Время побежденных - Голицын Максим - Страница 71

— Может, лучше обойти его крюком? — с надеждой спросил Карс.

— Крюком? Ну нет! Надо все-таки посмотреть, что там такое.

И мы двинулись по направлению к сияющему блику. Стоило лишь чуть изменить курс, как отблеск пропал, но через несколько сотен метров на площадке между двумя выветренными скалами стала просматриваться темная масса, постепенно, по мере приближения, приобретающая знакомые очертания; застывшие в прогретом воздухе лопасти, обтекаемая кабина с выпуклым передним стеклом…

Вертолет.

— Вот это да! — сказал Карс.

— Наверняка он неисправен, — отозвался Хенрик, — а впрочем… не помешает и осмотреть его. Вдруг уцелели какие-нибудь припасы.

— Или оружие, — подхватил я.

Теперь я отлично мог разглядеть безмолвную машину. Это был небольшой вертолет, вероятно патрульный, и, несмотря на то что патрули не летали над этими местами Бог знает сколько времени, выглядел он на удивление хорошо сохранившимся — словно ни дожди, ни песчаные бури даже не коснулись матово поблескивающей обшивки.

Хенрик, положив руку на позаимствованную у доктора кобуру, осторожно выступил вперед. Пододвинувшись вплотную к замершей в молчаливом ожидании машине, он осторожно открыл дверцу, которая распахнулась без всякого затруднения, и резко отскочил в сторону. Потом вновь приблизился.

— Олаф, — сказал он, — погляди-ка.

Я подошел ближе.

Вертолет выглядел так, как будто он только что совершил посадку на этой песчаной площадке: даже мельчайшая бурая пыль, которая ровным слоем покрывала все вокруг, не проникла в кабину.

Приборная доска была в порядке, индикатор топлива показывал чуть не полный бак, обшивка сидений была целехонька… все как надо, если не считать того, что из кресла пилота скалился на меня скелет в истлевшем комбинезоне.

— Что за черт, — пробормотал Хенрик.

— Судя по состоянию трупа, он пролежал здесь не один год, — заметил я.

— Тебе лучше знать.

Я снял с соседнего кресла пластиковое покрытие и осторожно переложил в него хрупкие кости. Они были совершенно чистые — словно дожди и песок отмыли их от остатков плоти, не тронув больше ничего в кабине. К нагрудному карману комбинезона была приколота изъеденная временем пластиковая карточка.

Я отколол ее от ветхой ткани.

— «Патрульная служба Лос-Анджелеса», — прочел я.

— Все отделения патруля там прикрыли еще лет двадцать назад, — вмешался док.

— Значит, он пролежал тут больше двадцати лет, — с ужасом сказал Карс, — а почему вертолет цел?

— Откуда мне знать?

Хенрик мрачно рассматривал останки пилота.

— Он выглядит так, словно… словно его нарочно туда положили.

— Как бы он там ни оказался, он заслужил, чтобы его похоронили как должно, — сказал я, пряча карточку в карман. — Погляди, там в кабине наверняка должны быть какие-нибудь инструменты.

— Да, верно, — сказал Хенрик, вынырнув из кабины, — ломик, саперная лопатка… там, похоже, есть и сухой паек. Пилотов тогда неплохо снаряжали. По вкусу дрянь порядочная, но считалось, она не портится веками.

— Отлично. Но сначала займемся делом.

Отвалив несколько камней, мы вырыли могилу и, завернув останки несчастного все в тот же пластик, уложили его в этом саване технологической эры спать под высоким небом Мексиканского нагорья. Я поставил несколько камней друг на друга, соорудив пирамидальное надгробие.

— Покойся с миром, — сказал я.

— Ладно, — вздохнул Хенрик, — сантименты в сторону. Нам нужно подкрепиться и решить, что делать дальше. Этот вертолет…

— Думаешь, он исправен? — спросил Карс.

— По крайней мере, он так выглядит.

Мы расположились тут же, в тени вертолета. Солнце стремительно падало за горизонт, словно подбитая пылающая боевая машина.

Хенрик оказался прав — сухой паек был отвратителен на вкус, но вполне съедобен. Я запил его водой из фляги и почувствовал себя лучше.

— Умеешь управлять вертолетом, Матиссен? — спросил Хенрик.

— Я умею управлять всем, где есть хоть что-то отдаленно напоминающее рычаги управления. Справлюсь как-нибудь.

