Амаркорд - Гуэрра Тонино - Страница 18

Но вот, когда все уже потеряли надежду увидеть трансатлантический лайнер, в ночи раздается хриплый рев сирены. На баркасе кто-то кричит: "Рекс"! Кажется, это голос Мудреца. На катамаранах и всех прочих плавучих средствах поднимается страшная суматоха. Люди вскакивают на ноги, каждый пытается забраться повыше. Родители расталкивают сонных детей.

Темная, чернее ночи, гора растет и с каждой минутой надвигается все ближе, мощно, с глухим шипением разрезая взбудораженные волны. На лодках и катамаранах начинается паника, мечутся неясные тени, воздух пронизывают испуганные крики.

- Он нас раздавит!

- Стой!

- Помогите!

- Мама!

Кричат взрослые, плачут дети - всеобщее смятение.

И действительно, кажется, что черная громада гигантского лайнера вот-вот обрушится на сбившиеся в кучу суденышки. Все бросаются в беспорядочное бегство - мелькают весла, корпуса катамаранов, кили яхт... Паруса не хотят подниматься, моторы никак не заводятся. Многие в отчаянии прыгают в воду. Сдавленные от страха голоса, крики, проклятия:

- Джино! Джино!

- Не волнуйся!

- Спокойствие! Сохраняйте спокойствие!

- Ах, чтоб его!..

- Да перестаньте же, мы спасены!

И в самом деле, теперь уже многие видят, что "Рекс" пройдет на некотором расстоянии от их лодчонок. Все быстро успокаиваются и, разинув рот, тяжело дыша, глядят на лайнер...

Огромный, весь сверкающий огнями корабль проносится мимо них, как сказочное видение. Даже слепец Шарманщик вскочил и спрашивает:

- Ну, какой он?

- Весь белый, - шепчет ему сосед.

Слепой снимает черные очки и смотрит прямо перед собой в тщетной надежде хоть что-нибудь увидеть своими незрячими, пораженными катарактой глазами.

С верхней палубы "Рекса" выглядывают люди, маленькие фигурки в вечерних костюмах. Кто-то машет рукой. Доносятся звуки музыки. На палубе танцуют.

Отец Бобо, сняв шляпу, застывает в немом восторге перед этим олицетворением могущества.

Угощайтесь стоит и плачет. Плачет потому, что, несмотря на свои недавние признания, понимает, что сердце ее навеки отдано таким вот блестящим господам.

В одном из баркасов Черная Фигура запускает вхолостую мотор своего мотоцикла и приветствует лайнер оглушительным грохотом. Многие аплодируют.

Но вот "Рекс" уже далеко - маленькая цепочка огней, одно из многих созвездий в ночном небе. В который раз доносится далекий хриплый вой его сирены.

Люди на лодках по-прежнему стоят молча - переваривают фантастическое зрелище. Но вдруг до флотилии докатываются огромные волны, поднятые могучим винтом "Рекса". Они обрушиваются на катамараны, грозя их перевернуть и вновь создавая неописуемый хаос. И все же в темноте звучит смех и раздаются веселые возгласы.

11

Сумасшедший дом - небольшое здание типа загородной дачи, стоящее в глубине сада. В ограде за домом есть невысокая калитка из толстых железных прутьев - по-видимому, служебный вход.

За этой калиткой, выглядывая через прутья, стоит человек лет сорока с острым, как лезвие ножа, взглядом. На лице его, особенно в глазах, устремленных на дорогу, читается нетерпеливое ожидание. Это сумасшедший дядюшка нашего Бобо. Зовут его Лео.

Позади него в отдалении маячат другие больные, которых можно было бы принять за простых огородников, если бы около них не расхаживал санитар в белом халате.

Лео приникает к калитке, услышав какой-то далекий шум. Пытается просунуть голову сквозь железные прутья. Вдруг начинает нервно смеяться. Отходит от калитки и чуть не бегом бросается к виднеющемуся в глубине полузаросшей аллеи зданию больницы.

Мимо калитки проезжает извозчичья пролетка. Рядом с кучером восседает Бобо, а на сиденьях друг против друга - его родители, дед и братишка. Пролетка огибает ограду и останавливается у ворот. Бобо и все остальные слезают. У матери Бобо в руках сверток.

Лео поспешно шагает по длинному коридору, что ведет к главному входу. Он почти касается плечом стены, словно ища поддержки. На лице его радостная улыбка. Но вдруг он застывает как вкопанный, растерянно глядя перед собой.

Его родные, сбившись в кучку, машут ему издали. Они стоят у конторки, за которой сидит толстый привратник.

Лео замер метрах в двадцати от них. В глазах у него страх и растерянность перед предстоящей встречей.

От группки родственников отделяется Бобо. Он бежит навстречу дяде и таким образом сглаживает общую неловкость. Лео успокаивается и вновь приветливо улыбается родственникам. Он целует племянников, отца, брата и Миранду, которая протягивает ему привезенный пакетик. А потом, довольный, направляется впереди всех к выходу.

Синьор Амедео провожает их взглядом. Он задержался, чтобы переговорить с привратником.

- Мне кажется, ему лучше.

- Не то слово! Он более чем нормален, - отвечает привратник.

Синьора Амедео эти слова явно радуют. Он поворачивается, чтобы уйти, но, вдруг спохватившись, шарит в кармане и протягивает привратнику сигару.

Холмистый пейзаж. Зеленые и желтые склоны густо поросли дроком. Холмы, напоминающие больших спящих слонов, кажутся выросшими среди долины по мановению волшебной палочки. А вдоль дороги пестреют голубые калиточки, увитые розами; маленькие цветущие розы карабкаются вверх по столбам ворот или по натянутой проволоке. Залитая солнцем дорога, петляя меж холмов, плавно уходит вверх.

Бобо опять устроился рядом с кучером. В пролетке дядя Лео, отец, мать, дедушка. В ногах у них, прислонившись спиной к дверце, примостился младший брат Бобо.

У Лео на коленях пакетик, привезенный Мирандой. Он с жадностью, но аккуратно ест пирожное. Оглядев брата, отца, Миранду, он говорит, как будто только сию минуту понял это:

- Все вы очень хорошо выглядите, просто очень. И ты, Миранда, тоже. Да и я прекрасно себя чувствую... можно сказать, гораздо лучше.

Затем, указывая на белеющую в глубине кипарисовой аллеи церковь, спрашивает у Миранды:

- А что, жив еще дон Паццалья?

- Да он уж лет десять как умер!

- Как?! Он ведь еще в прошлом году был жив! - растерянно восклицает Лео.

- То был дон Ремиджо.

- А что, разве дон Ремиджо тоже умер?