Страстные сказки средневековья Книга 2. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна - Страница 63

Де Вильмон обескуражено развел руками и вновь начал задумчиво перебирать струны гитары.

- И тогда я решил странствовать по свету в поисках возлюбленной. Кто она? - размышлял я. - Где живет? Может, её уже давно нет на свете, и тьма веков разделяет нас? Или она сейчас плачет у груди кормилицы? А может, живет где-то на краю земли, на землях антиподов?

Менестрель легко перевел дыхание, взяв какой-то особо грустный и томительный аккорд.

- Вокруг золотила листья осень, и природа плакала вместе со мной, омывая дождем тоску одинокого сердца! Дни шли за днями, осень сменила зима, холмы и равнины исчезали под копытами наших коней, чередовались замки с их скучными и унылыми, как тюремные камни обитателями. И вот сегодня, завидев стены Копфлебенца, я подумал, что это очередная остановка на моем бесконечном пути к недостижимой мечте! И что же..., падающий снег вдруг запах легким ароматом полыни, таким летним и пронзительным, что у меня на миг закружилась голова. Что это, - подумал я,- счастливое предзнаменование или обман чувств? Ведь в полыни, как и в любви сочетается изысканная горечь муки с всепоглощающей глубиной истинной страсти! И, оказалось, мне некого больше искать, некуда ехать - я нашел даму своего сердца, которой отныне и навсегда будет служить мое сердце!

Мороза хвойный аромат

Меня пьянит сильней вина любого.

Зимы изысканный наряд

Украсит Рождество снегами снова.

Любовь приходит к нам

Обычно по весне,

Кровь зажигая солнца силой,

А мне теперь зима в сто крат милей,

Раз познакомила с любимой!

Чудесный аромат изысканных цветов

Затмил полыни запах горький самый!

И нет у трубадура больше слов,

Чтоб описать возлюбленную даму...

Стефания упивалась происходящим. Ей казалось, что карие бархатистые глаза гладят и ласкают её, словно к ней прикасаются волшебные руки. Удивительно сладострастное и таинственное ощущение!

Но, увы, его разделяли далеко не все!

- Теперь мы понимаем, де Вильмон, почему у вас такая громкая слава соблазнителя женских сердец,- ворвался в мир её жарких грез ледяной голос Ульрики, моментально возвращая в опостылевшие будни,- вы ставите мадам Стефанию в неловкое положение, уделяя ей столько внимания. Может вы, о чем-нибудь ещё споете?

Поэт лукаво улыбнулся хмурой даме в белом, и согласно качнул головой.

- Конечно, мадам, я принимаю ваш упрек! Даже влюбившись сам, трубадур не должен забывать и о других дамах!

Легкая рука вновь коснулась струн инструмента.

Кокетки милой недовольный вздох

Нас может уложить до срока в хладную могилу,

Но без любви мне б не хотелось жить -

Согласен умереть за губ изгиб любимый...

Пока живу, тебя по-прежнему люблю

И пусть стучится смерть у нашего порога.

Тот, кто ни разу в жизни не любил

Не может принят быть и Богом!

Дамы восхищенно зааплодировали.

- Какая прелесть,- высказалась за всех пухленькая Мария,- только почему вы все время пели о смерти?

- Потому что смерть - оборотная сторона жизни, - любезно пояснил поэт,- и часто за страсть приходится платить именно эту страшную цену! Но если спросить влюбленного - согласен ли он за любовь своей дамы отдать жизнь, тот никогда не усомнится!

- Не так ли, мадам? - вновь обратился он к графине.

Стефка вздрогнула от неожиданности. Она не задумывалась, о чем говорит и поет менестрель, упиваясь его голосом и лестным вниманием, как пьяница вином.

Смерть за любовь? Бывает! Девицы Мами немало могли рассказать о неудачных абортах и коварных болезнях Венеры, но они умерли бы от смеха, если услышали, что кто-то сгинул от страданий раненного сердца. В свое время она тоже считала, что можно умереть из-за сердечных мук, и даже, помнится, хотела принять постриг, но теперь ей это всё казалось такой чушью! Хотя слушать рассуждения де Вильмона было приятно.

