И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 134

«Давай, Ромка… давай, ты нужен мне… Ты же моя ромашка, бля… я тут ради тебя пидорасом решился заделаться, но только ради тебя, мне нахрен другой никто не надо, ни викинг этот, ни грек, ни лорд этот высокородный!..»

Планар кипел. Несбывшееся, рваные линии, искры-люди, черная клякса… все точно в мигающем свете стробоскопа. Секунды вываливались из потока реального времени, сминались под напором жадных протуберанцев Темного планара…

...грохот. Где-то на задворках разума. В той его части, которая отчаянно цеплялась за реальность. Обычный материальный мир. Такой привычный. Такой стабильный. Иллюзорно стабильный и цельный. Где есть тело, и власть тела над материей немножко более важна. Где Саша застыл между реальностью и тонким миром.

Грохот накладывался на прорыв грани. Она дрогнула, конвульсивно, мучительно, пропуская в искалеченное не-явное еще одну искру. Слишком много технологов для одной катастрофы.

Незнакомая, она ворвалась кометой, проломилась сквозь планар, разорвав нити, которыми Сима с Тимуром пытались удержать Романа, разметав оказавшихся беззащитными мальчишек. Как нож в масло, прошла через проход на Темный планар вслед за скользнувшим туда Гилроем. Несколько долгих секунд планары словно застыли от неожиданности, а потом там, где их касалась тьма, прошла волна. Синим сиянием полыхнула дыра прохода, таким знакомым. Генри…

«На выход, молодняк!» — удерживать реальность Саше было невыносимо тяжело. Кажется — еще чуть — пуп развяжется. Но там — Генри. И… еще кто-то?

В ответ искорки сознаний мальчишек заметались, закружились, подтягивая ослабевшего Ромку, оттаскивая его от опасного зева межпланарной раны.

«Кто?.. Кто?..» — Александр до крови закусил губу. Нельзя бросать реальность. Нельзя. Но если невозможно понять кто ушел вслед за Генри: друг или враг? Что если эта непонятная искорка, фигурально выражаясь, всадит нож ему в спину?

Тот, кто появился мгновение спустя, был похож на огненный шар. Закрутив карабкающуюся прочь мелочь, он одним мощным усилием выбросил их с планаров. На миг замер перед Лемешевым, раскрываясь до конца. Марек. Чертов-Марек-Арестов, который сейчас должен держаться подальше, как можно дальше. Его посыл был быстрым, сумбурным, но понятным. Ллойд. Эрих Ллойд. Там, с Генри. Марек полыхнул усмешкой и проломился через проход, исчезая на Темном планаре.

«Блядство!!!»

Доли секунды на принятие решения. Меньше зазора между двумя мыслишками-коротышками. Марек выбросил мальчишек с планара. Пацаны в безопасности. А значит, Тимур вернется в блок и вероятно притащит за собой неразлучный квартет.

Можно.

Можно.

Он рванулся за огненным шаром. Рванулся следом за синей искрой. За тем, кто все начал. Кто заварил всю эту проклятую историю и так хотел продолжения, что рискнул вернуться туда, откуда все началось.

Будь ты проклят, Эрих Ллойд!

Каким бы он ни представлял себе Темный планар, реальность оказалась совсем иной. Паутина сплетенных, хаотично разбросанных нитей реальности, «кляксы» мрака, пульсирующие Узлы, ежесекундно меняющие свою форму и содержание. И где-то на грани восприятия и зрения — словно окна в темной комнате — отражения планаров, оставшихся по другую сторону прохода. «Внизу» кипела и бурлила энергия, выбрасывая вверх протуберанцы. И среди всего этого хаоса метались четыре искры — четыре сознания. Сталкивались, вспыхивали, расходились-разлетались, кружа вокруг друг друга. Но уже пару секунд спустя простого наблюдения стало понятно, как одна искра защищает другую, почти погасшую, отчаянно пульсирующую, и как другие две сжимают радиус своего движения, словно загоняя в тиски, в сеть.

Как странно понимать, что тот, кого все Сообщество некогда считало непогрешимым эталоном, светочем науки на деле оказался банальным подлецом. И не принципиально, что именно толкнуло его на подлость…

Нет. Не так. В такой трактовке Натан и Гейр превращаются в подобную Ллойду мразь. Сука. Какая же ты сука, Эрих! Мечешься теперь как вжаренный, силясь вырваться из захвата двух охотничьих псов. От них не уйдешь, старый ты волчара. Не уйдешь. И от меня тоже не скроешься.

