Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 141

– По большей части, да. Во всяком случае, тотального разочарования кастом у меня не возникло. Кто-то понравился больше, кто-то меньше, но все справились с поставленной задачей. Челси умеет подбирать нужные кадры. Мелисса, в общем-то, тоже. В их навыках я не сомневался. Теперь прошу меня простить, но я вынужден откланяться и покинуть мероприятие. Надеюсь, вы найдёте себе приятную компанию.

Произнеся это, Энтони не стал задерживаться надолго. Он не опровергал свои слова, а только подтверждал их действиями, направившись к выходу из зала, в котором проходило торжественное мероприятие.

Прим скривилась. Общение надежд, возложенных на него, не оправдало. В очередной раз. Мужчины от шоу-бизнеса все, как на подбор, вызывали у неё тотальное разочарование, поскольку тонкую и ранимую женскую душу понимать отказывались. Да что там… Судя по предпочтениям в сексе, они сами имели такую же душу.

Во время произнесения речи она ясно давала понять, что жаждет получить комплимент в свой адрес, услышав из уст Энтони похвалу и сообщение, гласящее: она прекрасно справилась со своей ролью. Но он предпочёл отделаться общими словами, никого особо не выделяя. Согласно его объяснениям, Прим могла оказаться как в первой категории, так и во второй. То ли отличная певица и актриса, то ли посредственность, которую можно вытерпеть ради шикарных исполнителей главных ролей. Но чего ещё можно было ожидать от человека, предпочитающего девушкам мужиков? Вряд ли он будет рассыпаться здесь в комплиментах, целовать ей руки и говорить, что никого прекраснее в составе не было, она привнесла свежую струю в унылую игру остальных. Вряд ли он вообще заметил, что она была на сцене.

Все мужчины, связанные с постановкой, игнорировали главную звезду среди женщин.

Энтони в своей речи отметил менеджера и продюсера, но актрису сравнял с плинтусом, будто она зря старалась, пытаясь вытянуть его дрянные песенки на нужный уровень.

Прим хотелось отомстить ему хотя бы частично. Крикнуть вдогонку, что букет в его руках до отвращения уродлив и является демонстрацией полного отсутствия вкуса. Заявить, что, на самом деле, терпеть не может его творчество, потом посмотреть, как испортится у композитора настроение, а улыбка сползёт с лица. Однако она сомневалась, что своими воплями достигнет поставленной цели.

Энтони не производил впечатления человека, способного остро отреагировать на такие мелочи. Вряд ли он моментально нахмурится и устроит скандал. Скорее, пожмёт плечами и скажет: всем нравиться нереально. Всегда найдётся несколько миллионов, а то и миллиардов человек, которые плевать хотели на твоё творчество. Работа идёт, прежде всего, для себя, а не для постороннего. Хорошо, если приносит удовлетворение и деньги.

Она могла бы согласиться с данным заявлением в любое другое время, но только не сегодня, когда настроение оказалось капитально испорчено. Прим не хотелось страдать в одиночестве, она была бы счастлива совершить то же самое с кем-то посторонним. Сказать пару гадостей, а потом посмеяться. Да только подходящих кандидатур в пределах досягаемости не наблюдалось. Те, что были, не представляли интереса. А Ромуальда носило где-то.

Совместного распития спиртных напитков с последующим сближением и пробуждением в одной постели не получилось.

========== 38. ==========

Soundtrack: Pink - Family portrait

На свете было немало вещей, казавшихся уютными отдельным личностям, но вызывающих приступы отторжения у Илайи.

Он не любил показательную демонстрацию, испытывал подсознательное отвращение к картинам навязанных идеалов и лекал, по которым многие люди приучены кроить свою жизнь, потому что до них так делали другие. И после них будет делать не одно поколение, а сотни и тысячи, до тех пор, пока человечество не вымрет окончательно или не уничтожит само себя, к чему периодически возникают предпосылки.

Он не любил глянцевую поверхность идеальных фотографий семейной жизни, что бросались на него со всех сторон с наступлением рождественских каникул, когда он ещё обучался в школе.

