Свет и Тень (СИ) - "ASTORIS" - Страница 28

У девушки брызнули слёзы.

— Ну пожалуйста! — зарыдала он. — Я переживаю, хочу увидеть сестру. Мне так спокойнее будет! Там уже не холодно. Всего три дня в пути!

— Всего! — фыркнул Альк. И опять сравнил с Рыской: вот ей было бы достаточно его одного. — Там в лесу снега по пояс, а морозы еще ого-го какие!

— Альк, ну ты же путник! Сделай что-нибудь!

— Интересно, что я смогу сделать с погодой на целых три дня? — прикинув вероятность, произнес Альк. Была только одна, хоть немного приемлемая: сильная оттепель, при которой колеса кареты непременно будут проваливаться, в итоге можно сесть на брюхо, а потом рожать в дороге. – Нет, забудь, — отрезал он.

К вечеру на него насели уже вдвоем: ещё и мать подключилась.

— Альк, ну что тебе стоит? — уговаривала она. — Свози жену к родным!

— Мам, и ты туда же? Не повезу я её в таком положении по морозу Саший знает куда! — возмутился он.

Дамира уселась на диван и горько заплакала. Ему захотелось немедленно провалиться сквозь землю.

— Единственное, что я могу сделать, — кипя от злости, предложил Альк, — это привезти твою сестру сюда!

— Не можешь! — прорыдала Дамира. — Она сама недавно родила, да и хозяйство не бросишь.

— Давайте, я поеду с вами, — примирительным тоном предложила мать, вместо того, чтобы поддержать сына.

— Нет! — вконец взбесившись, рявкнул Альк. — Да вы что, с ума обе сошли?! Никаких поездок!

На самом деле он просто хотел поскорее разделаться с проблемой: дождаться, пока жена родит, побыть с ней пару недель и скорее собираться в дорогу. То ли в крови у него было постоянное странствие, то ли в привычку уже вошло, то ли просто не хотелось делить постель с нелюбимой — да какая разница! Хотелось просто побыстрее уехать. Куда угодно, только отсюда! Родной дом стал немил.

Если бы не пресловутое чувство долга, которое Альк впитал, казалось, с молоком матери, давно бросил бы постылую женщину, тем более, что не отличалась она ни умом, ни какой-то особенной красотой — вообще ничем. Пожалуй, лишь одно было в Дамире действительно ценно: ее кротость и почти абсолютная бессловесность. Словом, за что боролся, на то и напоролся: в ранней юности Альк мечтал о такой. Да и неплоха она была как жена — наверное, как следует познакомиться с Дамирой Альк не успел, уехал через неделю после свадьбы, якобы в Ринстанскую Пристань за грамотой, на самом деле, просто из дома.

А женился он назло отцу… Ну и ещё кое-кому, если уж совсем честно.

…Едва отойдя после тяжелой простуды, которую подхватил, дожидаясь Рыску у городских ворот, Альк отправился прочь из столицы, в родовой замок Хаскилей: отдохнуть, подумать в одиночестве, может быть, встретить старых знакомых, да просто отвлечься — и застрял там на два с половиной года.

Хвала Хольге, в замке всегда было чем заняться, а владелец замка, обязанности которого легли на Алька — это как наместник, только управляет он не городом, а несколькими весками.

Время лечит и не таких. Мало-помалу он успокоился, стал забывать, с чего всё началось. Красивая северная природа, тихое сельское течение жизни, милые лица знакомых с детства людей очень располагают к этому.

Всё вернулось на круги своя, да и пора было жить дальше. Не умирать же, в самом деле…

Рыску он вспоминал, и очень часто. Она была не похожа ни на одну знакомую ему женщину: стояла особняком. В ней не было столичной фальши, но и такой уж дремучей весчанкой она тоже не была: в глупости не упорствовала, легко всему училась и безоглядно верила ему. И любила. Это невозможно было не заметить.

С невероятной горечью Альк понял, что тоже полюбил её — настолько сильно, насколько вообще был на это способен. То, кем она являлась, оказалось незначительным и мелким. А вот жизнь без неё стала пресной и какой-то… чужой, что ли. Проходила словно стороной. Можно было делать вид, что всё хорошо, принимать участие в жизни окружающих, а в сердце носить холод. Собственно, именно такую жизнь и навязывало положение. Наверное, это и имел в виду отец.

