Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 51

— Что за игру ты затеял? — сощурился друид, видимо, приняв моё молчание за невозможность что-либо ответить. — Что ты скрываешь? Кто ты такой?!

— Шаман, — вздохнул я, одновременно с этим взмахивая рукой и произнося заклинание.

Тут же земля вздыбилась, и опешившего Дан-руг-Мина оплели метнувшиеся к нему корни и коряги. Тесак выпал из его руки, а крик подавился в зародыше, как только другая моя рука рассекла воздух, приказав корням распять друида на земле. Гоблин упал, оплетённый корнями, не в силах пошевелиться. Глаза его полезли из орбит, а что сейчас творилось у него в голове, даже представить трудно.

Улы рванули в нашу сторону, рыча и пуская слюну, намереваясь защитить того, кого они считали своим отцом и наставником, и я уже было вознамерился отправить их всех в мир духов, как вдруг:

— Стоять! — послышался рёв у меня из-за спины, и я с удивлением узнал в нём голос друида.

Ящерицы послушно остановились в двух шагах от моей персоны, и, кажется, даже Леший внутри меня пребывал в некоем… смятении. Я медленно обернулся, чувствуя подвох и ожидая увидеть нечто, что заставило бы Дан-руг-Мина принять такое решение: например, отряд вооружённых гоблинов, что отвели бы меня под стражу, или… или… да не могу я ничего такого представить!

Нет же — друид всё также был прикован к земле призванными мною корнями, но его взгляд, он изменился, стал изучающим, даже спокойным. М-да, с каким друидом ни познакомлюсь — так каждый на меня вывалит какой-никакой, а сюрприз. Это что у них, профессиональное, что ли?

— Почему Улов остановил? — задал я, наверное, более всего тревожащий меня вопрос. — Могли ведь напасть, убить.

— Не могли, — мотнул головой друид. — Ты бы это первым сделал, а мне моих животинок жалко.

— Не глуп, — не выдержал и усмехнулся я, проводя ладонью по воздуху, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

В эту же секунду путы, что сдерживали Дан-руг-Мина, с треском ушли под землю, и зеленокожий сел, явно довольный тем, что может нормально двигаться. Потирая немного покрасневшие запястья, он не убирал от меня придирчивого взгляда. Но при этом ящерицы продолжали стоять на месте, чем немало меня удивили: что же это, гоблин действительно не собирается мне ничего делать, даже хоть как-то препятствовать? Позвать на помощь?

— Почему бездействуешь? — озвучил я свой вопрос, одновременно с этим одними губами произнося заклинание. Всё-таки лучше иметь хоть что-то в рукаве и не использовать это, чем не иметь ничего и проиграть, не правда ли?

— А смысл, — фыркнул друид. — Ты ведь владеешь Силой?

— Ну?

— И ты что-то задумал?

— Ну?

— Дай догадаюсь: власти хочешь?

— Совсем не глуп, — в который раз усмехнулся я, и тут же протестующе замахал руками: — Только на меня так смотреть не надо. Мне власть не для богатства нужна, и не ради собственного тщеславия. А совсем для другого.

— Да кто я такой, чтобы подобное осуждать?! — сплюнул друид и вздохнул: — Эх, а здорово ты всех обвёл… Если бы не этот случай, никто бы даже на тебя не подумал. — сказав это, он упёр свой взгляд в землю, а затем поднял на меня сощурившиеся глазки: — И, стоит полагать, у тебя есть ещё планы?

— Стоит полагать, — кивнул я. — Хотя теперь, пожалуй, придётся немного импровизировать.

Теперь уже я разговаривал абсолютно без напряжения. Нужную душу я призвал и был готов пустить в ход, так что за свою жизнь переживаний не было никаких — что ж, почему бы и не поговорить?

— А если получишь власть, — ещё сильнее сощурился Дан-руг-Мин, так что его глазки превратились в две крохотные точки. — Что будешь делать с теми, кто тебе помог?

— Награжу.

— Чем?

— Всем, чем посчитаю нужным.

Гоблин ещё некоторое время сканировал меня взглядом, словно стараясь прочесть что-то, что было ведомо одному ему, а затем улыбнулся во всю свою клыкастую улыбку и загоготал:

— Знаешь, я всегда был таким гоблином, что выбирал сторону победителей.