— Ну ладно, — сказал он, — тогда запускай. Лететь-то тут часов пять от силы.

— Скоро стемнеет, — предупредил я, — как мы тогда сориентируемся?

— Полетим по компасу. Альтиметр тут тоже должен быть.

— Да тут ни один прибор не работает!

— Пока не проверишь, не узнаешь.

— Может, все-таки дождемся утра?

— Я лучше предпочту слепой полет, чем соглашусь пережить тут еще одну ночь, — сказал Хенрик, — видел, что случилось с этим пилотом?

— Понятия не имею, что с ним в действительности случилось. Может, он погиб еще в воздухе.

— А кто тогда посадил вертолет? Хватит, запускай.

Я полез в кабину. Садясь в кресло, где совсем недавно сидел скелет, я с трудом поборол дрожь, но, справившись с собой, положил руки на рычаги. К моему удивлению, двигатель тихо заурчал, и лопасти несущего винта стали раскручиваться — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Я высунулся из кабины.

— Порядок! — прокричал я, перекрывая рев мотора. — Залезайте.

Карс открыл противоположную дверцу, чтобы сесть на сиденье рядом со мной.

— Погодите, — вдруг очень спокойно сказал Хенрик.

— Какого черта? Все работает! Полезай!

— Нет! — молниеносным движением он выхватил пистолет и нацелил его на доктора. — С этим я в кабину не полезу.

Док спокойно стоял поодаль. Лопасти подняли вокруг него тучи бурой пыли, но он даже не поморщился.

— Да он сошел с ума, — громко, но тоже спокойно сказал он, — я давно подозревал, что у вас паранойя, Хенрик.

— Какая, к черту, паранойя?!

Я сказал Карсу: «Оставайся здесь», — и выскочил из кабины. Этого еще, понимаешь, не хватало!

— Хенрик! Да приди же ты в себя!

— Я в полном порядке, — по-прежнему спокойно проговорил Хенрик, — а вот эта падаль — нет. Где, ты думаешь, он был, когда мы его искали в ту ночь?

— Откуда я знаю, где он был? Мало ли что могло с ним стрястись, в таком-то бардаке?

— И ты ему поверил?

— Да расскажи ты кому-нибудь, что тогда случилось с тобой, тебе тоже никто бы не поверил! Что я, должен подозревать всех подряд, когда такое творится?

— А не мешало бы! Вот ты этой ночью отстоял свою вахту и завалился дрыхнуть, а я следил за этой сукой! Ты знаешь, что он уходил от костра?

— Брось, Хенрик! Мало ли зачем он отходил? Да что ты как маленький!

— Да он отошел метров на двадцать и просто пропал! Исчез! А потом появился как ни в чем не бывало!

— И вы ему верите, этому психу? — спросил доктор.

Лопасти гудели, и я никак не мог сосредоточиться. Карс, высунувшись по пояс из кабины, недоуменно таращился на нас.

— Что происходит, Олаф? — проорал он.

— Понятия не имею! Оставайся на месте!

— Говорю вам, он мутант! — орал Хенрик. — Оборотень! Или его подменили там, в Тоничи, или он всегда был таким! Это не человек — это подделка! Муляж!

— Хенрик, это же просто слова! У тебя нет никаких доказательств!

— Доказательства вам нужны? А как, вы думаете, он меня вытащил, когда я свалился с этого чертова моста? Ведь он же меня одной рукой вытащил!

— Чего со страху не примерещится, — заметил доктор. — И стоило его вытаскивать? Он же маньяк!

— Слушайте, вы, придурки, — заорал я, — вы мне уже хуже смерти надоели! Полезайте в кабину, вы, оба!

— Черта с два я ему позволю лететь обратно! Там и своего дерьма полно! Куда он ночью уходил? Почему вертолет оказался именно там, где нужно? Пилот прахом рассыпался, а чертова машина как новенькая!

— Скажи спасибо, что она еще летает, и садись в кабину!

— Да я сам тут костьми лягу, а ему лететь не позволю! Отойди от машины, ты, сволочь!

— Будете стрелять, Хенрик? — с интересом спросил доктор. Тут только я сообразил, что его голос без видимых усилий перекрывает шум мотора.

— Добром не отойдешь, буду!

— Матиссен! И вы пойдете на поводу у этого ненормального?

— Хенрик, хватит! — устало проорал я. — Лезь в кабину. Если он и вправду мутант, пусть на базе с ним разбираются. А нам сейчас не до того.