Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании - Риттельмайер Фридрих - Страница 47

Это и значит жить по Михаилу — действовать в духе архангела, в котором земной мир видит передового воина Христова. Нам нужно постоянно возобновлять свою решимость отныне и навек мыслить и действовать в мире, как Михаил. Этого требует от нас дух времени. Но это значит также — жить апокалиптически!

В заключение такого упражнения можно удержать волю в чистом виде и прочувствовать ее во всем величии, жаре и силе. Земная царственность такого воления пронизывает нас. Но поток этот стремится не только книзу, а прежде всего — сверху. Как благороднейший жизненный сок божества, желающий действовать в нас, открывается нам эта воля. Мы испытываем такое чувство, в особенности когда ощущаем в этой воле существо Христа. Можно затем направить ток этой воли от головы, от середины лба, где она как бы скапливается, по всему телу, по всей нашей духовной плоти. Тогда мы постигнем, что есть «духоволя», о которой говорится в таинстве брака Общины христиан. Можно попытаться направить эту волю через нас самих в мир. Так Будда в медитации посылал сострадание на все четыре стороны света. Так сказал Христос: «Огонь пришел Я свести на землю, и желал бы, чтобы он уже возгорелся!» И даже не желая и не совершая этой волей ничего конкретного, мы можем сохранить в себе ее токи. Таким образом, мы куда лучше научимся «изливать» добрую волю в наши слова и делания, как гласит человекоосвящение.

Ведь мы создадим божественным силам новые возможности для действия. Наша воля — духовная реальность, которая преподносится, жертвуется высшим силам. Лишь в теснейшей жизненной связи с Христом может происходить шаг, служащий обновлению мира. Даже тот, кто еще не считает Христа божественной личностью, способен почерпнуть здесь, что он может сделать, чтобы укрепить себя для добра.

Сегодня, когда пышным цветом цветут всевозможные оккультизмы, мы намечаем здесь путь к белой магии. В каждом отдельном случае нужно придерживаться следующих правил — строгой правдивости, уважения человеческой свободы, стремления привести мир к духовному благу, живущему во Христе. Защита от любого злоупотребления — в молении: «Да будет воля Твоя, как на небе и на земле!» В этом молении мы уже преодолели и пассивную терпимость, и эгоистическую узость, какую так часто вкладывали в него люди. Мы возвели его на ту высоту, где оно живет в Евангелии. Если в нас молится Сам Христос, мы можем завершать им свои упражнения воли, подобно тому как упражнения мысли подытожили молением: «Да святится имя Твое!», а упражнения чувств — молением: «Да приидет Царствие Твое!»

Если теперь взглянуть на целое, возникает вопрос кто же на деле пройдет описанный здесь путь? Вероятно, немногие. Но пусть эти письма станут наставлениями, которые люди будут хотя бы время от времени перечитывать, причащаясь духа преображения, из какого эти наставления родились.

Но все‑таки наберемся мужества и до самого конца будем обращаться к тем немногим, кто желает извлечь из этих писем то, что делает самовоспитание наиболее интенсивным. Они спросят: как же наилучшим образом включить все это в нашу жизнь?

Повторим совет, что полезно трижды в день обращаться к высочайшему, и теперь обоснуем этот совет подробнее. Для многих труднее всего будет найти спокойное время днем. Если есть возможность, стоит посвящать высшему самовоспитанию четверть часа утром, четверть часа вечером, а днем если не четверть часа, то хотя бы несколько минут. Еще лучше — полчаса утром и вечером и четверть часа днем.

Эти три времени дня в самом деле совершенно различны. И яснее всего их различия можно описать, опираясь на христианское понятие Троицы. Итак, мы начинаем день с вечера. Вечером, когда человек доверяется силам ночи, он более всего приближается к божественной силе, которая все объемлет и поддерживает, которая дала ему тело и восстанавливает его, в которую он погружается и в смерти, и во сне. В душе распространяется глубочайшее доверие, догадка о сокровенной славе, чувство связи с последними источниками всякого бытия. Сокровенный опыт медитации свидетельствует, что вечером лучше медитировать как бы из мирового звучания божественного Отца.

