You're All I Want (СИ) - "Paula.M." - Страница 34

«Ландерс, это все ты».

«Пауль, ты ничего не знаешь».

«Рихарду нужно было время».

«Ты дорог ему».

Даже уже почти перестав общаться со мной, он все равно создавал для меня новые вопросы. И вчера, когда мы впервые поговорили за неделю, я чувствовал себя, как никогда, хорошо. Мне действительно его не хватает, но я не могу понять, что это. Я общаюсь с Тиллем, но почему-то не лезу на стенку каждый раз, когда мы долго не разговариваем, и не теряю дар речи, когда он на меня смотрит. Я мог найти этому всему лишь одно рациональное объяснение: я влюбился.

***

Когда ты влюбляешься, все становится в разы дерьмовее, чем было до этого. Особенно если ты влюбляешься в парня. Особенно если ты влюбляешься в Рихарда. Я с гордостью принял этот факт, потому что достаточно долго шел к его осознанию, но от этого мне не стало легче, а скорее наоборот. В то время когда я еще не до конца осознавал это, я просто делал какие-то предположения, размышлял о нашей тогда еще дружбе и не мог допустить таких мыслей. Сейчас я воспринимаю Рихарда по-другому, я смотрю на него совсем другими глазами. Паззл понемногу начинает складываться в единую картинку, но у меня все еще недостаточно деталей.

— Тилль, — мягко позвал я его, когда мы сидели на лавочке у школы во время большой перемены. На улице шел снег, да и сам день выдался достаточно морозным, поэтому я, одетый в пальто и укутанный мамой в два шарфа, был похож на какую-то куколку тли рядом с Тиллем, который сидел рядом в расстегнутой куртке, без шапки и ловил ртом большие снежинки. — Ты когда-нибудь влюблялся?

— Чего? — с недоумением произнес он, прерывая свое интереснейшее занятие.

— Ну, влюблялся ли ты когда-нибудь… — я нахмурился и начал что-то показывать руками, но это вызвало у Тилля только смех.

— Да не смущайся ты так.

— Но я не… — начал протестовать я.

— Вон щеки-то покраснели, — верно подметил он как раз в тот момент, когда я начал чувствовать, что мое лицо действительно пылает.

— Это просто мороз, — серьезно утвердил я, сильнее кутаясь в шарф. Закончив смеяться, Тилль продолжил:

— Да.

— И это было взаимно?

— Нет, — он посмотрел куда-то вдаль. — Да и вообще, что за допрос такой?

— Просто спросил, знаешь, — я почесал затылок. — Книгу по литературе читаю.

— Ага, ее зовут Рита.

Я усмехнулся. Наверное, я был бы рад, если бы ее звали Рита.

***

Я никогда не боялся мнения окружающих, и мне было глубоко наплевать на то, что про меня подумают или скажут. Сейчас же я боялся этого, как никогда прежде, и чувствовал себя полнейшим трусом. Быть геем или бисексуалом в моей школе, да и вообще в любой школе Германии — преступление. Это считается аморальным, грязным, нелогичным, противоестественным. Таких людей не понимают и даже не пытаются этого сделать. Таких людей считают больными. Мальчики должны любить девочек, а девочки должны любить мальчиков. И никого не ебет твое гребаное мнение. А почему? Потому что «так устроена природа», мать ее. И, если ты вдруг не вписываешься в рамки «нормы» матушки-природы, ты больной или ненормальный. Я никогда не задумывался о чувствах этих людей, но человек, появившийся в моей жизни полгода назад, заставил меня не просто задуматься об этом, а испытать это на собственной шкуре.

Самое главное, что я боялся не только мнения окружающих. Я вообще боялся этого и всеми фибрами души хотел вписываться в эти самые рамки нормы. Мне было ужасно обидно из-за того, что он и вовсе хотел использовать меня, а теперь ему стало на меня наплевать после всего хорошего, что между нами было. Для него это ничего не значило, а я так глупо и нелепо привязался к нему.

Твердо решив, что я не поддамся временному помешательству, на следующий день после уроков я с серьезными намерениями направлялся к Рите, вешающей в коридоре второго этажа в одиночестве наши с Тиллем самодельные плакаты. Подойдя к девушке сзади, я положил руки на ее талию, быстро повернул ее к себе и поцеловал. Моя рука зарылась в ее шелковистые волосы, в то время как рука Риты давно трогала мой зад.

