Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна - Страница 62

Всё выглядело празднично и светло, народу собралось - тьма! Но всё внимание присутствующих было сосредоточенно на фон Валленберге. Под руку с Ульрикой, и в сопровождении молодого гостя барон прошел к своему месту и снисходительно поприветствовал, собравшихся в зале вассалов.

Ульрика была великолепна в платье из тканной серебряной парчи, но, увы, вряд ли кто смог оценить по достоинству этот воистину королевский блеск, потому что не сводили глаз с её спутника.

Роже де Вильмон оказался невысоким черноволосым мужчиной с приятным лицом. Он был несколько эксцентрично одет - белая кружевная рубашка выбивалась из многочисленных прорезей широкого бархатного сюрко алого цвета. Скандально короткое, оно обнажало не только стройные ноги в черных шоссах, но и тело почти до пояса. На черных кудрях гостя был лихо заломлен квадратный шаперон, украшенный затейливой монограммой из золотых нитей. Мягкие сапоги с длинными носами дополняли картину.

Стефка, да и остальные дамы глядели на прославленного менестреля во все глаза. Так ждут подарков маленькие дети - с блаженно замирающим сердцем и ожиданием чуда. Де Вильмон казался им столь же необычным, как пришелец из другого мира.

Между тем, Роже де Вильмон внимательно осмотрел находящийся перед ним цветник из ярких женских нарядов и разноцветных вуалей, и пока барон представлял собравшимся гостя, его карие веселые глаза пристрастно изучили каждую из дам. Впрочем, представление было скорее данью этикету - любая судомойка знала, кто навестил их замок!

Настало время заговорить и гостю.

- Зал такой большой, мессир,- заметил он глубоким и бархатистым голосом по-французски, - я же привык видеть перед собой женские глаза, когда пою свои мадригалы! Не распорядитесь ли, чтобы дамы сели поближе и откинули с лиц вуали!

Если барону и не понравилась просьба, то он этого ничем не выразил, только многозначительно глянув на мажордома. Прислуга осуществила требуемое в предельно короткий срок, и вскоре возле кресел фон Валленберга и Ульрики появился полукруг из сидящих дам. Но как не была заинтересована Стефания гостем, она не могла не отметить, что после просьбы менестреля некоторые дамы не только не откинули вуалей, но ещё и вынуждены были раствориться за спинами своих мужей.

Да, видимо, им нельзя было показывать лиц заезжему певцу! А вот её фон Валленберг не счел нужным прятать, видимо, был уверен, что они с певцом ранее не встречались.

Гость, между тем, вальяжно расположился на раскладном итальянском кресле и, положив на колени гитару, начал долгожданное представление:

- Если империя и может гордиться красавицами, то, барон, они собраны исключительно при вашем дворе!

И он ещё раз окинул заинтересованным взглядом присутствующих женщин.

- Это созвездие должно красоваться на небесах, среди самых ярких звезд пояса Ориона!

- Это жены моих вассалов! - любезно пояснил фон Валленберг, хотя его голос прозвучал чуть суше, чем приличествовало моменту.

Но в тот момент никому не было дела до непонятного недовольства сюзерена, потому что все восхищенно внимали заезжему певцу.

- Хотел бы я стать вашим вассалом, барон, чтобы иметь в женах подобную женщину, - и менестрель, неожиданно подскочив с места, встал на колено перед радостно оторопевшей от такого лестного внимания Стефкой.

- Её лучезарная красота любую мрачную ночь превратит в сияющий солнцем полдень!

- Вы романтичны, как все поэты!- холодно заметила Ульрика с высоты своего места.

- Трубадурское искусство было создано специально для того, чтобы прославлять женскую красоту,- возразил де Вильмон, не сводя изучающего взора с покрасневшей от смущения и удовольствия графини,- и только огонь страсти может зажечь сердце менестреля, и вырвать из его груди мелодию восхищения и любви!

