Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 126

Ветер забирался под полы расстёгнутой куртки, но Илайя, кажется, даже мимолётно этого холода не ощутил. В его крови бурлил адреналин, смешанный с возбуждением и восхищением.

В былое время удовлетворить жажду к мотоциклам ему не удалось. Он никогда прежде на них не садился, разве что в интернете рассматривал, на несколько часов выпадая из жизни, когда видел фотографии наиболее привлекательных моделей.

Его приятели из родного города подобными транспортными средствами не увлекались, считая их достаточно опасными. Кроме того, никто из них не стал бы катать другого парня, придерживаясь мнения, что такой чести достойны только девчонки. Именно в подобном сочетании смотреться всё будет сексуально. Ездить же вместе с другим мужиком? Тупость какая-то. И рвотные позывы.

Ромуальд подобными стереотипными представлениями голову не забивал. Он наслаждался поездкой, забывая обо всём на свете. Манера вождения у него была не хаотичная, неуверенная, наводящая на мысли о дилетантах, а достаточно уверенная. Он не боялся скорости, он наслаждался ею.

Илайе на ум приходила мысль о том, что эта поездка вызывает у него странные ассоциации, и происходит это вовсе не потому, что он прижимается к Ромуальду, не потому, что вновь оказался в облаке аромата его одеколона. Они на минимальном расстоянии друг от друга, и это добавляет ощущениям яркости, но сейчас на первый план выходило возбуждение не сексуального плана. Чистый восторг от самой езды, от этого ощущения стремительного полёта, от практически профессиональных движений Ромуальда, чувствовавшего себя уверенно.

Его уверенность передавалась Илайе. В его душе не было смятения, не боролись между собой желание продолжать поездку и поскорее вновь встать на землю. Ему не потребовалось повторного предложения, да и первого, если честно, тоже. Он без излишнего смущения и сомнений устроился на сидении и обнял Ромуальда, стараясь держаться так, чтобы не создавать неудобств. Однако нет-нет, да пробивало на мысль о том, чтобы запустить ладонь под полы кожаной куртки, застёгнутой только под горлом на пару кнопок. Просто, чтобы проверить, какая реакция последует в ответ на этот жест.

Ромуальд знал, какими способами следует отвлекать излишне мнительных людей, а, может, прав был относительно атмосферы дома, действовавшей угнетающе на многих. Стоило вновь оказаться за воротами и отъехать на небольшое расстояние, как собственные размышления относительно меркантильности и прочих глупостей, остались в прошлом и более не возвращались. Сейчас ничто не имело значения.

Илайя не мог точно сказать, сколько времени они провели в пути. Ему вообще не хотелось, чтобы это спонтанное путешествие заканчивалось, но Ромуальд припарковался, остановившись у какого-то довольно милого на вид заведения.

– Будешь кофе? – поинтересовался у Илайи.

Тот сначала собирался ответить, что нет, но только теперь, когда они не находились в движении, оставаясь на одном месте, понял, насколько пронизывающий ветер царит на улице.

– Буду, – отозвался решительно.

В кармане джинсов у него лежало несколько десяток, вполне могло хватить на стакан-другой.

Устроившись за одним из столиков, Илайя поставил перед собой стаканчик. Нестерпимо хотелось влить в себя немного согревающей жидкости, но такими темпами он рисковал обжечь нёбо, что было не слишком-то привлекательной перспективой. Пришлось ждать, пока напиток немного остынет.

– Как поездка? – спросил Ромуальд, размешивая свою порцию маленькой пластиковой ложкой, глядя за пенкой на поверхности напитка и наслаждаясь чуть острым ароматом жареного миндаля, исходившего от напитка. – Надеюсь, сюрприз оправдал надежды, на него возложенные, и не разочаровал тебя.

– Вовсе нет. Это… восхитительно. И в чём-то похоже на оглушительный оргазм, – заметил Илайя, заглушая смешок внутреннего голоса, слышный только ему.

– Самое время – начать ревновать к мотоциклу? – Ромуальд усмехнулся, коснувшись пальцами застёжки и расстегнув обе кнопки.

– Он красавец, так что вполне возможно, – усмехнулся Илайя. – Но вообще-то всё немного не так. Ревновать стоит не к мотоциклу, а к совокупности факторов. Сама поездка – это нечто потрясающее, как бесконечная игра с жизнью и смертью. Когда ездишь на машине, это не ощущается столь остро. Хотя… О чём я? Оно вообще не ощущается. Здесь иной случай, и мне это невероятно нравится.