Не любил чрезмерное стремление некоторых людей демонстрировать свою исключительность.

Относился с подозрением к тем, кто обладал сладкими голосами и старался создать о себе преимущественно положительное впечатление, игнорируя утверждение, гласившее: в каждом человеке смешаны черты как хорошие, так и плохие.

Идеалов не существует.

Он ненавидел «липких» личностей, похожих на пироги с яблоком и корицей, политые сверху карамелью для блеска. После этих пирогов во рту поселялась перманентная жажда, рука постоянно тянулась к стакану с водой, чтобы уничтожить противную приторность, не заглушать ею рецепторы. После таких людей казалось, что вся кожа покрыта липким слоем, пальцы склеены между собой, поры забиты. Лицо затянуто плёнкой. Больше нечем дышать. Он безмолвно открывает рот, пытаясь поймать небольшое количество живительного кислорода, но чувствует губами только плёнку, блестящую, красивую снаружи, но несказанно плотную и умертвляющую его.

Он вспоминал эти самые пироги и способ их сервировки. Обязательный фиолетовый цветок на тарелочке, шарик ванильного мороженого. Горячее тесто, холодный десерт. Игра на контрасте. В первый миг создаётся впечатление чего-то изысканного, аристократичного, будто побывал на приёме у тех, кто повёрнут на эстетике происходящего. Но стоит немного затянуть по времени, и вот уже на тарелке не произведение кондитерского искусства, а размокший корж и белая лужица, которая не способствует зарождению аппетита.

Успей съесть, пока внешняя привлекательность не исчезла.

Общение с «липкими» людьми напоминало процесс поедания дуэта, состоящего из мороженого и пирога. Оно соответствовало на сто процентов вышеописанной инструкции. Не стоит затягивать с этим, наслаждаясь внешним видом, потому что пройдёт немного времени, и лоск исчезнет. Растечётся по тарелке. Единственное чувство, которое останется на память, принято именовать брезгливостью, когда невольно морщишься и отодвигаешь от себя тарелку подальше, только бы никогда больше не видеть эти подгоревшие крошки, замаскированные при помощи густого слоя сахарной пудры. Только бы больше не было этого вязкого привкуса во рту, не было липкой слюны.

Только бы этих людей больше никогда в твоей жизни не было.

Липкие пальцы, липкая кожа, липкие мысли.

Илайе приятнее искать ассоциации в этом направлении, нежели признавать прямо сейчас, что полили его вовсе не жидкой карамелью, а дерьмом. И делали это с плохо скрываемой радостью, постоянно находя поводы для того, чтобы придолбаться и начать новый виток оскорблений.

Помимо пирогов, фотографий и сказок об уюте, Илайя ненавидел своего отчима. Никогда отсутствие симпатий не скрывал, но и не демонстрировал так откровенно, как это делал Фрэд.

Илайя на дух не переносил каждую черту его внешности, качество характера и личности. Его выносило с деловых костюмов, с классической стрижки, с оправы очков, с тембра голоса, с интонаций, применяемых в высказываниях.

Его начинало колотить изнутри, а руки сами собой сжимались в кулаки. Хотелось нанести удар, но присутствие поблизости матери призывало к порядку. В то же время заставляло внутренне негодовать. Почему она молчит? Он ведь её сын, а не подзаборная шавка, которую можно пинать ногами, а потом проходиться по ней, вытирая подошвы ботинок. Он её родная кровь. Почему же…

Вряд ли ответ на этот вопрос существовал.

Ладно. Окей. Это нормально. Нормально с давних пор, с того момента, когда она впервые обозначила собственные приоритеты, расставив их иначе, не так, как следовало сделать ответственной матери. Сначала дети, потом – мужчины. Она вознесла нового мужа на пьедестал, а материнские качества засунула глубоко… Куда-нибудь. Если вообще обладала ими изначально.

Но, скажите, ради чего она притащилась на премьеру? Ради чего она приволокла за собой Фрэда? Ради чего они приехали сюда?