Отец… Ему хорошо навязывать, советовать и наставлять. Они с матерью прожили душа в душу на тот момент больше тридцати пяти лет. При таком подходе можно поучать других.

Альк вполне мог найти Рыску: со связями, деньгами и его даром это не составило бы труда. Но ему, как и прежде во многом другом, мешала гордыня. У него в голове не укладывалось, что его, Алька Хаскиля, бросила весчанка! А по сути так оно и было. Но чтоб он ещё и искать её пошел по всему тсарствию — да его бы на смех подняли! Это в первый момент, пока всё ещё было остро и горячо, даже не подумав, что он делает, Альк бросился за ней. Потом же, разобравшись, поняв, как это будет выглядеть, тем более, в столице, между своим дворянским достоинством и невероятным желанием найти любимую, но безродную девушку, он, естественно, выбрал первое. И стал учиться жить без Рыски…

Надо сказать, приходилось ему не легче, чем ей, тем более, что утешения в виде ребёнка у него не было. Отец иногда приезжал в замок, но вёл себя тише мыши: выжидал, давал сыну время подумать и успокоиться. Он не хотел, чтобы Альк опять сбежал, и лишний раз не трогал его.

И время пришло. Посол не зря ел свой хлеб. Он был прирождённый дипломат, и ему удалось-таки подольститься к Альку и худо-бедно оправдать свой поступок. Даже врать не пришлось — почти.

Конечно, он испугался за сына, очень соскучился и не хотел снова его потерять. Кроме того, господин Хаскиль никогда и не скрывал, что хочет протолкнуть кого-то из сыновей на своё место при дворе, тем самым обеспечив семье еще лет тридцать почёта, уважения и власти. Он не хотел ничего плохого, просто заботился о родных, а Алька считал самым достойным приемником! Что до девицы, делай выводы сам, сынок: значит, не так уж сильно любила, раз ушла и не вернулась. Тем, кто любит по-настоящему, преграды не страшны.

Альк был так подавлен и разбит, что проглотил всё, что преподнёс ему отец, не жуя, да и попросту нужно уже было хоть чем-нибудь заняться. И он решил всё-таки последовать отцовской стезёй.

И почти всё получилось.

Однако тут же возникла неувязка: послу полагалось быть женатым. Это было негласное, но непреложное требование ко всем дипломатическим чинам. И если бы господин Хаскиль так напрямую сыну и сказал, Альк бы покорился необходимости, тем более, ему теперь было всё равно. Но отец слегка перемудрил и допустил просчёт.

По возвращении в столицу отец начал подсовывать сыну девиц, которые, по его мнению, наиболее подходили на роль (или даже должность) молодой госпожи Хаскиль. В основном это всё были дочери его соратников.

Альк не терпел, если его пытались обвести вокруг пальца, вернее, заметив такую попытку, возмущался до глубины души. А не заметить внезапное повышенное внимание со стороны девиц на выданье мог разве что слепой. Поэтому когда в очередной раз на одном из столичных балов расфуфыренная красотка, томно закатывая глаза, утащила его в темный угол сада и стала домогаться, Альк, сначала сделав вид, что повёлся, на самом деле узнал девушку и, тут же вычислив ловушку, нежно прошептал ей на ушко:

— Передай моему отцу, пусть если хочет, сам с тобой спит, а потом на тебе женится, — и ушёл.

Господин посол не учёл одного — того, что Альк никогда не был рабом инстинктов, а также не терпел в людях фальши. Да и видел их насквозь — на то и видун.

А когда подобное повторилось несколько раз, отец не выдержал и закатил сыну скандал. Альк выслушал его спокойно и безразлично, а потом спросил, для чего он, по мнению отца, должен жениться. Узнав, что так положено для должности, так же спокойно ответил:

— Хорошо, я женюсь, но жену выберу сам.

А потом лихо разгулялся.

Для начала Альк напился: хорошо так, серьезно, с первым, вторым и третьим похмельем. Потом устроил в городе парочку погромов, и приснопамятная кормильня попала под раздачу первой. Не помог хозяину данный послом сонный порошок: Альк уже пришел пьяный и с мечами наголо. Даже стража не посмела вмешаться: пьяный, хорошо обученный воин с мечом против пары-тройки обалдуев, забывших, а то и не знавших, как этим оружием пользуются — это уже большая проблема. А уж на неделю загулявший, злой и обиженный на весь белый свет выпускник Пристани сразу с двумя — это просто разбегайся кто куда!.. Они и разбежались.