Школа чувств (СИ) - Даркина Анна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/44
- Следующая
Когда в очередной раз Сашу сбивают с ног и он падает напротив своих болельщиков, она не выдерживает и не очень дружественно кричит в адрес игрока лицея, кто он и где ему место. Морозов, поднимаясь, с изумлением смотрит на неё, словно не веря своим ушам, а потом расплывается в улыбке:
— Моя девочка! — кричит он.
Настя шокирована не меньше самой подруги:
— Ты что себе позволяешь? Люди кругом.
— Не знаю, что на меня нашло, но это вытягивает все мои животные инстинкты.
— Что ждать от девушки, связавшейся с Морозовым?! — смеётся Настя и тут же сама отпускает в адрес соперников непечатный термин.
До конца игры остаётся несколько минут, когда в корзину сто седьмой школы влетает очередной мяч и тренер берёт минутный тайм-аут. Когда до его конца остаётся несколько секунд, Александр подбегает к Маше, сидящей на первом ряду, крепко, но быстро целует её в губы и шепчет:
— Машка, оправдывай своё звание счастливого талисмана, а то ребята нас порвут, — и так же поспешно возвращается к команде.
Она прикладывает руки к вдруг загоревшимся щекам и ошарашенно смотрит на Настю.
— Сама в шоке! — пожимает та плечами. — Но давай — оправдывай, а то и правда порвут.
И как по мановению волшебной палочки, последние минуты игры проходят в атаках их школы. Парочка трёхочковых джамперов, парочка двухочковых бросков, один пропущенный и два заброшенных штрафных. Звучит финальная сирена, и на табло счёт 83–81 в пользу их школы.
Трибуны сто седьмой заходятся в радостном крике. Морозов, прежде чем уйти в раздевалку, повторяет пантомиму с сердцем для Маши и кричит:
— Спасибо, талисманчик!
5
Они с Настей ждут парней на улице среди других болельщиков, которые не торопятся расходиться и хотят ещё раз поприветствовать победителей сегодняшних групповых игр.
Маша в этой толпе уже получила несколько весьма чувствительных тычков по рёбрам и решила подождать в сторонке. Но каким-то чудесным образом толпа болельщиков перемещается туда, куда они с Настей отходят.
Когда в дверях появляются высокие спортивные парни с сумками через плечо, толпа встречает их радостными криками.
Маша смотрит на Александра, идущего к ней широким шагом, улыбающегося и не сводящего с неё глаз, и вдруг ощущает гордость, что этот человек с ней, что в глазах окружающих они пара влюблённых, и где-то в глубине груди появляется приятная истома от всего происходящего. Поэтому, когда он подходит к девушке, она приподнимается на цыпочках, обвивает его шею руками и целует в губы. Она хорошая ученица и помнит, как это делал Саша: сначала захватывает его нижнюю губы, потом верхнюю, потом обхватывает обе и пытается выпить их влагу. Он смотрит на неё удивлённо, но не отстраняется, а лишь придерживает рукой за талию, а когда она отрывается от него, шепчет:
— Ну ты, Соловьёва, выдала!
И в это время из толпы кто-то посылает ей злобное:
— Соловьёва — сука!
Лицо Александра превращается в камень, он быстро оглядывает толпу и останавливает тяжёлый взгляд на одной из девушек:
— Ещё раз услышу — рот зашью!
И сказано это так, что Маше становится страшно. Она испуганно смотрит на Морозова, прижатая широкой ладонью к его груди, и потихоньку пытается отстраниться. Он замечает это и паникует:
— Не бойся, она тебе ничего не сделает.
— А ты?
Он сначала смотрит непонимающе, а потом обижается:
— Дура ты, Машка, то целуешь, то опасаешься.
— А ты прекрати обзываться, — топает она ногой.
Он обнимает её за плечи и выводит из толпы:
— Хорошо, больше не буду. Парни, — кричит он своим друзьям, — мы уходим.
— А куда? — робко спрашивает Маша, смотря снизу вверх на большого и грозного Морозова.
— Ты забыла? У нас с тобой сегодня первое свидание. Правда, начнётся оно не совсем обычно.
— Почему?
— Потому что сначала надо заехать ко мне домой и оставить сумку с формой. И кстати, завтра ещё одна игра — ты должна быть.
— Хорошо, буду.
