Игральные кости (СИ) - Лартер Элли - Страница 52

- Тебе досталось больше всех, - вздохнула Нэйт. - Тебе не нужно винить себя в этом.

- Нет, это я виновата, - сказала Миранда севшим голосом.

- Даже если так, - вмешалась Кристен. - Я справлюсь.

- Может быть, - Миранда пожала плечи. - Ты сильная. А я нет. Я не справляюсь. И я очень устала...

- Миранда, послушай... - Кристен протянула ладонь, чтобы прикоснуться к щеке подруги, но та резко отодвинулась и покачала головой:

- Не надо...

- Ладно, как скажешь. Только успокойся, ладно? Пожалуйста...

Она не успела договорить, потому что в дверь раздался стук.

Это были мистер и миссис Стоун.

- Пожалуй, мы пойдем, - решила Нэйт и на прощание крепко поцеловала Кристен в щеку. Миранда послушно поплелась за ней, и Кристен проводила подруг тревожным взглядом.

- Как ты себя чувствуешь?

- Неплохо, мам, - Кристен кивнула. После недавнего разговора ей было ужасно неуютно находиться рядом с родителями, но она, конечно, не могла их выгнать.

- Мы принесли тебе фрукты и мармелад, который ты любишь.

- Спасибо, - Кристен слабо улыбнулась.

- Мы говорили с доктором, она сказала, все будет хорошо. Расскажешь нам, что случилось?

- Зачем? - Кристен напряглась. - Чтобы у вас снова появился повод упрекать меня и Карри? Я люблю его, мне хорошо с ним, я не собираюсь никуда от него уходить. Поэтому неважно, что случилось...

- Мы его видели.

- Что?

- Видели твоего Карри. А еще отец вызвал полицию...

- Какую полицию? - испугалась Кристен.

- Отдел по борьбе с организованной преступностью.

- Зачем?! - Кристен с ужасом села на постели.

- Потому что клуб твоего Карри явно относится к организованной преступности, и твоего обидчика, кто бы это ни был, нужно наказать.

- Ооо... - застонала Кристен, хватаясь руками за голову и принимаясь тереть лоб ладонями. - Вам не надо в это лезть, понимаете? Это опасно! Это очень опасно! Как только придут люди из полиции, я немедленно отошлю их обратно, ясно? Скажу, что вы ошиблись. Что я упала с лестницы... или с мотоцикла... не знаю. Нельзя вмешивать сюда полицию. Тем более отдел по борьбе с организованной преступностью.

Миссис Стоун промолчала и принялась выкладывать на прикроватный столик фрукты: яблоки, груши, персики, мандарины. Также в ее сумке оказались мармелад, йогурты, сыр и даже сервелат того сорта, который особенно любила Кристен. Было сразу видно: мама очень старалась. Хотела загладить вину, поняла Кристен. Но в итоге налажала еще сильнее.

Отец тем временем устроился в кресле напротив кровати.

- Вы правда видели Карри? - обратилась к нему Кристен.

Мистер Стоун почесал бровь и вздохнул:

- Да.

- Вы о чем-то с ним говорили?

- Твой Карри назвал меня стервой, а твоего отца - старым сморчком, - вмешалась мама, и у Кристен округлились глаза:

- Что-о?!

- Кристен, - мама села на край постели и погладила ее по плечу. - Милая, неужели ты сама не видишь, что этот мужчина - самый ненадежный человек из всех возможных?

Кристен одернула руку и заткнула уши ладонями:

- Довольно! Я не хочу вас слышать! Убирайтесь!

Ее крик оказался достаточно громким, чтобы уже через несколько секунд в палате появилась медсестра.

- Уведите их! Пожалуйста! Я хочу остаться одна! - взволнованно попросила Кристен, и медсестра тут же закивала:

- Мистер Стоун, миссис Стоун, вашей дочери нужно отдыхать... Пожалуйста, побудьте пока в коридоре. Или съездите домой. Если что-нибудь изменится, мы вам позвоним...

Оставшись одна, Кристен тут же схватилась за телефон. Карри не возвращался слишком долго. Она набрала его номер и приложила мобильный к уху.

Раздались длинные гудки.

Карри не брал трубку.

Вот уже два месяца она ничего не могла с собой поделать.

