Слепая совесть - Нэльте Нидейла - Страница 15

Внимательно просматриваю до конца, едва не вышибает слезы при виде отъезжающей процессии. Ведь скоро и мне придется… Задумываюсь, смотреть ли следующую или еще успею. Очень уж не терпится вопросы позадавать. Не лезть же к императору, а вдруг что не то спрошу. В голове зарождается безумная мысль разыскать родственников его матери. Внук все же, ну или там племянник.

Бросаю взгляд на охранника — по-прежнему непроницаем, молчит, не шелохнется. Вижу снизу, как мерно вздымается грудь, снова ловлю себя на мысли, что никогда так близко мужчин не разглядывала. Смущаюсь почему-то, встаю решительно:

— Дарсаль… я пройтись, глаза устали.

Кажется, легкое недоумение во взгляде. Ну да, я не должна отчитываться, его дело — реагировать. Идет следом, выходим из дома, углубляемся в парк по дорожкам. Сердце снова кровью обдирается, неужели в последний раз гуляю здесь, в последний раз экран смотрю, с девочками, какими бы ни были, общаюсь…

Сердито отгоняю депрессивный настрой, оглядываюсь. Никого вроде.

— Мы одни? — на всякий случай уточняю.

— Практически.

— Это как? — хмурюсь.

— Есть еще охрана.

Ничего себе. Впрочем, логично.

— Она нас слышит? Я хочу спросить.

— Стражи слышат. Могу наложить слепое пятно, но тогда император наверняка заинтересуется разговором.

Бросаю любопытный взгляд. Ко мне самого надежного приставили, что ли? Наверное, доносить о каждом шаге будет.

— Слепое пятно, значит. Это не под ним вы прятались тогда, на озере?

— Император должен был сделать выбор, моя госпожа.

— И никто не увидит, не услышит?

— Более сильный Страж может взломать, но для этого у него должны быть веские основания.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Тогда просто скажите, если я задаю вопросы, которые не положено задавать. Я же не знаю ничего про Айо.

— Конечно, моя повелительница.

— Дарсаль, а что с прежней императрицей? С матерью Иллариандра?

— Скончалась несколько лет назад от болезни.

— Я не знала, — вздыхаю. Впрочем, и не интересовалась никогда. — А есть у него другие родственники? Братья, сестры?

— Наследник всегда один, моя госпожа. Традиционно, чтобы не допускать борьбы за власть.

А вдруг с ним что-нибудь случится? Вовремя прикусываю язык, не тот вопрос, который должна задавать будущая императрица. Пока, во всяком случае.

— А девочки?

— У императора Иллариандра сестер нет, однако у его отца была. Девочки, даже рожденные женщинами Йована, не могут зачать ребенка, поэтому соперничества за власть не будет. Герцогиня… родственница императора живет в отдельном поместье и к управлению государством отношения не имеет.

Задумываюсь. Вообще не в состоянии или от местных мужчин? Возможно, какие-то проблемы с совместимостью? А женщины в принципе к управлению допускаются?

Снова прикусываю язык, вздыхаю тоскливо. И ведь не обсудить теперь ни с кем, пошла бы к Тересии, да без Стража никак. Пытаюсь удержаться от раздраженного взгляда, все же Дарсаль отвечает на вопросы и вообще доброжелателен. Пока.

— А… мм… местные родственники? Император с ними как-то контактирует?

— Нет, моя госпожа, они официально не считаются родственниками с того момента, как жених отдает выкуп за невесту.

— Странно это, — бормочу я. — Разве не логичнее укреплять связи и иметь союзников?

— Такова традиция, моя госпожа.

Традиции ведь не на ровном месте возникают. Впрочем, у нас дети, рожденные согласно очереди от чужих мужей, тоже их родственниками не считаются.

— А запретов на этот счет никаких нет? Если я захочу их разыскать?

— Лучше спросите у повелителя, моя госпожа.

Снова не могу смотреть в горящие глаза, перевожу взгляд на многолетние высокие сосны.

— Только скорее всего придется объяснить, для чего вам это понадобилось, — добавляет Дарсаль.

Знать бы самой, для чего…

Ноэлия

Гуляем какое-то время по парку — здесь всегда прохладно, умиротворяющий запах деревьев и трав. Страшно хочется увидеть, где же она, моя охрана, сколько ее, все ли Стражи или кто еще… Однако пусто, может, Дарсаль обманул? Идет чуть сзади, ступает бесшумно, уже и ограда виднеется. Ощущаю себя заключенной в клетку, не сбежать. Стараюсь не расстраиваться.

