Во имя Света (СИ) - Соот' - Страница 25

- Нет! – выдыхает он. - Это же невозможно, господа, пощадите!

Хозяин достаёт из сумки склянку с итой и подносит к его лицу. Шанс. Он не может его упустить. А худшее, что может произойти – они порвут его по-настоящему сильно, и он медленно умрёт истекая кровью. Тогда боли уже не будет. Никогда. Он плавно изгибается, изо всех сил разводит руками ягодицы, и с протяжным стоном впускает в себя второй член. Хриплый смех и аплодисменты. Они сами не были уверены, да? Неважно. Хуже уже не будет. Два члена снуют внутри него, по очереди ныряя в самую глубину его тела. Тот ведьмак, что входит со спины, слегка приподнимает его за бока и, отведя в стороны полы мантии, щиплет за соски. Рэн шипит. Ведьмак в последний раз вколачивает в него свой член и изливается струёй горячей жидкости. Его компаньон следует за ним. Оба члена покидают его, оставляя ощущение зияющей дыры внутри. Хозяин тут, совсем рядом. Он оглаживает его, задевая края свежих ран, нанесенных ведьмаками в самом начале, но Рэн уже ничего не чувствует. Только глоток синей жидкости перед глазами имеет значение.

- Задницей кверху, - мягко произносит хозяин, - мы посмотрим, что у тебя там, и ты получишь своё снадобье.

Рэн сползает в сторону и, покорно встав на четвереньки, распрямляет колени, поднимая бёдра кверху. Все пятеро собираются вокруг. Хозяин откидывает в сторону подол мантии и проводит пальцем по краям вывернутого наружу отверстия. Маг чувствует, как что-то влажное попадает внутрь него – плевок. Ещё один. И ещё. Четыре. Снова шершавый палец на нежной воспаленной коже. И в следующий миг анус обжигает замешанное на спирту едкое зелье.

Рэн кричит. Он падает на бок, но всё ещё продолжает кричать.

***

- Рэн! – Атэ не уверен, но, кажется, сам он начал кричать, ещё не проснувшись. Руки ищут худое тело, но вместо него лишь папка. Папка с именами карателей.

Атэ медленно осознаёт, где он.

- Рэн, - теперь уже тихий шёпот, а затем и вовсе про себя: «Рэн».

Маг не отвечает. И с чего бы ему услышать? Атэ всё-таки предал его. Он для этого и вернулся в город – чтобы его предать.

«Рэн, Рэн, Рэн, - повторяет он раз за разом. - Ты слышишь меня, я знаю. Ты можешь ненавидеть меня. Но больше всего на свете я хочу сейчас быть рядом с тобой».

Тихий всхлип в пустой комнате. Такого никогда не было – он всегда слышал только голос.

«Рэн».

Тишина. Она длится почти вечность. И, наконец:

«Говори».

И после паузы:

“Я боюсь за глаза, проклятый ведьмак. Говори».

«Я узнаю, кто эти пятеро. Когда я вернусь, я сниму наручники и отдам их имена тебе».

«Зачем? Я не умею мстить».

«Тогда я убью их сам. Никто из тех, кто прикасался к тебе, не выживет. Даже Кален. Я доберусь до него. Я посажу его на цепь и подарю тебе».

«Ты лжёшь. Ты не сделаешь такой подарок, а я не приму».

«Тогда проси всё, что хочешь. Я сделаю всё. Чего ты желаешь, мой господин?»

Тишина, гулкая как набат.

«Я… желаю тебя. Чтобы только твои руки касались меня».

«Это плохая мысль, Рэн. Я делаю несчастными всех, кто рядом со мной. И потом, ты даже не видел моего лица».

«Вряд ли оно уродливей моего».

«Ты прекрасен. Даже теперь. Один взгляд на твоё тело сводит меня с ума».

«Ты лжёшь».

«Я сейчас не в состоянии лгать, Рэн. Я хочу к тебе».

«Тогда почему тебя здесь нет?»

«Я приеду. Клянусь. Ещё день и ещё ночь. Я обниму тебя. Осыплю поцелуями твоё лицо. Я буду ласкать твоё тело, пока ты не утонешь в наслаждении – и клянусь, Рэн, не будет никакой боли. Только ты и я. Если ты позволишь мне».

Тишина в ответ.

«Рэн?..»

Он напугал его?

«Приезжай».

Вздох облегчения и ещё несколько слов:

«Я жду тебя».

========== Глава 14. Дракон ==========

В дверях Дворца правосудия Атэ столкнулся с Нэтом. Сказать, что тот был изумлен, значило не сказать ничего.