- Вы совсем смутили мадам Стефанию,- хмуро отреагировал на столь пылкое признание фон Валленберг,- наши дамы не привыкли к столь пылкому изъявлению чувств!

- К любви и страсти невозможно привыкнуть! Эти чувства каждый раз поражают сердце по-новому,- не смутился упреком поэт,- и если ваш муж, мадам, не против...

- Не против,- поспешно уверила поэта Стефка,- его здесь нет! И он считает, что красивую женщину всегда должно окружать преклонение.

- Ваш муж,- уважительно склонил голову менестрель, - обладает широтой взглядов, свойственной лишь истинному рыцарю! Могу ли я узнать его имя?

И пока растерянная Стефка лихорадочно соображала, что сказать, в разговор вновь вмешался крепко недовольный происходящим фон Валленберг.

- Разве для того, чтобы воспевать красоту дамы, нужно обязательно знать имя её мужа?!

Де Вильмон жил не первый день, поэтому быстро сообразил, что за этой яростью скрывается не только желание услышать его пение - сообразил, но... не принял к сведению!

Менестрель взял в руки гитару и вновь опустился на колено перед избранной дамой. Его глаза восторженно взирали на женщину, широкая обаятельная улыбка так же предназначалась только ей, а уж когда он запел, казалось, проникающим в самую душу прекрасным глуховато-бархатистым голосом, у Стефании стремительно забилось сердце. Наконец-то, хоть один мужчина подарил ей своим преклонением ничем незамутненную радость!

О чем же пел знаменитый трубадур?

Простой цветок тебе я подарю,

В нем не найдешь изысков розы!

Тебя я так давно люблю -

Ты мне являлась с детства в грезах!

Ты - та, которую люблю,

Страсть, о которой я пою!

Твои глаза как талисман

Меня ведут через ненастье!

Тебе не свойственен обман,

Ты - воплотившееся счастье...

Ты - та, которую люблю,

Страсть, о которой я пою!

Стефания - вот имя той,

Что сердце навсегда сгубила,

Я вечно буду только твой -

Не разлучит нас и могила!

Ты - та, которую люблю,

Страсть, о которой я пою!

И там, на горних небесах,

Средь райских облаков и кущ,

Твои прекрасные глаза

Укажут путь к блаженству, словно луч!

Ты - та, которую люблю,

Страсть, о которой я пою!

Ты - синеглазый ангел мой,

Я - красоты твоей смиренный данник!

Средь золота волос найдет покой,

Возлюбленный тобой,

Счастливейший избранник!

Ты - та, которую люблю,

Страсть, о которой я пою!

Только испытав множество бедствий и разочарований, можно по-настоящему оценить такие счастливые минуты.

Я красива, я желанна! Он сразу же выделил меня из толпы дам, а ведь Роже избалован вниманием самых красивых женщин Европы, и эта песня..., какая прекрасная песня! - ликующе думала Стефка, не спуская с певца широко раскрытых восхищенных глаз.

Гитара взяла последние аккорды и стихла.

- Вам понравилась, мадам Стефания, моя песня? - голос менестреля звучал так проникновенно, как будто они были одни, а не в переполненном народом зале.

- Я готова слушать вас бесконечно,- призналась донна, благодарно склоняя голову, - ваше пение прекрасно, и какая же женщина не почувствует себя счастливой, услышав его?

Их взгляды встретились, и что-то такое пробежало между ними, стремительное, словно молния.

- Вы верите в судьбу, мадам?

Стефка только грустно улыбнулась. Если её жизнью командовала судьба, то уж очень она была изобретательна в каверзах и кознях, больше похожая на выходки напившегося буяна, чем на мудрый рок!

- Я выехал со своими людьми из Брюгге почти месяц назад. При дворе герцога Бургундского я видел много красавиц, и все они по-своему хороши, но ни одна из них не смогла затронуть моего сердца. А когда у менестреля нет объекта для поклонения, он начинает его искать!