Звезды южного неба - Хэран Элизабет - Страница 49

Эстелла была поражена.

— Но ведь он живет один… Поэтому, скорее всего, это лишь сплетни.

— Я тоже так думала, пока в городе несколько лет назад не объявился тот самый бывший друг. Он нашел Мерфи в баре и устроил ему взбучку. Папа говорит, что, увидев его, Мерфи побелел как полотно. Его, должно быть, терзало чувство вины, потому что он даже не пытался защищаться, когда его друг накинулся на него с кулаками. В конце концов, друг потерял самообладание и, разрыдавшись, упал на пол. Никто в баре не знал, что делать, а в тот вечер там было полно пастухов и скотоводов. Можете себе представить, как неловко они себя чувствовали, глядя на взрослого мужчину, плакавшего, как ребенок. Когда к нему подошел Мерфи, тот закричал: «Из-за тебя! Из-за тебя я потерял единственную женщину, которую любил». Когда его друг уехал, Мерфи буквально заболел. И еще много дней после этого случая ходил сам не свой.

Эстелла не знала, что и подумать. Чтобы причинить такое горе своему другу, нужно быть пустым и бесчувственным, как, например, Давиния. Все это не говорило в пользу Мерфи.

— А что Дэн? Должна же быть причина, почему он так сильно пьет? — Эстеллу не столько интересовала его личная жизнь, сколько то, почему он ведет себя неподобающе, когда на нем лежит такая ответственность.

— Как я поняла, его отец был ведущим хирургом в Сиднее, и, говорят, Дэн пьет потому, что так и не смог с ним сравниться. Но, честно говоря, не знаю, в чем тут дело. Как я и сказала, он приятный парень, когда трезвый, и очень талантливый врач. Но, несмотря на то, сколько жизней Дэн спас и спасает, он не может примириться с самим собой.

— Он приехал сюда из Сиднея?

— Нет. Мерфи говорил, что Дэн приехал из района залива Квинсленд, где впервые организовали службу «Летающий доктор».

— На заднем дворе больницы я видела старый самолет. Он принадлежит Дэну?

— Учитывая размер нашего городка, это может показаться странным, но я не знаю, — Филлис нахмурилась. — Этот самолет много лет назад привезли сюда на грузовике Уолли Джи уже после того, как здесь начал работать Дэн. Кажется, самолет побывал в аварии. Мерфи использует некоторые его детали для ремонта своего самолета. А Дэн время от времени с ним возится, и Мерфи ему помогает. Поэтому никто не знает, кому принадлежит этот самолет. Кажется, я даже однажды спрашивала об этом Мерфи, но теперь уже и не помню, что он мне ответил.

— Ваш отец сказал мне, что вы учитесь летать на самолете. Думаю, вы очень смелая.

Лицо Филлис ожило.

— Просто обожаю это! Там, в воздухе, я чувствую себя такой… свободной, живой.

— Когда я летела сюда, меня сильно укачало, поэтому не могу разделить вашего энтузиазма.

— Полеты поднимают мне настроение… Порой кажется, что тебе все под силу… Да и Мерфи — прекрасный учитель. Он очень терпеливый… и требовательный, — Филлис вдруг покраснела, и Эстелле показалось, что ее собеседница не собиралась раскрывать свои истинные чувства.

— Он такой… мужественный, настоящий мужчина, вам не кажется? — спросила Филлис.

— Думаю, да, — сказала Эстелла без энтузиазма.

— Но вы заметили, что он стесняется смотреть вам прямо в глаза? Думаю, нельзя доверять человеку, который не смотрит тебе в глаза.

Эстелла была склонна с этим согласиться.

К наступлению вечера Мэй и Бинни так и не вернулись, поэтому Эстелла, положив себе в тарелку щедрую порцию рагу из барашка, с удовольствием ее съела. После ухода Филлис она попробовала разыскать дневник Росса, но, так и не найдя его, снова села за письмо матери. Она старалась ничего не скрывать, но объяснение того, как ее жизнь неожиданно перевернулась с ног на голову, выжало из нее все душевные и физические силы.

Наконец, написав «С любовью, Эстелла», она несколько минут плакала, но потом, умывшись, взяла себя в руки.