— А что это ты такая послушная?
— А у талисмана есть выбор?
— Умница! — он целует её в макушку и ведёт к автобусной остановке.
Возле дверей обычной панельной девятиэтажки Маша останавливается.
— Я тебя здесь подожду.
— А что так?
— Мне неудобно входить в твой дом. Это такое личное пространство, а у нас с тобой вроде бы соглашение, а не настоящие чувства.
Он как всегда задумчиво смотрит на девушку, а потом поправляет у неё прядь волос:
— Хорошо, я быстро, — и скрывается за дверями подъезда. Он не говорит ей, что многие девушки сами напрашивались к нему, думая, что если они окажутся в его квартире, то самоутвердятся и станут иметь на него какие-то права.
Маша оглядывается и идёт на детскую площадку, где садится на качели и начинает тихонько раскачиваться. Конец сентября, но погода тёплая. К вечеру, конечно, холодает, но ещё не настолько, чтобы замёрзнуть. Последние лучи осеннего солнца ложатся на лицо девушки, и она закрывает глаза, наслаждаясь этим подаренным теплом.
— Какая тёлочка красивая! — кто-то рывком останавливает неторопливый полёт качелей, и Маша открывает глаза. Рядом с ней трое парней, с интересом рассматривающих её.
— Незнакомая тёлочка.
— Не нас ли ты ждёшь, красавица? — спрашивающий грубо хватает её за подбородок и разворачивает к себе.
Маше становится страшно от подобной наглости, когда твоя личность не интересует окружающих, когда они чувствуют свою силу и наслаждаются беспомощностью жертвы, когда любые слова не будут ими восприняты адекватно, а лишь вызовут новый приступ агрессии. Хотя… почему бы и нет?
— Как бы вам не хотелось, но не вас, — стараясь говорить спокойно, Маша пытается освободиться от захвата, но у неё не получается, и паника нарастает.
— А кому же так повезло? — щерится в редкозубой улыбке парень.
— Александру Морозову, — чуть ли не по слогам произносит Маша, молясь про себя, чтобы имя одноклассника действительно что-то значило для этих гопников.
И оно значит. Во-первых, исчезает захват на лице. Во-вторых, парни отходят от качелей и начинают озираться. В-третьих, редкозубый произносит:
— Извини, подруга, ошибка. Морозу не говори, мы осознали и тебя запомнили, никто не тронет.
И в это время за их спинами звучит тихий, но жёсткий голос6
— Что за толпа возле моей девочки?
— Алекс, не обессудь. Просто знакомимся.
— А моя девочка хочет этого знакомства? — в голосе сталь и холод.
Мария молчит, потому что не знает, что будет лучшим в такой ситуации. Морозов отталкивает плечом одного из парней и наклоняется к ней:
— Они что-нибудь сделали, сказали обидное?
Она отрицательно мотает головой:
— Не успели, я назвала твоё имя.
— Умная девочка, — ласково улыбается ей Саша и поворачивается к парням.
— Ну что сказать? — он широко разводит руками. — Повезло вам. Идите с богом и запомните, к кому вам и на пушечный выстрел подходить не следует.
Когда они исчезают, Александр поворачивается к девушке:
— Соловьёва, а не выделывалась бы, поднялась со мной — и ничего бы этого не было.
— Ничего и не было.
— Будто я этих уродов не знаю. Наверняка, лапали.
— Нет.
— Ну значит, я вовремя появился.
— Это я вовремя твоё имя назвала.
— И это тоже, — он виновато смотрит на неё, — прости, эти районные разборки не для таких, как ты.
— А какая я?
— Из другого мира, богатого, благополучного.
Она оглядывает его чёрные джинсы Diesel, тонкий пуловер и кожаную куртку от Аrmani, кеды Converse и согласно кивает:
— Да, ты выглядишь, как бомж. А я, натура утончённая, в отечественном хожу.
— Это отцовская забота о сыне.
— А кто у нас отец?
— Немецкий бизнесмен.
— О, так ты у нас немец?
— Нет, русский, а отец эмигрировал очень давно. Ладно, это не важно. Куда пойдём?
— А ты что-то планировал?
— Я хотел устроить тебе романтическую прогулку, но после двух игр я дико голоден. Так что сначала хавчик!
- Предыдущая
- 7/44
- Следующая