Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений - Страница 62

   Рекс, догоняя основное войско, ускакал прочь. Ури вдруг накрыла невероятное отчаянье, смешанное со злобой и бессилием. И чтобы подбодрить себя он, воздев кулак к небу, проорал вдогонку кочевникам слова-заклинания из судьбоносной баллады древних:

  - Пусть каждый сам находит дорогу! Мой путь будет в сотни раз длинней!

  Байкеры все дальше и дальше удалялись на северо-восток, а Ури, провожая их взглядом, думал, воссоединится ли он когда-нибудь с родным становищем...

   Гексаграмма 45 (Цуй) - Воссоединение

  Дорога вдвоем короче, когда идешь вместе с другом

  Когда Неп Дальнозоркий осознал, что не поймает беглецов, а Хона прокричала, что дарит ему свою кобылу, у президента Вампиров появился соблазн вспороть глотку Стреле на глазах у хозяйки. Но байк - это байк. Убивать его без нужды - недопустимый проступок. И рука Непа не поднялось на такое злодеяние.

  Веселая, азартная злость взыграла в груди Дальнозоркого. Он угрожающе захохотал, погрозив плоту кулаком. Сперва он хотел следовать за Хоной и Юлом вдоль берега, но почти сразу осознал бесперспективность данного действа. Чем дальше на запад, тем шире будет Пагубь. Брод не найти. Беглецы, останавливаясь на другом берегу, будут недостижимы, а ночью и вовсе уйдут незамеченными. А уж когда они достигнут моря, их след потеряется в любом случае. Преследование нужно организовывать вплавь.

  Неп знал, что аэсы промышляют рыболовством, и решил поискать какую-нибудь деревушку, где можно украсть лодку. Байков придется оставить. Жалко, конечно, но...

  "Нет, - решил после недолгого раздумья президент, - одному ехать в деревню выродков - самоубийство. Найду своих, подобью кого-нибудь отправиться со мной. Ведь чаша, это не просто чаша..."

  Верил ли Неп в силу эликсира смерти? Он и сам не мог дать точный ответ. Но он прекрасно понимал, что большинство байкеров в эту силу верит. А значит, обладание артефактом даст дополнительные полномочия и лишнюю власть. Быть первым среди равных, разве это не соблазнительно?

  Неп Дальнозоркий скептически относился к большинству примет и суеверий, но, как и всякий номад, опасался взгляда черного вердога, и где-то в глубине души боялся оказаться в объятьях адской шлюхи Радиации, хоть частенько и посмеивался над страхами других, и, конечно же, хотел после славной смерти обитать на небесных полях священного табуна. Одно дело язвить в адрес небесных стальных коней и кобыл в дни процветания и совсем другое, когда судьба тебя возьмет за яйца. Тут начнешь молиться кому угодно...

  Неп задумался. Скорее всего, сейчас байкеры хоронят павших. Номады не одобрят поступок президента, ушедшего в степь и не попрощавшегося с убитыми в бою. Чего доброго они захотят вернуться в становища, и их не убедить в обратном. Тем более, если ты нарушил традицию. Казалось бы, глупость. Какая разница для мертвых, кто их придаст земле или огню? Они уже пируют на небесных полях, и им не до мелочных заморочек смертных. Но нет! Мнение племени, от самых распоследних шустрил и безотказных давалок из бывших рабынь до вайс-президентов, трежеров и род-капитанов, давит невидимым, но ощутимым грузом на вождя. И вождь, какой бы он крутой и авторитетный не был, ничто против коллективных убеждений окружающих.

  "А что, если нет никакого Харлея Изначального? - закралась крамольная мысль. - Что, если священный табун - это только общий взгляд людей семи кланов на мир и жизнь? И как ему противиться, мнению всех обо всем? Ведь у него нет лица, у этого мнения, но оно везде. Незримо, но имеет власть. Попробуй пойти открыто против его воли!"

  - Прости, небесный стальной конь, - сказал полушепотом Неп, воздев глаза кверху, - это я вопреки, чтобы ты уважал меня.

  Президент засмеялся и, подстегнув байка, помчался галопом на восток. Следом послушно поскакала Стрела.

  Вскоре он увидел одинокого всадника, едущего навстречу ему. Всмотревшись, Неп узнал Урала Громоподобного.

  - Куда это ты? - спросил Неп, когда пути кочевников пересеклись.