— Там женщина, моя госпожа, — вдруг сообщает Дарсаль. — По-моему, вас ждет.

— Какая женщина? — оборачиваюсь. Тересия, что ли? Обещала ведь зайти. — Где?

— Не знаю, незнакомая. У ограды, — отвечает. Какая это незнакомая может меня ждать? Кошусь на него, добавляет: — Не опасна.

— Так что же она не зайдет? — спрашиваю я.

Вроде пансион мадам Джанс никогда не был закрыт для посетителей, изредка девочек даже в семьи забирали. Хотя у богатых обычно свои дети, им чужие не нужны, а бедным содержать не на что, не всякому и отдадут. Наша мадам, насколько я понимаю, какие-то дотации от государства получает.

— Боится, моя госпожа.

Действительно, впереди у ворот стоит женщина — немолодая уже, в темном длинном платье и небольшой, завязанной под подбородком шляпе. Поднимает взгляд на меня, на Стража, на мгновение такая надежда в глазах, руки мнет перед собой и, кажется, что-то держит в них.

— Госпожа Ноэлия? — зовет она.

Киваю, приближаюсь с любопытством, никогда ее не видела. Выцветшие темно-серые глаза, худая, чуть сгорбленная фигура.

— Да, — отвечаю. — Вы что-то хотели?

Женщина кидает опасливый взгляд на Дарсаля, делает робкий шаг в ворота, тоже кошусь на Стража, но он, как обычно, молчалив и непроницаем.

— Да, — шепчет она, протягивает руки.

Быстрее, чем успеваю сообразить, беру их в свои. В ладонь тычется какой-то листок бумаги, женщина снова бросает взгляд на Дарсаля и выдыхает едва слышно:

— Помогите!

Забирает руки, оставляя послание в моих, уходит поспешно, нервно оглядывается. Смотрю какое-то время ей вслед, размышляю о том, что делать с листком, где его прочитать. Наверняка ведь ненужное внимание привлекла! Уж лучше бы поговорила о чем-нибудь.

Идем, молчим, пытаюсь сообразить — он просто предположил, что она боится, или может это видеть? И насколько далеко слышат Стражи? Незаметно прячу бумагу в карман. Спешу к себе.

— Подождите тут, — прошу возле комнаты, однако охранник не слушается, заходит следом. Закрывает дверь.

— Что она вам дала, моя госпожа? — спрашивает вдруг.

— Ничего.

Это же кошмар, неужели я теперь постоянно на виду буду? Каждый шаг под контролем!

— Обман вам не идет, моя госпожа. — Дарсаль слегка хмурится, почти незаметно.

— Я просила подождать за дверью!

— Пожалуйста, отдайте письмо, госпожа.

— Зачем? — возмущаюсь.

— Император должен его увидеть.

— А если не отдам? Будешь отбирать силой?

— Мне придется доложить повелителю. Простите.

— И что, он раздумает на мне жениться? — злюсь.

— Надеюсь, нет, — отвечает Дарсаль таким тоном, мурашки по спине.

Я еще даже не знаю, что там! Почему вдруг завелась? Да потому что задыхаюсь, хочется хоть какой-то свободы! Не могу я, когда за мной по пятам ходят, следят!

— Это не письмо! — сообщаю мстительно.

На мгновение кажется, будто в глазах Стража что-то мелькает — не могу разобрать. Растерянность, сожаление. Страшно, наверное, не видеть — или видеть совсем не так.

Раскрываю записку, читаю.

«Моя дочь, Малария Эдвайс, пропала после приезда прошлого императора. Ее похитили Слепые. Пожалуйста, помогите!»

Вот же… С ужасом смотрю на Стража. И что мне за это будет? Может, нужно было отдать, не читая? Стоит, ждет, осознаю: одно слово императора — и я даже пикнуть не успею. Охранник-тюремщик.

— На, читай, — вручаю ему записку, кусаю губы, чтобы не расплакаться от страха и снова прихлынувшего отчаяния.

Дарсаль

Слова режут по живому, убеждаю себя, что она же не знает. Хотя кого я обманываю, специально она это говорит.