Потерянные (СИ) - Невер Анна - Страница 92

От группы военных отделился солдатик и понесся к стене, скрытой за завесой тумана.

Послышалось распоряжение Витера: «Выстроиться в позицию! Проверить штыри в стрелометах!». Залязгало железо. Тиса закрыла глаза дрожащей рукой… Боже, хоть бы они успели…

Внезапно крики прорезали площадь, и в следующий миг к столам стрекачем вынеслись трое, — бывшие охранники подсудимого и тот самый посланный солдатик.

— Там… там медведь!.. Отступник!.. Он освободился!

Договорить здоровяки не успели. Все присутствующие смолкли, когда в белой кисее тумана показалась неясная фигура человека с тростью в руке. Тиса непроизвольно сжала звезду Единого на груди. Почему он не прячется? Почему? И где Рич? Тиса в страхе вглядывалась в туман, боялась заметить тень молодого оборотня.

Но слава Святой Пятерке, мальчишка не увязался за колдуном. Тот был один и приближался неспешно. Клубящаяся дымка то открывала, то вновь скрывала его облик. На миг Тисе показалось, что она снова видит Трихона, того, каким она его знала. Войнова продолжала завороженно стоять, не замечая, что все вокруг пришло в движение. «Заседатели» вскакивали со своих мест с криками, опрокидывая скамьи и табуреты в грязь. Кто-то бросился бежать с воплями к проходной. Кто-то наоборот с бранью схватился за оружие.

Вэйн приблизился, и с глаз Тисы сошел дурман. В новом лице колдуна мало сохранилось от того Трихона, которого она знала. Черты казались резкими. Две глубокие носогубные складки, одна поперек лба. Веки глубоко посаженных глаз тяжелы. Виски седые. Разве что глаза…

Вэйн оглядел представшую ему картину:

— Жаль опоздал к застолью, — мрачно усмехнулся он, скривив тонкие обветренные губы. — Все уже расходятся.

На секунду задержав взгляд на девушке, истуканом стоящей посреди хаоса, вэйн перевел взгляд на начальника таможни. В серых глазах сверкнула знакомая сталь.

— Стреляйте в него! Стреляйте в отступника! — истошно заорал Климыч, отступая за спины военных.

В замороженном шоке Тиса наблюдала, как солдаты потянули спусковые крючки стрелометов с целью — в упор расстрелять вэйна. Дроты рассекли воздух, мечтая проткнуть врага насквозь. Тиса хотела зажмуриться, закричать, но, казалось, веки разучились моргать, а язык отнялся. Вэйн вскинул руку и провернул скип с поразительной скоростью. Ни один штырь не пробился через такую «мельницу» — все осыпались в грязь к ногам колдуна. Затем колдун перехватил древко второй рукой и спокойно опустил, однако тяжелый выдох не укрылся от Тисы. Лицо вэйна еще сохраняло следы усталости, — за такое короткое время силуч еще не мог полностью вернуть силы. Зачем же он это делает?

— Я не желаю драться с вами, — покачал головой осужденный, — Мне нужен только он, — конец скипа указал на начальника таможни. — Думаю, мы можем договориться.

Шестеро солдат из ряда с готовностью кивнули, опуская стрелометы.

— Не слушайте его! — завопил Климыч. — Колдун морочит вам голову! Убейте его! Убейте! Пока он не вызвал свою тварь! Чего застыли?! — таможенник принялся выталкивать подчиненных вперед.

Со свирепым рыком Витер оголил саблю. Его пример подстегнул остальных — разом дюжина обнаженных клинков взвилась вверх. Солдаты набросились на отступника, как волна на песчинку. Вэйн сместился в сторону, чтобы нападавшие не взяли сразу его в кольцо, а подходили постепенно. Скип ожил в руках колдуна, завертелся. Такой способ ведения боя Тиса видела впервые. Вертя вэйновскую палку в руке, Демьян двигался выверено точно. Ни одного лишнего шага или взмаха скипом, — каждое движение осмыслено и подчинено цели. «Мельница», — и клинок одного противника отлетает в сторону. Тычок в солнечное сплетение, — и нападающий со спины боец согнулся. Выпад в подколенную впадину, — и уже третий летит лицом в грязь, теряя оружие. Солдат тянется за клинком, но колдун в обороте подцепляет саблю носком сапога, и та отлетает на несколько метров в сторону. Как противники не старались достать колдуна лезвием, у них это не получалось. Но они давили своим количеством, не давая противнику времени на передых, и вэйн отступал.

— Заряжайте еще стрелометы! — скомандовал начальник таможни. — Стреляйте в него!