Прежде чем лечь спать, Эстелла вышла на веранду подышать воздухом. Глядя на огромное небо, мерцавшее миллионами звезд, она чувствовала себя бесконечно маленькой. Звезды казались близкими, будто до них можно было дотянуться рукой. Луна висела позади дома, но ее серебряный свет заливал все мягким сиянием, превращавшим красные холмы вдалеке в серебряный ковер.

Тишину вокруг нарушала только симфония в исполнении насекомых. Закрыв глаза, Эстелла старалась расслабиться, но после письма к матери, в котором рассказала о распаде своего брака, с трудом справлялась с вновь нахлынувшими воспоминаниями.

Когда Эстелла открыла глаза, перед ней стоял тот самый динго и молча наблюдал за ней. В лунном свете его шкура казалась почти белой, что придавало ему вид совершенно безопасного животного. Эстелла почти забыла, что перед ней дикая собака, непривычная к контактам с человеком, и ей захотелось его погладить.

— Привет, приятель, — прошептала она, восхищаясь стройными формами дикой собаки.

«Какое у него странное выражение на морде, — подумала Эстелла. — Кажется, он чем-то озабочен». Она улыбнулась, осознав, что просто начинает фантазировать.

— У меня больше нет сил, приятель, — сказала она вслух. — Поэтому я иду спать.

Усевшись, динго продолжал внимательно рассматривать ее. Эстелла собралась встать, но резкая боль в животе заставила ее поморщиться. Она замерла, охваченная страхом.

— Только не мой ребенок, — прошептала она. — Боже, только не ребенок!

Когда Эстелла решила снова подняться со стула, то почувствовала еще один резкий приступ боли — на этот раз намного сильнее. Эстелла вдруг ясно осознала, что то чувство одиночества, которое она испытывала с момента своего приезда в Кенгуру-кроссинг, ничто по сравнению с тем ужасным чувством опустошения, которое ей грозит, если она вдруг потеряет своего драгоценного ребенка.

Пока Эстелла с трудом спускалась с веранды, согнувшись буквально пополам от боли, динго неотрывно наблюдал за ней. Еще один приступ боли заставил ее вскрикнуть и остановиться, а потом — упасть на колени в красную пыль. Подойдя к ней, динго обнюхал ее щеку. Встревоженная, Эстелла попыталась подняться на ноги, но отчаянная боль помешала ей. Ноги не слушались. Приподняв голову, Эстелла посмотрела в темные глаза динго, тихо стоявшего рядом. На какое-то мгновение Эстелле даже захотелось поверить в нелепую идею Мэй о том, что душа отца возвратилась на землю в образе этой дикой собаки и что он ей поможет.

— Я просто схожу с ума, — воскликнула она. — Мне никто не поможет, кроме меня самой…

Будто в ответ на ее молитвы в Эстелле проснулся инстинкт выживания, дав ей силы действовать. Сейчас самым главным было спасти ребенка. Схватившись за опорный столб веранды, она с трудом поднялась на ноги.

— Мне нужно добраться до больницы, — прошептала Эстелла, стараясь дышать ровно и глубоко. Она отбросила все мысли о том, чтобы сохранить в секрете существование своего ребенка. Их заменил всепоглощающий ужас. Устремив взгляд на темный силуэт здания больницы, в окне которой тускло горел свет, она, спотыкаясь, двинулась вперед. Динго был рядом. Он не шел у ее ноги, как это делают домашние собаки, но оставался поблизости у нее на виду.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Эстелла, наконец-то, добралась до здания больницы, которое иногда буквально расплывалось у нее перед глазами. Она замирала, когда боль схватывала ее с новой силой, и шла вперед, когда приступ проходил.

Эстелла чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, ее тело обливалось холодным потом, но одновременно она была благодарна динго за то что тот не бросил ее и шел рядом, останавливаясь всякий раз, когда это делала она.

В больнице стояла тишина, когда Эстелла с трудом переступила порог входной двери.

— Дэн! — закричала она.

Из кабинета появилась заспанная Кайли.

— Что случилась, мэм?

— Скажи… Дэну… что он мне нужен, — с трудом проговорила Эстелла и рухнула на пол.

Кайли нагнулась над ней, обратив внимание, что ее колени испачканы в пыли.