Имбецил (СИ) - "Alinkina" - Страница 44

Лезть в окно и гулять по отливам в подвыпившем состоянии самое то. Меня шатало от выпитого немного, поэтому я вцепился в раму намертво, глядя, как парни занавешивают старые тюли и ночники, чтобы меня не было видно. Глянув вниз, я почувствовал, как меня повело, и ближе прижался к раме, цепляясь за фрамугу. Второй этаж как-никак. Не убьюсь, но хребет сломать могу.

Остапенко тварь!

Дойдя до конца окна, я прикинул расстояние до соседнего отлива и собрался с мыслями. Чуть меньше метра. Не впервой, и расстояние небольшое для меня, но всё равно стрёмно. Услышав мерзкий голос коменды из своей бывшей комнаты, я дождался когда окно в соседней комнате открыли. Отцепившись одной рукой от выступающей фрамуги, я чуть наклонился, прилегая всем телом к кирпичу, и уцепился за выступ следующего окна.

Я слышал, как коменда начала орать на пацанов, найдя бутылку пива, и начала шерстить их комнату дальше, проверяя тумбочки и шкафы.

- Давай быстрее! – поторопил Лёха, высунувшись из окна, и я сделал шаг вперёд, хватаясь сразу за раму. Вторая нога соскользнула почти с металлического отлива, но Лёха подстраховал, схватив меня за майку и втаскивая в комнату.

- Чёт ты хватку потерял, Тоха! – весело сказал он и сплюнул вниз. – Или жизнь на хате тебя растащила?

- Растащила… - буркнул я, вытирая пот со лба и осматривая содранные ладони.

- А нафиг тебе столько хавки, что ты всю сто седьмую раскулачил и оставил меня и всех остальных с носом? – задал вопрос Лёха уже в пятый раз и засунул нос в объёмный пакет.

- Не сцы, тебе ещё осталось, - отговорился я, подходя к двери и прислушиваясь.

- Да чё там слушать! Пивас неоткрытый нашла. Ничего не сделает, – вдруг весело заржал Лёха. – Но ты лучше в общаге не показывайся. Она тебя, если засечёт, мозг вынесет и на ковёр потащит.

- Да пошла она! – огрызнулся тихо я.

- Слушай, Роевский, а какого хрена ты по окнам вообще скакал, если сам трындел, что собираешься поступать в свой институт, и тебе плевать на хабзу? – спросил неугомонный Лёха, а у меня чуть скулы не свело от злости. Умник, блин! Можно подумать, я сам не думал об этом. Думал. Кроме таланта, который у меня есть, для поступления в кулёк всё равно нужен блат, или светит платное. А теперь у меня папаши нет, соответственно и блата, и денег на оплату учебы нет. Даже флешки, с помощью которой я могу всё это поиметь, и то у меня нет! Если ещё эта меня с хабзы попрут, то можно смело идти на паперть просить подаяния.

- Да и кстати, прав Остапенко, ты в столовке не появлялся раньше, а тут и бабло, и хавка тебе понадобилась, и в столовку пришёл… - задумчиво, как следователь проговорил Лёха, устраиваясь на своей койке поудобнее и сверкая на меня своими глазами. – Веник вот в травму угодил, сразу как ты к нему на хату заселился…

Оторвавшись от двери, я посмотрел на Лёху.

- Не лезь, куда не просят, и Остапенко поменьше слушай, а то сам в травме можешь оказаться!

Взяв пакет под охреневшим и злобным взглядом Лёхи, я перекинул его в свой пустой рюкзак и приоткрыл дверь. Пора валить.

- Ты сам, смотри, в травме не окажись после встречи с Остапенко. Он давно обещал тебя туда уложить! – мстительно ответил Лёха.

Обернувшись, я скептически приподнял бровь.

- А ты за меня не переживай, Лёха, лучше смотри за собой, а то за мое укрытие коменда тебя по головке не погладит. Вылетишь и не заметишь.

- Да пошёл ты в жопу, Роевский! Больно вас, умных столичных говнюков здесь развелось! – подорвался Лёха с кровати, но я успел закрыть дверь.

Чмошник любопытный, разозлил меня своим пиздежом. Сам перед Остапенко на цырлах ходит, уёбок. Не удивлюсь, если он сам и слил меня этому колхознику.

Коменду я не встретил, зато проходя мимо вахтёрши, попросил передать ей привет. Пусть побесится, тварь.

