Во имя Света (СИ) - Соот' - Страница 22

Атэ покрутил в руках бокал. Вино больше не казалось чьей-то кровью. Теперь, вдали от огня оно было черным, как мрак подземелья.

- А если не будет? Он ведь ничем не обязан вам.

- Как вам не был обязан доктор Стравес, которого вчера выловили в реке.

Атэ поёжился.

- Тут вы не правы. Я давно не убиваю тех, кто никому не причинил вреда.

- По-вашему, этот отступник - невиновен?

- Он сполна отплатил за те немногие злодеяния, что успел совершить.

- Кто назначил вас судьёй?

- Моя совесть, магистр. Но она хотя бы тянется к справедливости. Ваша же давно иссохла. Оттого мне и страшно, когда вы рассуждаете об Атекс Нотис. Да, я читал эту книгу. Её, должно быть, писал человек, который жил на луне. Это понятно и вам, и мне.

- Значит, вы признаёте, что нельзя прожить жизнь святым?

- Безусловно. И понимаю ваши мотивы. Но меня не интересует Орден Света. Я хочу знать, будет ли жив человек, которому я обещал защиту. Заметьте, я ещё не начал спорить с вами, а вы уже стали меня переубеждать и ставить условия. Я понял: вы будете пытать его и, возможно, убьёте, если он окажется бесполезен. Что ж, тогда, по крайней мере, позвольте мне поговорить с ним. И если у меня получится убедить его сотрудничать, я отдам его вам.

- У вас есть сутки, - сказал магистр после паузы, - затем я заберу его сам.

========== Глава 12. Изначальный ==========

Выйдя из ратуши, Атэ торопливо расстегнул ворот рубашки. Ему было душно. Он медленно пошёл вдоль улицы в сторону берега. Атэ не мог объяснить того иррационального отвращения, которое испытывал к идее Артария. Ещё три дня назад он не посмел бы так откровенно хамить своему благодетелю - ведь Артарий дал его жизни новый смысл. Впрочем, кому он лгал… Он бы и сегодня мог быть куда вежливее, если бы не проклятые сны, которые терзали его уже не первый день. Он боялся даже представить себе, как Рэн мог существовать в этой тьме изо дня в день, без надежды на свободу.

Рэн… Артарий дал ему сутки. Так мало… И так много. Атэ совершенно четко понимал, что произойдет, когда они закончатся. Давить на Рэна, вынуждая его добровольно пойти в руки к Артарию, он не мог. А раз маг сам не явится во Дворец правосудия, то за ним, как и сказал, магистр, придут. И в этом случае стоять в стороне Атэ не собирался ни минуты. Чем это могло кончится для него, было предельно ясно. А значит следовало снять с души все, что висело на ней старыми невыплаченными долгами. И позаботиться о тех, кто ему был дорог.

Для начала Лана. Да.

Ведьмак добрался до конюшни и вскоре уже рысил в сторону дома, который в течение последних лет привык считать своим. Лана его появлению удивилась. И, похоже, обрадовалась. Надежда, которая сверкнула в ее взоре, ударила Атэ больнее, чем он мог ожидать. Начать разговор стало еще сложнее. Он мялся, отводил глаза, но потом, когда Карти уже убрала со стола, все же заговорил.

- Я должен тебе сказать… Я уеду. Должен уехать.

Оживление слетело с лица Ланы последним осенним листом.

- Уедешь… Прямо сейчас? Или… утром?

- Сейчас. Так надо. Дело, которым я занят…

- Дело…

- Лана!

Она будто не слышала его.

- А я? Я снова должна буду ждать?

- Лана, будет слишком опасно, если я…

Она решительно взмахнула рукой, прерывая его.

- Я ждала тебя с войны, Атэ. Знаешь, как было страшно? Когда всё кругом горело, а мы с Карти сидели взаперти и не знали, открывать дверь на стук или нет: ведь там могли быть тёмные – а мог быть ты. Я ждала тебя, когда ты выбирал между жизнью и итой. Потому что думала, что жизнь – это я. Ты думаешь, я такая добрая, что стала бы носить припарки и менять бельё другим? Кому-то, кроме тебя? Нет. Я любила тебя. Но когда ты разделался со своей самой большой страстью, что получила я? Я осталась ждать, пока ты искупал свою призрачную вину перед всем миром. Перед всем миром, Атэ, а как насчёт меня? Мне было одиннадцать, когда наши судьбы связали, и я не жалела. Я думала, что мне достался самый лучший на свете жених. Но ожидание началось даже раньше, чем мы обвенчались, и оно не кончается до сих пор. Сначала я ждала твоей любви, потом просто тебя. Я старею. Мне уже тридцать, а у меня нет никого. Ни детей, ни подруг. Ни тебя… Но ты по-прежнему заставляешь меня ждать. Чего?

