Грачем, оказавшиеся рядом благодаря стечению обстоятельств…

Тогда мы с Вовкой и еще двумя хлопцами решили глотнуть шаропчика в соседнем кишлаке у знакомого дуканщика. У того двоюродный брат был членом НДПА (народно – демократической партии Афганистана) и служил где-то в Кабуле, а племянник сидел офицером в сорбозовском гарнизоне неподалеку от нас. Поэтому мы ему доверяли. Естественно, в той мере, в какой можно доверять в этой стране кому бы то ни было.

Восток – дело тонкое, но кто не рискует… Тот не пьет шаропу. А его мы решили раздобыть почти официальным путем.

Наш взводный наркоша Щербаков слинял в кишлак за чарсом. Как мы подозревали, к тому же дуканщику Сабибуле. И надо же было такому случиться, что комполка в это время решил устроить проверку личного состава нашего батальона. Наш бат давно славился «неформальными контактами» с местным населением, но у командира для серьезной разборки, видимо, не доходили руки.

Теперь дошли, и во избежание головомойки нужно было срочно разыскивать по дуканам и прочим норам заблудших воинов – интернационалистов. В одну такую поисковую группу за Щербатым ротный снарядил нас. А чтобы компенсировать свое вынужденное шараханье по враждебной местности в надвигающихся сумерках, мы решили взять у Сабибулы канистру вина.

Для обмена прихватили захваченный у «духов» китайский АК с трещиной в стволе. Обнаружить ее можно было только при очень тщательном осмотре, которого наверняка не будет. Поэтому наша совесть была чиста: после первого выстрела автомат должно разорвать и никому вреда он принести не сможет. К этому времени шароп будет мягко булькать в животах и дурманить голову. И волки будут сыты, особый отдел не станет иметь претензий. А овцы, то бишь будущие хозяева «калакова» (так здесь зовут китайские автоматы)… Так это их проблемы…

Четыре вооруженных до зубов интернационалиста по всем правилам военной науки просочились в кишлак. С тыла подобрались к задворкам дукана Сабибулы…

И тут в переулке нас чуть не сбила выскочившая из-за угла фигура, одетая по-афгански, но с физиономией Хуршета:

– Пацаны, там «духи»!!!

Судя по побледневшему доже под сильным загаром лицу, Хурику очень не хотелось путешествовать в горы привязанным к хвосту ишака.

Мы сориентировались быстро: сдернули предохранители автоматов и приготовились встретить хуршетовских преследователей так, как полагается это делать советским солдатам.

…Успели дать только по очереди: «духи», не ввязываясь в свару, дернули в обратную сторону.

В наших интересах не было начинать драку с неизвестным противником. Если сумеем выбраться целыми и здоровыми, то этот случай наверняка станет известным командованию, и доказывай потом комполка, что ты делал в этом кишлаке. Поэтому мы рванули в противоположную от «духов» сторону.

Отсиделись чуток в каком-то проулке и двинули прежним маршрутом. Хорошо еще, что засада нас миновала.

Щербатого мы благополучно нашли у Сабибулы, накачавшегося до бесчувствия анашой. Прихватили тело, обменяли АК с сюрпризом на кувшин с шаропом и пару индийских джинсов на дембель, и без приключений добрались обратно.

– Ребята, я ваш должник… – прочувственно сказал нам тогда Хуршет.

…Черт возьми, настоящий мужчина: знает, чем долги отдавать!

– Ну, ты как? – возбужденно сопел Грач, – Идешь или нет?!

– Не тебя же одного бросать. Кто еще с нами пойдет?

Хурик как проводник и еще один пацан с его роты.

– Как со стволами?

– Хуршет побеспокоился. В своей роте прихватил.

– Не хватятся?

– Автоматы тех, кто на прошлой неделе в Союз на «черном тюльпане» отправились. Все, кто нужно, уже подмазаны.

– Чувствую, Хурик хочет опять свои делишки под нашей охраной творить.

– Да какая тебе разница! – возмутился Вовка, – Тебе же, дураку, лучше: в случае чего майор Пушинский отмажет.

Майор Пушинский был начальником разведки нашего полка.

– Ч-черт, веселая у них работенка – с агентурой в публичных домах встречаться!

– Не разводи философию… – Грача съедало нетерпение.

– Чего ты торопишься? Успеешь еще на кончик подхватить.

– Чтоб у тебя язык отсох…

Мы долго пробирались вдоль сплошных дувалов на противоположную окраину незнакомого мне кишлака. Он находился в зоне ответственности «духов» – я здесь ни разу не был. Месяца три назад мы пытались войти в это селение. Но по дороге напоролись на грамотно расположенную засаду, потеряли БТР, одного убитого и несколько человек ранеными, после чего вернулись обратно.

Говаривали, что потом наша авиация стерла этот кишлак с лица земли. Выходит, что врали: кроме нескольких разрушенных саманных домов на окраине и покосившегося от близкого удара бомбы минарета, следов БШУ я не обнаружил.

Афганское небо уже рассыпало над нашими головами свою звездную россыпь. Вокруг было не видно ни зги. Где-то вдалеке брехали собаки – здесь они тощие и ужасно злые.

Я уже начинаю проклинать себя за то, что ввязался в эту дурацкую авантюру. Тоже мне, половой гигант нашелся – используют тебя в этой разведоперации как последний презерватив, а ты и развесил уши: ах, публичный дом, ах, девочки…

Стоп! Хурик остановился у глухой калитки.

– Здесь! – произнес он первые с начала нашего путешествия слова, – Сначала я пойду. Потом, как только свистну – входите. Не бойтесь: место надежное.

По мне, так это было самое бандитское место из всех, что приходилось посещать в этих краях с разного рода визитами. Чаще всего недружественными…

Ожидание свиста Хуршета затянулось. Меня начали мучить всевозможные дурные предчувствия, поэтому для самоуспокоения я снял автомат с предохранителя (патрон в патронник был загнан с начала выхода за пределы части), вытянул из подсумка гранату Ф-1 и разжал усики взрывателя.

Грач и пацан из роты Хуршета (мне все больше казалось, что таджик соврал: тот был из разведотдела дивизии. Видел пару раз там лейтенанта с похожей моложавой физией) вздрогнув, обернулись на щелчок переводчика огня. Помедлив, они сделали то же самое.

Прошло еще несколько томительных минут и наконец прозвучал долгожданный свист.

Мы с Грачем, оставив у ворот молчаливого «корефана» Хуршета и нырнули в калитку. Перед нами предстал обыкновенный афганский двор: низкий дом с такой же террасой и редкими окнами в саманной стене. За ним чернела еще одна постройка.

– Топайте туда, – вынырнул из темноты Хурик, – Вас там встретят.

– Чем платить будем? – вякнул сипло Грач, – Видимо, окружающая мрачноватая обстановочка проняла и его толстую шкуру.

Я же просто помалкивал, считая мурашки на собственной спине и нежно поглаживая ребристый бок «эфки». Сейчас она была мне милее всех красавиц мира.

• Предыдущая
• 36/53
• Следующая