О, как же он этого хотел! Всеми фибрами души. Каждым нейроном. Всем, что составляло самую суть Сашки Лемешева. Сашка был светлым глупым мальчишкой. Александр — хитрая изворотливая сволочь, тертая проблемами и битая жизнью. И способная на все.

Он замер. Застыл в облаке неконтролируемой энергии, напитываясь, точно губка. Он материалист. И иногда его возможности становятся почти безграничными. К примеру, ему совершенно ни к чему гоняться за кем-нибудь.

Жгучие пряди разрушительной энергии, вплетенные в линии несбывшегося, превращенные в сеть. Узлы, спаянные его собственной болью. Острые шипы осознанной ненависти. Ты сдохнешь, Эрих… обязательно сдохнешь, как и тварь, искалечившая ни в чем не повинного мальчишку. Но потом… Чуть-чуть позже.

Пульсирующая сеть упала на беглецов, оплетая их волей создателя, подкрепленной яростными эмоциями, круто замешанными на острой жажде мести.

«Легче!» — крик Генри был больше похож на рык. А вот мысль Марека была мягче и четче.

«Реал, Саша. Эрих не должен сбежать».

«Знаю… таким он точно далеко не смоется…»

Шипы не позволят. Ярость не позволит. Но он послушно отступил, тем не менее, окончательно сплавив узлы. Это еще не победа. Подранки способны натворить дел. И убить тоже. Особо когда им уже нечего терять.

Он метнулся к чернеющему зеву выхода. Двое корректоров как-нибудь справятся. Во всяком случае, он на это сильно надеялся. И снова — спутанные линии, изломанная грань, отравленный черной энергией планар. Дрожащие стены комнаты. Измочаленный дракой мальчик в объятиях другого. Не менее усталого.

Александр качнулся, хватаясь за стену. Здесь же неподвижным изваянием застыл Генри. И трогать его сейчас — определенно не стоило.

— Присмотрите за ним, Сима… Роману уже ничего не грозит. Но мне все еще нужна ваша помощь.

— В чем? — вскинул полубезумный взгляд юный оператор.

— Сейчас я выйду. Это еще не конец истории. Гилрой немножко занят вместе с Арестовым. И отвлекать их никак нельзя. Так что никто не должен помешать.

— Окейно, — кивнул Сима. — А вы?

— А я… разбираться с текущими проблемами, — криво усмехнулся Александр.

— Не надо… пожалуйста… — голос Ромы был похож на шелест. Силиверстов дышал поверхностно, тяжело. — Они меня… держат…

Александр прищурился, всматриваясь в изможденное лицо. Связь. Связь с Егоровым никуда не делась. И Эрих будет использовать ее, если у него не будет другого выхода. Если загнать его в угол. А запечатление у парней одностороннее. Неверное пока что…

Пока что.

— Блядь… я им подержу… — Сима с силой обнял Ромку, губами касаясь мокрых от пота прядок волос у виска. — Ты мой. И никакие припадочные доктора и конченные стариканы этого не изменят. Ты понял?

— Собственник хренов… — это прозвучало бы насмешливо, если бы у Ромы остались хоть какие-то силы. Но даже улыбка его была усталой. Он с явным усилием откинул голову на плечо Симы, поднимая лицо навстречу взгляду яростно-горящих взгляд.

— И что, жаловаться будешь? — тот с грубоватой нежностью взъерошил его волосы. — Может, ректору кляузу накатаешь? — И снова усмешка. Немножко дерзости, капелька вызова, чуть иронии. И какая-то пугающая решимость. Та, которая четко дает понять: если прыгать со скалы — то вместе.

— Если будешь забывать меня кормить и чесать за ушком — обязательно, — выдохнул Рома, прикрывая глаза. И без того белое лицо словно посерело, а реальность заметно дрогнула. Словно там, на планаре, шел настоящий бой.

— Чесать за ушком? Вот так? — Сима легонько пощекотал чувствительную кожу за аккуратной мочкой. — Не уходи. Не бросай меня… — он губами накрыл холодные Ромкины губы, согревая своим теплом, своим дыханием. Зажмурился, чувствуя, как задрожала тонкая алая нить, привязавшая его к оракулу. Завибрировала, натянулась, будто далекий некто пытался ее разорвать. Рома выгнулся, выдохнул со стоном, пока еще не отвечая, но позволяя, пуская и раскрываясь до самого конца.