- Лана…

Он вновь попытался заговорить. Попытался сказать, как много значит для него это ожидание. Как это важно – знать, что тебя ждут. Но её лицо будто бы заледенело. И то, что так легко получалось говорить чужим, незнакомым женщинам, утешая и уговаривая, сказать ей он просто не мог. Он помнил всё, о чём она говорила. Помнил совсем ещё юную девчонку с широкой улыбкой и озорными глазами. Помнил, как она льнула к его плечу и тянула за собой. Он помнил исхудавшее лицо молодой женщины, повисшей у него на шее после войны. Почти родное, но всё равно - не любимое. И именно в этом была суть. Он не любил свою жену. Долгое время Атэ думал, что просто не способен на сильные чувства. Но теперь, когда в его жизни появился Рэн…

Атэ опустил лицо в ладони. Лана стояла над ним и в очередной раз ждала.

- Я останусь, если ты хочешь… - сказал он медленно, - до утра.

- До утра, - повторила она.

- Я должен закончить дело.

- Опять это слово - дело!

- Лана…

- Закончить одно дело… И ещё одно, и ещё… А я останусь ждать, когда ты, наконец, состаришься настолько, что не сможешь завершить больше ни одного. Если ты вообще состаришься, а не умрёшь на работе. И тогда – может быть – мне достанется развалина, оставшаяся от твоего тела, за которой я буду ухаживать, пока не состарюсь сама. Убери руки, Атэ, и посмотри на меня.

Голос Ланы был холоден и строг. Атэ послушно опустил ладони и встретил твёрдый, незнакомый взгляд.

- Если ты уйдёшь сейчас, то больше не приходи. Я не говорю дважды, ты знаешь. Я подам прошение императору. Я не возьму ничего твоего, но и ты оставь меня в покое. Я хочу жить, а не ждать остаток своих дней. Прости.

Атэ смотрел на нее несколько секунд, пытаясь запечатлеть в памяти это прекрасное лицо. Родное, но при этом уже такое далекое. Лана, как всегда, сделала для него больше, чем он мог надеяться. Больше, чем он сам когда-нибудь делал для нее… Она с хирургической точностью и решимостью солдата отсекла Атэ от своей жизни. Решение было принято. Путь назад отрезан. Мосты сожжены. Атэ испытал острое чувство потери… И не менее острое ощущение наконец-то полученной свободы.

Лана еще какое-то время изучала его лицо, а потом отвернулась, прочтя на нем ответ: Атэ все для себя решил. Сняв с пальца кольцо, много лет назад полученное от мужа в день свадьбы, Лана положила его перед Атэ.

- Будь счастлив.

- И ты, - капитан поднялся, поцеловал её в висок, развернулся и, не обратив внимание на золотой, украшенный изумрудами ободок на столе, пошёл к выходу.

***

Дверь распахнулась перед ним в дождливую темноту. Атэ поежился и шагнул через порог, оставляя позади свою прошлую жизнь. Влажная, насыщенная смутными запахами и приглушенными звуками тьма приняла его. Однако, не сумела скрыть. Едва Атэ вышел из особняка, его окликнули:

- Атэ!

Он не сразу понял, откуда идёт знакомый голос, назвавший его имя. Покрутившись на месте, Атэ сориентировался и обернулся к подворотне дома напротив.

- Ка… Лени? – по позвоночнику пробежал холодок.

Ещё недавно он обрадовался бы, что старый друг выбрался из могилы, в которую превратил свой замок, теперь же попросту не знал, как с ним говорить.

- Ты чего здесь? Почему… не зашел? Лана была бы тебе рада, ты же знаешь…

- Разговор у меня к тебе… Не для дамских ушей.

Атэ сглотнул и сделал шаг к подворотне. Кален тоже шагнул навстречу. На секунду его лицо осветил тусклый свет фонаря. В его неверном свете лицо ведьмака казалось… мертвым.

“Живой мертвец”, - подумал Атэ и невольно передернулся.

Щёки Калена запали, и глубокие тени очертили острые скулы. Глаза заметно отблёскивали красным. Сейчас в нём не было и следа того величия, которое чудилось Атэ три дня назад. От того энергичного молодого аристократа, которого не смогли бы остановить полчища демонов, не осталось и следа.