  - Хочу поймать дочуру, - угрюмо проговорил Ури, - и вздуть засранку вместе с ее хахалем.

  - Благородная задумка. Они ушли на плоту по Пагуби, вон твоя дочура мне байка в подарок оставила, - Неп ухмыльнулся, - а где остальные?

  - Ушли на север. Решили, что с них хватит. Девять жмуров и все такое. Харэ, мол, и пора возвращаться домой, а из твоих кое-кто и на тебя положил. Сказал, президенты так не поступают...

  - И кто же это?

  - Айронхорс, который Рон...

  - А-а-а... этот может, - Неп усмехнулся. Злости на соплеменника он не имел. В конце концов, каждый играет за себя.

  - Тебе сейчас нужно на северо-восток, к переправам, - Ури медленно вытер лицо, точно хотел избавиться от чего-то невидимого, липкого и противного, - и поспеши, тогда нагонишь наших.

  Неп изобразил задумчивый вид, а потом, как бы между прочим, произнес:

  - А что, если я присоединюсь к тебе? Вдвоем ведь веселей.

  - Чашу хочешь? - с еле заметным укором сказал Ури.

  - Хочу, - не стал отрицать Неп, улыбнувшись, - кто ж ее не хочет?

  - Кажется, мне она больше не нужна, - сощурившись Ури посмотрел вдаль, в сторону Пагуби, - если мы найдем мою засранку, я уступлю эликсир смерти тебе, Днепр Дальнозоркий из клана Вампиров.

  Неп удивился такому повороту событий и резво протянул руку напарнику, чтобы тот не передумал:

  - Идет! Я согласен!

  - Хочешь быть выше других? Попробуй! - бесцветно и устало произнес Ури, пожимая ладонь Непа. - Только смотри, чтоб голова не закружилась от такой высоты!

   Гексаграмма 46 (Шэн) - Высота

  Кто не ставит границ, тот сумеет пройти еще дальше

  Обогнув на плоту большой остров, Юл и Хона перестали переговариваться, будто нечто незримое лишило их дара речи. Левый берег Пагуби, на первый взгляд, ничем необычным не выделялся. Березовые и ольховые деревья отчего-то совсем недружелюбно помахивали густыми ветвями, словно выводя отрицательные жесты, говорили, что беглецы направляются туда, куда им путь заказан. Вдоль кромки мутной воды шелестели зеленые заросли осоки и камыша, а большущие хвощи, размером чуть ли не с человеческий рост, мерно покачиваясь, настойчиво тянули узловатые пальцы к хмурым и тяжелым громадам туч, лениво плывущим на запад. Кое-где среди малахитового разнотравья попадались черные островки рогозы и бёрн-травы, казавшиеся омертвелой плотью на измученном теле природы.

  Правый берег Пагуби ужасал затаенной противоестественностью. Скорбные ивы, склонившись над темной водой, полоскали гроздья бледно-зеленых, выцветших листьев. То тут, то там из заболоченной земли выдавались грязно-серые, обгрызенные дождями, ветрами и морозами бетонные блоки. Из них куда попало торчали ржавые, сгнившие арматурины, а вокруг плавали кувшинки и квакали невидимые лягушки.

  Но нестройный ряд плакучих ив и уродливых бетонных блоков, ощетинившихся изъеденными временем прутьями, был лишь началом бесконечного, нашептывающего странные мысли леса, над которым исполинскими громадами возвышались изувеченные многоэтажные дома предков.

  Прямоугольные черные окна искореженных зданий, точно разинутые пасти неведомых чудовищ, издавали глухой низкий свист, от которого кожа на спине холодела и сжималась.

  - Ростов, - прошептала Хона, вцепившись в запястье напарника, - слышишь, как воет? Это души умерших от безумия. Они истощают живых своим пением.

  У парня в горле стоял колючий ком, но, отогнав от себя нездоровый морок усопшего города, он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо, произнес:

  - Это ветер... всего лишь ветер...

  - Ты можешь превратить голоса умерших в ветер? - спросила Хона. - С помощью колдовства? Чтобы их пение не ослабляло нас.

  - Это ветер, - терпеливо повторил Юл.

  - Знаешь, а я ведь боюсь, - тихо проговорила Хона, крепко сжав запястье парня, - я хочу чтобы ты это знал... только ты и больше никто... я иногда боюсь... вот как сейчас...