— Что это было? — Мы тяжело дышали, пытаясь перевести дух. Волосы девушки были взъерошены, помада была размазана, и видок у нее был довольно испуганный, но вскоре она опомнилась и, игриво закусив губу, продолжила: — Ты очень нравишься мне таким.

— Как насчет того, чтобы пойти к тебе сегодня вечером? — шепотом спросил я, практически нависнув над бедной девушкой.

— Сегодня? О, ух ты, я, — Рита подняла один плакат с пола. — Конечно.

— До встречи на дискотеке, — я подмигнул ей, как это делают все мачо в крутых фильмах и грациозно повернул за угол коридора, оставив растерянную, недоумевающую, но довольно счастливую Риту стоять с разбросанными плакатами вокруг нее. Ох, если бы она знала, что я ебнулся, когда повернул за угол.

Я был уверен на все сто, что совершаю самый глупый поступок в своей жизни и делаю все с точностью до наоборот, но у меня не было выхода или я просто не хотел его искать.

***

До дискотеки оставалось чуть более двух часов, а я не находил себе места дома, снова и снова спрашивая себя о том, правильно ли я поступил. Ну конечно правильно. Я просто пересплю с девушкой. И тогда я перестану думать о том, что у меня что-то может быть с человеком моего пола. Да, абсолютно верно. Надев свою самую лучшую рубашку и самые пиздатые джинсы, я закинул на плечо рюкзак, в который зачем-то предварительно кинул пачку нетронутых мною сигарет, и отправился на дискотеку.

Надо признать, что, войдя в школу, я был приятно удивлен: все было украшено гирляндами, из актового зала доносилась какая-то музыка, а передо мной то и дело бегали люди в каких-то костюмах. Новогодний концерт, хуле. Я пришел довольно рано, и поэтому, не найдя никого из своих, кинул куртку в гардеробе и пошел на последний этаж. Сегодня я выпью. И даже займусь сексом. Может, достойно провести уходящий год и даже покурить? Мне же, черт возьми, восемнадцать, а я даже не пробовал.

Приближаясь к слишком знакомому мне месту, я, убедившись, что здесь нет никаких Рихардов, выдохнул и закрыл за собой дверь. Я сел на пыльный подоконник и отворил окно: холодный морозный воздух ударил в нос, по спине побежали приятные мурашки. Сразу же вспомнив, зачем я сюда приперся, я немедленно расстегнул рюкзак и достал сигареты. Пока я пытался снять прозрачную упаковку с пачки, сердце почему-то стало биться быстрее в предвкушении чего-то необычного и неизведанного до этого ощущения. Достав одну сигарету, я поднес к ней зажигалку и прикурил. Первое, что я почувствовал, была горечь дыма, заполнившего мой рот. Я попытался вдохнуть, но в эту же секунду сложился вдвое, заходясь в приступе нереального кашля. Мое горло было будто сковано, во рту ощущался ненавистный дым, голова кружилась, а на глазах от моего неистового кашля и дыма, бьющего прямо в лицо, навернулись слезы.

— Пауль? — дверь туалета отворилась, и в помещение зашел Рихард собственной персоной. — Ты куришь?

У меня не было сил ни на один ответ, кроме еще одной порции смачного кашля. Разогнувшись, я снова сел на подоконник и, вдыхая свежий воздух, закрыл глаза.

— Не так нужно, — как-то по-доброму улыбнулся Рихард, приближаясь ко мне.

— Я все равно больше не буду, — ответил я, шмыгая носом.

— Поднеси сигарету ко рту, вот так, — он подошел ко мне еще ближе и просто приставил сигарету к моим губам. — Вдыхай. Не задерживай дым во рту. Просто дыши, как ты это обычно делаешь. Вдыхай глубоко.

Рука Рихарда легла мне прямо на грудную клетку, и я, не разрывая зрительного контакта, сделал еще одну злосчастную затяжку, точно следуя инструкциям Рихарда. В ту же секунду я почувствовал, как дым наполняем мои легкие и голова начинает кружиться с новой силой. Через пару секунд я выдохнул дым и рука Круспе вернулась на свое место.

— Вот так, — одобрительно кивнул он.

— Гадость какая, — вынес я свой вердикт, немного посмеиваясь. Рихард прикурил одну из сигарет, внимательно изучая меня взглядом.