– Мне тоже.

– Мы поедем куда-то ещё?

– Я думал, что уже достаточно поздно, и собирался доставить тебя домой, но, если хочешь, можем сделать ещё пару кругов, а возвращение отложим на потом.

– Хочу, – ответил Илайя.

У Ромуальда и не было сомнений относительно реакции на этот вопрос. Уже задавая, он знал, что скажут, поскольку сам обожал ощущения полёта и свободы, появляющиеся, когда он выбирался из машины и пересаживался на мотоцикл. Если, сидя в салоне автомобиля, он чувствовал себя взрослым и ответственным, то здесь всё имело иную эмоциональную окраску. Никаких ограничений, никаких сомнений, никаких правил, навязанных извне.

Он вполне мог назвать себя счастливым.

И счастливым вдвойне от осознания, что его страсть разделили, а не посчитали незрелостью и глупостью, свойственной подростковому возрасту.

В гонке по ночному городу время пролетало незаметно. Это Илайя отметил в тот момент, когда они вместе с Ромуальдом оказались у дверей дома, в котором находилась его квартира.

После кафе они не сразу поехали сюда, а, как и обещал Ромуальд, проехали ещё несколько десятков километров. Всё это время Илайя ловил себя на мысли, что всё так же сильно хочет прикоснуться к Ромуальду. Вместо этого пальцы стискивали полы его куртки, чтобы не совершить ошибок, не сделать того, что могло стоить жизни, если действия поставят Ромуальда в тупик своей спонтанностью. На трассе следовало оставаться максимально внимательным, тем более, если она оживлённая. Отсутствием машин дороги похвастать, несмотря на поздний час, не могли.

– Нужно как-нибудь повторить эту вылазку.

– Обязательно, – отозвался Илайя, стоя напротив Ромуальда и пристально на него глядя.

Вечер получился для них обоих несказанно насыщенным событиями. Сначала эта репетиция, осветительный прибор, сорвавшийся с высоты, разломанный стол. Встреча с Челси, ужин, неожиданные сомнения относительно целесообразности отношений, как таковых, предложение о жизни под одной крышей. Большинство вышеперечисленных событий накладывало определённую ответственность, напрягая. Прогулка по ночному городу расслабляла и позволяла иначе на всё взглянуть. Она будто стирала все условности, выстроившиеся ранее в ряд и наступавшие одновременно, погребая под своим грузом.

– Спокойной ночи.

– И тебе тоже. Позвони, когда доберёшься. Или хотя бы сообщение отправь. Хорошо?

– Хорошо, – отозвался Ромуальд, продолжая стоять на месте.

Илайя тоже не торопился скрываться за дверью и подниматься на свой этаж, чтобы потом стоять у окна и наблюдать за уезжающим Ромуальдом.

В конце концов, он и не выдержал первым. Оба прекрасно понимали, почему не спешат расходиться в разные стороны, продолжая стоять на пронизывающем ветру. Ромуальд, однако, не торопился делать первый шаг, вспоминая, что большинство из них и так осталось на его совести. В кабинете отца, на горнолыжном курорте, сегодня, в гримёрке. Инициатором всегда оставался он, теперь стремился к тому, чтобы ответственность за происходящее взял на себя Илайя. Хотя бы ради доказательства борьбы со своими страхами и сомнениями, озвученными несколько часов назад.

Продолжит держаться на расстоянии, чтобы не вызывать подозрение относительно пробивания себе продвижения наверх такими способами? Или же плюнет на условности, сделает выбор в пользу реальных чувств и…

Да. Да! Тысячу раз да!

Ромуальд едва не выпалил это восторженно, когда Илайя потянулся, обнял его одной рукой за шею, прижался к губам, не тратя времени на слова. Сделал это немного неуверенно – хотя после вечернего происшествия вряд ли мог чего-то стесняться – но Ромуальда подстёгивал сам факт. Не развернулся, не ушёл, а всё-таки поцеловал. И этот жест не мог остаться без ответа. Ромуальд прижал Илайю к себе, забираясь ладонями ему под куртку, проводя неспешно по ткани лёгкого шерстяного жилета, надетого поверх рубашки, скользя по бокам, по спине, вдоль позвоночника.