— Но Зарай Климыч, нельзя. Мы можем попасть в наших.

Ответ подчиненных не устроил начальника:

— Идиоты! Бездари! — ругнулся он. — Все приходится делать самому, — таможенник выхватил стреломет. Прицелился с хищной улыбкой на губах.

Тиса не смогла на это смотреть.

— Не стреляйте, прошу вас! — она бросилась к стрелку.

— Держите девчонку! — приказал подчиненным Климыч, и двое таможенников поймали девушку под руки.

— Трихон! — вскрикнула в ужасе Тиса. Вэйн повернул голову, и вовремя. Заметил летящий штырь и отбил взмахом оружия.

Второй и третий дрот ждала такая же участь. Бесполезно. Вэйна теперь невозможно было застать врасплох.

— Демон! — Климыч сплюнул, развернулся и со злости швырнул стреломет на землю.

— Отпустите меня! — Тиса возмущенно выдернула руки из лап таможенников.

Начальник таможни повернул к ней лицо и недобро улыбнулся в усы.

— Ая-яй. Тиса Лазаровна, так и знал, что вы лукавите, — он шагнул к девушке. — Вы же говорили, что мечтали увидеть исполнение приговора, а сами помогаете отступнику. Нехорошо.

Войнова попятилась назад.

Послышался странный тихий звук, — будто морозный ветер запел в ветвях. Это заставило двоих обернуться. К радости Тисы, вэйн перестал отступать. И теперь его скип вертелся с невообразимой скоростью, издавая это тихое «уз-з». Колдовское оружие порхало подобно пчелиным крыльям, размываясь в пространстве. Тиса поймала себя на мысли, что не успевает заметить половины движений колдуна. Теперь они уже не казались ей подчиненными расчету разума, они стали свободными и легкими, как дыхание. И зачаровывали, словно диковинный танец. За четверть минуты Демьян проредил дюжину нападающих до пятерых, что удивительно, никого не ранив до крови. Однако все поверженные с трудом могли подняться.

За зрелищем девушка не видела, как лицо Климыча помрачнело. Когда она заметила бегущего к ней начальника таможни, было уже поздно. Вытянутая рука и перекошенное злое лицо Зарая оказались уже так близко, что Тиса непроизвольно вскинула ладони. В следующий миг перед глазами полыхнул белый свет. Раздался глухой стук. Пораженная Тиса наблюдала, как лицо Климыча перекосилось еще больше, но уже от того, что таможенник врезался в сотканную в воздухе преграду — по виду напоминающую путину, по нитям которой двигались блуждающие искры. Зарай, играя со злости желваками, несколько раз ударил по вэйновской сетке кулаком и процедил сквозь зубы проклятья.

— Брось, Зарай. Тебе не достать ее, — послышался голос вэйна позади.

Климыч обернулся, и Тиса проследила за его взглядом. Как ни странно бой уже прекратился. Вэйн стоял посреди площади совершенно свободно, опустив оружие. За его спиной пиявками извивались противники, — коконы из колдовской сети крепко спеленали военных по рукам и ногам.

— Ты так считаешь? — лихорадочно блестя глазами, произнес Зарай. Он погладил забинтованное запястье правой руки. — Я, может быть, и не нет, но эта зверушка сделает это за меня!

Неожиданно в лицо Тисы ударил порыв горячего ветра. Перед глазами все стало расплываться, теряя резкость контуров. Климыч отбежал на несколько шагов назад и обернулся. Прямо в воздухе, в том месте, где он раньше стоял, показались огненные язычки.

— Видит Единый, я не хотел этих жертв! — кричал начальник таможни. — Это все ты, вэйн! Ты вынудил меня! И теперь вместе с девчонкой сгорят все эти идиоты! Слышишь? — Зарай продолжал отступать. И за живым пылающим воздухом Войнова уже не различала его круглого лица. — Увег запомнит тебя, как самого кровожадного отступника, не оставившего ни одной живой души на площади!

Огненные лоскутья стремительно ткали собой высокую пылающую фигуру изнаня. Тиса не могла отвести глаз от этого действа. Последней из пламени сформировалась голова «кошки». Живой костер шевельнулся, ноздри изнаня раздулись, будто принюхиваясь, и пылающая морда чудовища развернулась к девушке. Кошка разинула пасть, открывая взгляду дрожащий язык-молнию. Парализованная ужасом, Тиса подумала, что это может быть последнее, что она видит в жизни. В этот миг вспыхнул ослепительно белый свет. Девушка зажмурилась, с каждой секундой ожидая боли. Но ее не последовало.