- Вы решили прийти пораньше, чтобы не опоздать? Но тогда почему вы, кэп, идете не туда, а оттуда?

Атэ поморщился. Утренняя бодрость юного ведьмака была для него мучительней зубной боли.

- Новости есть?

- Никаких, сэр.

Атэ кивнул, явно не услышав ответа. Нэт пожал плечами и вошел в здание. Атэ же побрел привычным маршрутом – в сторону конюшни, расположенной не в самой ратуше, а в паре кварталов от нее. Он сворачивал направо или налево, и при этом не вкладывал в свои действия ни грана сознательности. Его мысли были заняты совсем другим.

Горящие глаза ведьмаков окруживших его собственное, во сне так страшно изломанное тело, стояли перед глазами стража. Атэ уже ненавидел их. Не за Рэна. Не за десятки лет прошедшей войны. Он убил бы их всех только лишь за три ночи беспробудной боли, которую ему пришлось позаимствовать. Он чувствовал себя непривычно грязным просто от того, что видел эти сны. Он не мог смотреть в глаза Нэту и боялся представить голос мальчика в своей голове. Но Рэн ходил. Говорил. Жил.

Привычно срезая путь, Атэ свернул в глухой проулок, сделал несколько шагов и почувствовал, что он здесь не один. Он повернулся, и трое мужчин в кожаных жилетах поверх желтоватых рубашек и в плащах без герба преградили ему путь. Глаза их тускло отблескивали красным. Атэ присвистнул, и слегка отступил назад. Инстинктивно стал нащупывать под рукавом конвертик с итой – и тут же вспомнил, что сменил рубашку еще вчера днем, перед походом к Артарию. И не вспомнив при этом про иту. Дебил.

- Подсказать дорогу? – спросил он с напускной бодростью, сильно подозревая, что они-то как раз пришли по адресу.

- Говорят, ты забываешь друзей.

- Друзей помню, - сказал он, переставая отступать. - Вас - не очень.

- Всё просто, - сообщил тот что стоял посередине, - нам нужно то, что ты украл у Кэла. Взамен ты уйдёшь живым.

Атэ будто ткнули ножом под ребро – он узнал этот голос. Там, в темноте камеры Рэна, он звучал также - с глухой издевкой. А остальные? Атэ еще раз быстро изучил их лица, с привычной цепкостью задерживаясь на деталях - шрамы, форма ушей. Уверенности не было, но он был готов поставить не только оставленный дома конвертик, но и весь свой запас иты на то, что все трое были из числа мучителей Рэна.

- Что же Кален и на этот раз не пришёл сам? И где еще один ваш приятель? Пятый? – спросил Атэ, и внутри его разлилось странное чувство, какого он не испытывал уже давно – будто перед ним был обрыв, а за спиной огромные крылья. В голове образовалась звенящая пустота. Все - звуки, запахи, тени, мысли - стало четким до остроты.

Ведьмаки переглянулись. Вместо ответа один из них выбросил вперёд кисти, сложенные в знаке воды. Атэ улыбнулся. Он провёл ладонями в воздухе, будто скатывая огромный снежок, и запустил им перед собой. Плеть ведьмака прошла сквозь обжигающей-горячий снаряд Атэ и рассыпалась копной искр у самого его лица. Зато огненный шар, запущенный им, взорвался за спинами ведьмаков, раскидывая их в стороны. Улыбка не сходила с лица Атаниэля. Он поднял руку вверх, и раньше, чем кто-то из ведьмаков успел подняться, с неба рванулся град ледяных осколков, прибивая к земле их горящие плащи и раскинутые руки, вонзаясь в тела.

Атэ плавно повернулся. Ему казалось, что время замедлило бег. Он не помнил, когда в последний раз ощущал такую свободу. Это было в сто раз лучше, чем самый чистый порошок. Он просто поднял руку – и тела ведьмаков взлетели в воздух, ударяясь о стену. Конечно, эти трое пытались атаковать. Атэ видел цветные магические плети, летящие в него, но ведьмаки ничего не могли сделать против него. Ненависть, злость и ярость, которыми он захлебывался совсем недавно, казалось, вытекли из него куда-то вниз, к самым ногам, и теперь могли лишь обжигающими волнами облизывать его щиколотки.

Когда последний из ведьмаков упал на землю и больше не поднялся, Атэ медленно, будто трезвея, оглядел поле боя. Какая-то телега в паре шагов полыхала, грозя пожаром местным баракам. Тут и там валялись осколки льда. Атэ вздохнул, чувствуя, как эмоции вновь начинают заполнять его, словно пустой сосуд. Он подошёл к ближайшему ведьмаку и, перевернув тело носком сапога, занёс ногу, что бы наступить ему на шею.