— А кто для тебя я?

— Ты? — он поднялся и одобрительно кивнул: — Тот, у кого есть все шансы на победу.

— Так это значит…

— Это значит, что я постараюсь тебе помочь, но при одном условии.

— Не люблю условий.

— А я обожаю, — ещё шире заулыбался зеленокожий нахал, и отчего-то я и сам улыбнулся. И, не услышав отказа, друид продолжил: — Если победишь, выделишь кузнецов для меня лично и для моих Улов, а также нескольких целительниц, в услужение.

— А что, нынешний рагх всего этого не давал? — Продолжая усмехаться, хотя уже всё про себя решил, вопросительно приподнял я бровь.

В ответ Дан-руг-Мин харкнул на землю и махнул рукой:

— Нынешний рагх мало чем отличается от рагхакка! Жлоб, которых ещё поискать! Если бы не его хитрый умишко, духи его подери, хрен бы он когда в вожди выбился! Так что, идёт?

— Идёт! — кивнул я, пробуждая от полусна Лешего. И в тот же миг и Улы, и сам друид отшатнулись от меня в разные стороны. В ответ я внимательно оглядел себя и увидел исходящее от тела свечение. Ничего себе! Вот что значит так долго держать Высшего духа взаперти! На выходе получишь вот такой вот эффект, который оказал серьёзное влияние на заскуливших ящериц и упавшего на колени Дан-руг-Мина. — Пора на войну!

Где-то в глубине болот раздался треск. Этот треск не был похож на треск ломающейся ветки, или треск от разведённого костра. Это был необычный, чуждый этому месту треск. Наверное, поэтому пожиравший свою добычу саблезубый волк, услыхав его, прервал трапезу и принюхался. Шерсть его вздыбилась, и животное стало медленно пятиться, насторожившись.

Нечто, что издавало сей треск, стремительно приближалось, и когда, накренив одно из деревьев, прошло мимо вжавшегося в землю животного, саблезубый разве что не подобострастно махал хвостиком, скуля и пятясь, напрочь забыв про свой недоеденный ужин, лишь с одной мыслью: поскорее бы сбежать, скрыться, исчезнуть, ибо подобное видеть не доводилось, наверное, никому во всех Болотах Пяты.

А немой гигант шёл, оставляя после себя бурелом из перекошенных и сваленных деревьев, отчего становился похожим на ледокол, мерно и степенно рассекающий ледяные просторы моря и не обращающий внимание на, казалось бы, несокрушимую корку льда.

А за немым гигантом шёл ещё один, поменьше, но не менее величественный и страшный. За собой волочил он по земле Болотного Бегемота: сильную тварь, покрытую толстым слоем жира и плотными пластинами, но глупую, не оценившую опасность, исходившую от гиганта, и полезшую напролом, ожидая, что управится с ним в один короткий присест. Не тут-то было. Кажется, бегемот даже не успел осознать, что произошло, когда уже был мёртв. И теперь его туша составила компанию странной паре, что словно болотные души, неприкосновенные и бестелесные, шли по только им известному пути.

А саблезубый волк, высунув язык, в панике нёсся к своей стае, воя, рыча и скуля.

— У него рассудок помутился, — безапелляционно констатировал шаман, склонившись над тяжело дышащим телом, что лежало на носилках.

Стоявшие рядом воины, двое из которых и принесли полумёртвое тело к лагерю, дружно закивали головами. Никто не смел поверить в только что сказанное сошедшим с ума гоблином, что собирал грибы недалеко от селения клана. А если не хочешь верить, то проще признать в рассказчике ненормального, ну, или, на крайний случай, просто лжеца, а ещё лучше и то и другое вместе взятое.

Шаман фыркнул, распорядившись доставить беднягу к целителю. Воины, пыхтя, подняли носилки, на которых тут же завозился в бреду сумасшедший, исполняя приказ.

Сев у костра, гоблин тяжело вздохнул, немного разворошив ветки посохом, и также тяжело засмеялся. М-да, таких безумных историй он не слышал давно, даже от спятивших. Ходячее дерево! Сопровождающий его великан! Может, он ещё видел фею-рагхакка? При этих мыслях шаман рассмеялся уже искренне, и окружавшие его воины поддержали этот смех, видимо, рассуждая в том же направлении.