- Для любящего сердца даже расставание - это уже смерть,- продолжал разглагольствовать де Вильмон,- разлука иногда убивает быстрее даже самого быстродействующего яда.

У Стефки мгновенно оледенело сердце при мысли, что вот-вот и они расстанутся с менестрелем навсегда. Нет, нет и нет..., она не будет об этом думать!

- Шевалье,- раздался громкий голос Валленберга,- вы явили нам образчик куртуазных отношений, которой не видел свет со времен Алионоры Аквитанской! И хотя я наслышан, что двор Великого герцога Запада провозгласил себя центром куртуазной любви, тем не менее, в своем выступлении вы превзошли всех - и уже давно ушедших, и ныне здравствующих певцов! Разрешите выразить вам наше восхищение!

- Мессир,- галантно раскланялся де Вильмон,- вы даете слишком высокую оценку моему дару! Но будь я хоть трижды оделен музами, если бы перед моими глазами не было такого идеала красоты, как дама Стефания, мой язык не связал бы даже пары строф! Всё в нашем мире мимолетно, и лишь красота остается в вечности, потому что запечатлевается в сердцах, портретах, песнях и музыке, а может, просто растворяется в воздухе и мы, вздохнув поутру, радуемся жизни, подарившей нам это счастье!

- Обычно молва слишком преувеличивает, говоря о талантах, - сухо заметил барон,- но вы нам доказали, что иногда она может и преуменьшить то, что вызывает искреннее восхищение! И вы так одарили своим вниманием мадам Стефанию, что я посоветую ей сделать вам подарок!

Услышав эти слова, наша героиня невольно отвлеклась от своих грез, растерянно соображая, чем же одарить поэта?

- Я не знаю, - смущенно пробормотала она,- что дарят в таких случаях?

Роже жарко полыхнул темными глазами.

- Что может подарить девушка влюбленному поэту? Поцелуй, цветок!

Едва только заслышав про первое предложение, у Стефки замерло от предвкушения сердце, а глаза невольно остановились на хорошо очерченных чувственных губах поэта. Неужели можно к ним прикоснуться поцелуем?! Вот так?! Просто?!

- Так что же вы подарите, мадам, нашему гостю?- ворвался в её мысли холодный голос фон Валленберга. - Нехорошо заставлять ждать менестреля?

Жесткий голос, словно ножом прорезал слух, сразу же вдребезги разбив все иллюзии. Женщину как будто со всего маха окатили ледяной водой, и она бросила всполошенный взгляд на возвышающегося над присутствующими барона. Не надо было отличаться особой сообразительностью, чтобы понять, в каком бешенстве он находится. Моментально заныли шрамы на спине, а в ноздри ударил жуткий смрад промозглого подземелья. Состояние эйфории исчезло без следа - фон Валленберг уничтожит её, обречет, на какую-нибудь особо изуверскую смерть!

Но что же подарить? Расстроенный взгляд наткнулся на веточку ландыша, украшавшую лиф платья. Подарок Рауля мерцал в рассеянном свете свечей таинственным блеском алмазов, как будто напоминая о той заснеженной ночи, когда был зачат их сын. Но сейчас она мало была расположена вспоминать о любовнике, наоборот, радостно дрожащими руками отцепила от лифа драгоценную веточку и протянула де Вильмону.

- Вот вам цветок, шевалье!- раздвинула она губы в грустной улыбке,- носите и вспоминайте обо мне! Любовь и смерть всегда где-то рядом! И иногда смерть может быть расплатой даже за мысли о любви!

- Человек свободен в своих мыслях и мечтах,- возразил де Вильмон, изумленно разглядывая подарок,- какая редкостная работа, мадам!

Менестрель невольно отвлекся на изучение поразившего его украшения, и всё очарование, как облаком до этого мгновения окутывающее Стефанию, рассеялось. Она ошеломленно, словно очнувшись от сна, огляделась вокруг - на застывшие в осуждении лица дам, на хмурые брови Ульрики, и лишь только на барона не смогла поднять глаз, опасаясь вновь увидеть его ярость.

Женщина благоразумно уткнула взгляд в сложенные на коленях руки, и затаила дыхание в ожидании реакции фон Валленберга на свой поступок.