Во имя Света (СИ) - Соот' - Страница 19

Война. Как и сказал Нэт – всегда в первых рядах, прошёл все поля сражений. Никогда не протестовал, но и лишней жестокостью не прославился. Атэ в очередной раз перелистнул страницы досье, рассматривая последнюю его часть. После войны начиналось самое интересное. Но здесь Атэ тоже обнаружил мало нового для себя. Когда начались суды, Артарий был на коне. Атэ не знал почему. И это теперь заставляло его задуматься. Но, так или иначе, он стал собирать ведьмаков – тех, кто ещё был в своём уме. Он пришёл и к Атэ. Предложил работу. Сказал, что создаёт особый отдел в страже, который будет подчиняться только ему – и Императору.

Это было лестно. Атэ понял, что ещё нужен кому-то. Более того – он мог попытаться искупить всё, что делал раньше. Цели Артария тогда интересовали его мало. Всё выглядело вполне благородно – ветеран помогает бывшим сослуживцам и одновременно укрепляет свои позиции при дворе. Тогда истинные цели Артария казались неважными, теперь же Атэ не хотел в очередной раз попасть в тиски приказов и слепо следовать чужой воле. Он старался вдумываться в каждое задание, которое получал, но именно это зацепило его сильнее других.

- Атэ, - услышал он тихий голос и, вскинув голову обернулся, к магу, - в этих бумагах – моя судьба? – спросил Рэн.

Атэ вздрогнул.

- Ты боишься? – спросил ведьмак.

- Конечно, - ответил чародей прямо. – Только не говори, что защитишь меня, - торопливо добавил он. - Для этого ты хотя бы должен быть рядом. А ты собираешься меня отдать.

- Я не собираюсь, - возразил Атэ.

- Правда? – спросил Рэн, оборачиваясь к магу и медленно подходя к нему. Он опустился на колени перед креслом ведьмака и взял его руки в свои. – Я хочу, чтобы ты знал, - сказал он медленно, - я сделаю для тебя всё в обмен на то, что ты меня не отдашь. Я чувствую, ты хочешь меня. Меня многому научили в темнице. Если ты хочешь этого, я… готов.

Ате так резко втянул в себя воздух, что закашлялся. Рэн лишь сильнее сжал пальцы.

- Постой, я знаю, что ты хочешь сказать. Но я должен… - внезапно показное спокойствие мага дало трещину, и слова полились из него обжигающей лавой, полной скрытого страха и мучительной надежды. - Ты… можешь пользоваться мной. И постель - это не все, что я могу. Если захочешь, я буду учить тебя магии. Ты снова почувствуешь себя частью стихии – как в тот, первый раз. Я найду изначальных, которые захотят исполнять твои желания, и подчиню их тебе. Я могу даже вернуть тебе молодость и сделать её вечной. Но я не хочу снова туда, - он неопределённо мотнул головой, - я не хочу новой боли. Я не хочу кошмара, который будет длиться и длиться. Я не выдержу…

Атэ осторожно высвободился из рук Рэна и, сложив ладони чашей, взял в них лицо чародея. Было мучительно слышать слова мага, чья гордость корчилась, умирая, у ног ведьмака. Слова дались нелегко. Еще сложнее было выдержать интонацию:

- Ты прав, я хочу тебя. Но не в качестве платы, Рэн. Не унижай меня этим предложением. И себя тоже. А что до остального… Почему ты уверен, что будет боль?

Рэн помотал головой.

- Ты ведь не знаешь всего, - продолжил Атэ. – Теперь, когда война закончилась, ты можешь уйти и потребовать права на своё наследство. Я вижу, что ты из благородных. Никто не посмеет тебе отказать.

Чародей помотал головой ещё раз.

- Я один, - сказал он. - Я обо всём уже думал после твоего рассказа. Чтобы предъявить права, нужны союзники. При дворе, в суде, в армии - хотя бы где-то. Никто не станет слушать отступника просто так. А тот, другой, которому ты хочешь отдать меня… Я не знаю его. Но все они несут боль. Я не выдержу ее больше. С тобой я могу говорить. Ты не знаешь, как это много – когда тебя слышат. Не затыкают тебе рот затрещиной или… чем-то ещё. Слова – это всё, что у меня осталось. Ты обещал защитить меня – так защити. Или хотя бы, - он протянул Атэ руки, всё ещё закованные в сталь, - сними браслеты, чтобы я мог защитить себя сам.