Хмуро глядя себе под ноги, я быстро шёл домой по всё ещё залитому вечерним солнцем городу. Совсем скоро, буквально через полчаса начнёт темнеть, и я, злясь на себя, что задержался в общаге, ускорил шаг. Мне нужно попасть домой, чтобы сгрузить там тяжёлый рюкзак, успеть покормить монстра, выгулять его, навестить наконец имбецила и забрать свою флешку.

У подъезда стояла припаркованная знакомая бэха, у которой стоял лысый Димон и говорил с кем-то по телефону. Внутренне передёрнувшись и сделав вид, что его не знаю, я прошёл мимо, но этот козёл заметил меня и решил доебаться.

- Ты где был весь день? – догнал меня резкий пренебрежительный вопрос.

- Я вообще-то учусь, - глянув мельком на Лысого, огрызнулся я и быстро зашёл в подъезд, не видя довольного, с мерзкой улыбкой лица лысого мордоворота.

Я не успел ещё подойти к квартире, как за дверью раздался лай. Открыв замок, я медленно приоткрыл дверь, отходя в сторону. Спайк перестал лаять, и я заглянул в квартиру. Пёс стоял в коридоре, но потом, увидев меня, фыркнул, взял в зубы что-то и поцокал с этим в комнату. Дверь в подъезд хлопнула, и на лестнице раздались тяжёлые шаги. Пришлось зайти в квартиру, усмиряя своё дурное предчувствие и лёгкий, как весенний ветерок, страх.

В квартире царил хаос и страшная вонища - псины и какой-то кислятины. Моя погрызенная в хлам и обслюнявленная обувь валялась разбросанной по всему коридору. Пока я шёл к комнате, вступил в огромную лужу. Хотелось ругаться матом, но я не мог; стискивая кулаки и скрипя зубами, я переступил лужу собачей мочи. Нервы звенели как натянутые струны, готовые вот-вот треснуть со звоном. В комнате меня ожидал ещё больший сюрприз. Все мои шмотки были порваны на клочки или обслюнявлены, так же, как и общаговская, единственная подушка. Так что поверх моих уже бывших вещей ровным слоем лежали ещё сбитыми клочками серые, белые и коричневые облезлые перья. На скрученном диване, словно на нём скакали кони, лежал Спайк, зажав в лапах тряпку, оказавшуюся моей рубашкой, и рвал, не торопясь, своими челюстями ткань с мерзким, трескающим звуком.

Подняв крупную лобастую башку от остатков рубашки, псина зло зарычала, глядя на меня, и глухо, по-издевательски гавкнула.

На секунду замерев, я, развернувшись на месте, пошёл на выход. Злость победила живущий страх. Опять захотелось курить, а сигарета осталась одна. Выйдя из квартиры, я глянул с лестничного окна на улицу и, не увидев БМВ, спустился на улицу, сразу доставая помятую скривленную сигарету и раза с четвёртого прикуривая.

Во мне как в чане бурлило, пузырясь и дымя, варево из злости, ярости, безысходности, адреналина, нерастраченной щепотки безумия и ещё хрен знает чего. И всё мне нужно выплеснуть, иначе меня скоро самого зальёт этим варевом и не факт, что только меня. Пора прекращать этот дурдом. Я не хочу прогибаться под кого-то. Не хочу терпеть рядом с собой неадекватную псину, пустившую все мои шмотки на мусор, мерзкого лысого Димона и тем более имбецила.

Хватит.

Твёрдой уверенной походкой я направился в больницу.

========== Глава 21 ==========

- Привет, Тур! Как себя чувствуешь? – радостно поприветствовал Дима Быкова, протягивая руку, и сильно сжимая, при этом пристально наблюдая за реакцией.

Тур даже ухом не повёл на его уловку, сжал в ответ крепко и сильно его ладонь, не обращая внимания на боль в мышцах и слабость. Его уже и так воротило от больницы и всех процедур типа анализа мочи, кала, и крови. И если мочу и кровь он сдал, понятное дело, надо, то от анализа кала отказался наотрез. Дежурная медсестра, молодая барышня, попытавшаяся на него надавить, увидев отсутствие анализа, быстро стушевалась под потемневшим раскосым взглядом, покраснела, будто он на неё наорал, и, поджав губки, убежала на пост.

- Отлично дела, - хмуро ответил Тур, глядя на друга как на врага народа. Тот как раз ставил объёмный белый пакет, из которого виднелся колючий хвост ананаса, на тумбочку.

- Ой, да ладно тебе! Завтра вернёшься домой, - поняв друга, сразу ответил Дима, умалчивая тот факт, что выпишут только в том случае, если всё будет хорошо с ранами, а с ними не всё в порядке, как сказал врач, и нужна ещё минимум неделя.