Утро — совершенно иное. Нечто торжественное присуще переживанию вспышки «Я» в человеческом теле. Человек вновь на земле. Он вернулся на землю. Уже в этом событии есть нечто уподобляющее его Христу. В удивительной чистоте можно расслышать голос своего гения. В нем — наше высшее «Я», связанное со Христом. Мы сами каждое утро рождаемся заново. Становимся «Сыном». Но становимся и «солнцем». Свет восходит в нас, подобно тому как он восходит вокруг нас. Утром можно пробудиться с чувством, что побывал ночью в неких духовных регионах, но что Христа надобно искать на земле. Здесь — Его работа. Вот почему утренние медитации удаются лучше всего, если медитировать в мировой тональности божественного Сына. Правда, нет нужды постоянно и в подробностях держать в мыслях сказанное нами. Но это поможет открыть данную сферу жизни.

Около полудня солнце светит жарче всего. Жизнь бьет ключом. Мы находимся в самой гуще материального бытия. И нам очень трудно выйти из него. Нужно призвать на помощь дух, пробудиться к духу. Ощутить это можно примерно так: подобно тому как там, снаружи, все сейчас залито ярким светом, так же и в тебе пусть воссияет свет, но еще более яркий, если ты хочешь, чтобы этот внешний день был тебе по плечу. Дух, Святой Дух против материи, против чувственной видимости. Человечество поместило праздник Святого Духа рядом с Иоанновым днем, когда солнце светит ярче всего. Здесь выразилась та же потребность, с которой мы сейчас сталкиваемся в медитации. Когда мы хоть раз сумеем сознательно противопоставить внешней яркости «жизнь, просветленную духом», когда наше смотрение в мир будет «пропитано» духовным светом, тогда только мы по–настоящему поймем, что есть Святой Дух. Вот почему нельзя упускать возможность и в полуденное время заниматься медитацией, иначе мы лишим свою жизнь этого мирового тона.

Мы говорим здесь о жизненных тонкостях, которые мало доступны нашему времени. Но прохождение через указанные три сферы, ежедневное погружение в три божественных мира несет в себе необычайное благословение. Поднимает жизнь на величавую высоту. Венчает человека божественностью. И человек познаёт, что ночью он принял Триединство, как музыку переживает это пребывание трех божественных миров «друг с другом» и «друг в друге». Он живет уже в божественной первооснове мира. Он увиден. И его благословляют. В нем медитируют, как сам он медитировал. Когда он в течение дня последовательно, согласно земному закону, пройдет через эти три мира, он почувствует ночью, что его как бы рассматривает само Первобожество, к жизни которого он принадлежит. Ему позволено поселиться в Единосущем, хотя в дневном его сознании от этого ночного события остаются лишь смутные впечатления.

Год, как и день, подобен живому существу. Если мы хотим согласовать медитации с годовым циклом, то от Адвента и Рождества до начала Поста душе ближе всего глаголы «Я есмь». Внешний мир тонет во тьме. Тем ярче сияет свет внутренний. В Рождественскую ночь и в двенадцать святых ночей светит духовная мощь «Я есмь» во тьме мира. От начала Страстной недели и вплоть до Вознесения и Троицы имеет смысл включить в годовой цикл медитации от «омовения ног» до «воскресения» и «вознесения». Внешнее солнце в это время жертвует собой роди земли. И человек отвечает на это внутренним жертвоприношением. Время Страстей и весна, на первый взгляд столь противоречащие друг другу, на самом деле вполне созвучны с точки зрения духовной. Но для медитаций воли лучшее время — канун осени, когда дни становятся короче, когда убыванию внешнего света, умиранию земли человек должен противопоставить тем большую внутреннюю силу, когда он чувствует, что отныне его духом–хранителем станет Михаил, чтобы не погрузиться ему в мировую скорбь, чтобы породить внутреннюю Пасху — как ответ на Пасху внешнюю, возвещенную ему полгода назад.

Не нужно руководствоваться этим как законом. Человек способен во многом не зависеть от годового цикла. Особенно полезно сначала медленно пройти через все упражнения — пусть даже это продлится несколько лет. Можно задерживаться на каждом упражнении сколь угодно долго, до тех пор пока не уловишь его смысла и не обретешь первого его благословения. Тогда очень быстро почувствуешь благотворность и содержательность целого.