Атэ опустил глаза на запястья мага. Кандалы были аккуратно перемотаны лентами, чтобы края их не раздирали нежную кожу при каждом движении. У него больше не было повода держать мага в оковах – он вёл себя вполне мирно и почти не психовал. Это «почти» означало немало. Хотя Рэн и утверждал, что для магии нужен чистый разум, Атэ видел, как в отчаянии отступники вздымали огненные стены одним взмахом руки и направляли их в бой. Если и была в их голове ясность - то ясность безумия, которое не тревожила ни одна мысль.

- Я боюсь тебя, - сказал он прямо, - и ты это знаешь. Или скажешь, твоя магия никогда не убивала?

Рэн опустил голову.

- Хорошо, - сказал он тихо. - Считай, я ни о чём не просил.

День был испорчен.

Желая загладить вину, Атэ вывел Рэна в парк и, легко соткав над ними разноцветный зонт, повёл его по заброшенным дорожкам парка. От зонта маг отказался. Было ли это следствием обиды, или Рэн действительно любил дождь – ведьмак не знал. В лёгких сандалиях, найденных Атэ в кладовой, чародей шёл по усыпанным гравием аллеям и то и дело подставлял лицо дождю. Атэ хмурился – он боялся, что повязка промокнет, и вода навредит глазам.

Рубашка и штаны чародея быстро впитали влагу и теперь местами плотно прилипали к телу. Но это его, видимо, ничуть не волновало. Время от времени он останавливался и спрашивал Атэ – что перед ними? И Атэ подробно описывал ему деревья, статуи, пруды. Постепенно Атэ и сам стал втягиваться в эту игру. В своих любимых местах он брал чародея за плечо и, приобняв за плечи, шептал ему на ухо истории – совсем не ведьмачьи. О девушке, которую в первый раз поцеловал. О том, как играл с друзьями в снежки на лесной поляне. О мельнике, который гонял его, когда он пытался стащить у него молоко. Он описывал ему павильоны и клумбы – такими, какими они были, а иногда – такими, какими они стали, и сам с удивлением погружался в несуществующий мир давно забытых воспоминаний. Утомившись, они присели на мокрую скамейку у разрушенного фонтана. Рэн прислонился к его груди и ладонью ловил капли дождя.

- Знаешь, - сказал он, - это всё напомнило мне… юность? Да нет, я ещё не так стар. Одним словом те годы, когда я ещё умел смеяться.

«До войны», - понял Атэ и отметил про себя, что Рэн не использовал это простое слово. Чародей замолчал, будто жалея о сказанном. Притянув его поближе к себе, Атэ прошептал ему в волосы:

- Продолжай.

Рэн слегка сжал пальцами руку, лежавшую у него на плече.

- Одна женщина… - сказал он медленно, подбирая слова, - приезжала к нам… в такую же усадьбу. Она была старше, чем я. И вряд ли когда-то любила меня. Но те несколько встреч… Я думал, не забуду их никогда. А теперь они кажутся сном, – он отвернулся. - Я ни разу не вспомнил о них за все годы в тюрьме. Так странно.

Он снова замолчал.

- А что было потом? – спросил Атэ, чувствуя, что сейчас ледяное спокойствие Рэна может дать трещину.

Рэн облизнул губы.

- Потом… всё было так, как и должно было быть. Она захотела стать чародейкой. И думала, что я смогу ей помочь. Я пытался, – он крепче сжал руку на запястье Атэ. - Я сделал бы для неё что угодно, – он легко коснулся пальцами ворота рубахи, там где тонкая ткань скрывала таинственный цветок, - но она была такой…. – он покачал головой. - Как пламя пожара. Как ураган.

Он горько усмехнулся.

- Её желания были просты. Она хотела власти и вечной молодости. И мы придумали маленький фокус. Я нашёл изначальную, которая хотела обрести плоть и… объединил их.

По позвоночнику Атэ пробежал холодок. Он начал понимать, что его вина перед отступниками не так уж велика.

- Рэн, - сказал он голосом удава приготовившегося к броску, - ты призвал демона и помог ему захватить тело возлюбленной?

- Ну… - Рэн вздохнул. - Технически не совсем так. К тому же, они обе хотели этого.

Он замолчал съежившись, чувствуя, что симпатии ведьмака уже не на его стороне.

- Продолжай, - потребовал Атэ, и Рэн вздохнул.

- Честно сказать, я думал, она бросит меня, едва получив силу. Но кто-то из них – демон или… - он запнулся, не желая называть имя. - Кто-то из них решил оставить меня при себе.