Это пожирало ее изнутри, разъедало по кусочкам, травило своим ядом.

Она помнила все: свое радостное возбуждение, предшествовавшее поездке на гонки, свой пьяный угар, когда в голове гулял волнами ветер и мысли путались и липли друг к другу, точно перепачканные клеем, свою физическую боль, когда ее насиловали - снова, и снова, и снова... И она помнила свой стыд, когда утром вернулась домой и не могла ни слова сказать ни матери, ни тем более Кевину.

Конечно, она смогла себя отмыть. Физически. Часа два она стояла под душем и раздирала свое тело мочалкой - до боли, до крови. Потом принимала ванну. А вечером - еще раз, по-новой. Но эту мерзость было невозможно смыть: она как будто сидела где-то внутри, под кожей. Стоило закрыть глаза - и воспоминания оживали. Полный пьяных мужиков бар, пропахший пивом и потом, громкая музыка, насмешливый гогот, жадные руки, шарящие по ее телу... А потом - зыбкое ощущение защищенности, теплый плед, горячий кофе, сонливость и - снова обман. Холодное утро, автомобильная стоянка, склонившаяся над ней девушка:

- Вы в порядке?

- Что? Кто вы? Где я?

Нэйт предложила ей записаться к психотерапевту. Но она пришла на сеанс и сбежала через пятнадцать минут - говорить об этом было еще хуже, чем не говорить.

Кристен просила не винить себя. Глупая Кристен.

Кевин бросил ее - и правильно сделал. Если бы знал истинные причины пропажи кольца и все подробности той ночи - тем более бы бросил.

Мать суетилась вокруг нее, но ничем не могла помочь, потому что не знала истинных причин того, почему ее веселая и оптимистичная дочь вдруг закрылась в себе.

Все было плохо. Очень плохо.

Она честно пыталась отвлечься. Убеждала себя, что это ерунда, это пройдет... Ведь она даже не была девственницей, когда все случилось.

Но кроме того, что случилось с ней, была Кристен. Кристен попала в самую гущу криминальных разборок - и в этом тоже была виновата она, Миранда.

Она была виновата во всем.

Может быть, она даже заслужила все это.

Но у нее не было больше сил терпеть эту вину и эту выжигающую изнутри боль.

Она должна была покончить с этим. Раз и навсегда.

В жизни Карри было столько дерьма, и он столько нажрался его за долгие годы, что порой просто не замечал.

Жизнь никогда не была легкой.

Ему было четыре года, когда отец ушел от матери к другой женщине, да что там - к девчонке! - и мать была вынуждена покинуть клуб. По байкерским законам, она не могла забрать с собой сына президента, и Карри остался с отцом, мачехой и новорожденным братом. Лэсси жила с матерью, пока ей не исполнилось тринадцать. Она жила бы с ней и дальше, но мать начала пить и была не в состоянии заботиться о дочери. Лэсси тоже переехала к отцу.

В детстве отец любил и баловал старшего сына, но стоило ему немного подрасти, как все резко изменилось. Карри учился стрелять, драться врукопашную, возился с автомобилями и мотоциклами, в шестнадцать лет собрал свой первый байк и отправился на первые гонки штата. Тогда же его стали отправлять по делам клуба. Ему приходилось вести переговоры, участвовать в погонях и перестрелках, скрываться от копов, сидеть в обезьянниках. Убивать не приходилось, но он все равно видел достаточно убийств и достаточно трупов. Его жизнь была опасной, семейный бизнес - нелегальным, а клуб относился к тому самому одному проценту клубов, которые не приняли общие правила байкерской чести и провозгласили себя анархистами, разбойниками, преступниками. Их оружием были не слово и закон, а огнестрелы и холодные лезвия, у них был свой кодекс, свои правила, и за свое братство они готовы были убить.

Поначалу Карри все это нравилось - знаете, дети и подростки любят представлять себя супергероями или суперзлодеями, любят чувствовать, что у них уникальная жизнь, уникальные права, уникальные приключения. Каждый день был опасным путешествием в невероятное. Всегда что-то случалось. Всегда был визг тормозов, и рокот автоматных очередей, и интриги, и заговоры, и враги. Тогда они с Лиамом были лучшими друзьями - вместе бросались в авантюры и вместе хотели покорить байкерский мир. Но постепенно к обоим начало приходить понимание.