Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений - Страница 86

  - Я не могу ждать! Не могу!

  - Но с чем ты пойдешь? С ножом и этим... самострелом? Я потерял сестру, и я помогу тебе, сделаю все, чтобы ты не лишился дочери.

  - И как же ты это сделаешь? - байкер скривил снисходительную гримасу.

  - Я пока не знаю, но вместе мы придумаем, у тебя почти год времени. Я узнаю получше, что да как. Ты поможешь мне, научишь быть сильным, ведь ты сильный! А я помогу тебя, я знаю местность и знаю снадобья, тоже чему-нибудь да научу. Это будет честный обмен.

  Ури слегка успокоился, взглянул с грозным прищуром на Степу:

  - Они точно никого не зарежут и никому не вырвут язык до следующей весны?

  - Клянусь своими предками, павшими за свободу, что так!

  - Лады! - Ури присел возле костра. - Пусть будет по-твоему: честный обмен.

   Гексаграмма 58 (Дуй) - Обмен

  Если хочешь чего-то достигнуть, бери и достигай!

  По совету Степы Ури вернулся на одну из предыдущих стоянок.

  - Здесь рядом промзона, - говорил знахарь, указывая на длинные покосившиеся трубы, возвышающиеся над чащобой, - а богопольцы собирают с нас дань стройматериалами и металлом. Ненароком нарвешься на Степных Псов. Тебя они вряд ли тронут, но слухи поползут, дойдут до наместника или соглядатаев. Это нам ни к чему.

  Байкер поселился возле бухты в виде большого правильного прямоугольника. Чуть далее от нее из валунов и колышков он построил новую ловушку для рыб. Собственно говоря, существование Ури мало чем отличалось от той жизни, что он вел последние полтора месяца. Байкер охотился и рыбачил. Однако теперь он занимался и другими делами. Беспокоясь за судьбу дочуры, он все чаще заглядывал в Канон перемен и пытался прочитать не просто первое слово гексаграммы, но хотя бы несколько предложений. Получалось это с превеликим трудом.

  Степа приходил раз в несколько дней. Чаще бывать он не мог, поскольку занимался сбором трав, лечением хворых, а иногда вместе с соплеменниками поиском новых залежей металла, оставшихся от древних.

  Ури объяснил знахарю устройство свистка: какой тот должен быть длины, какого радиуса и сколько иметь прорезей, чтобы получалась нужная тональность, отпугивающая демов. Степа же в свою очередь раскрыл секрет противоядия. Изготавливалось оно из нескольких компонентов, одним из которых, к удивлению Ури, оказался яд самих летающих тварей.

  - Это не только противоядие, но и лекарство, - говорил знахарь, - именно поэтому мы не уничтожаем колонию, а только убиваем нужное число, чтобы чернокрылов не становилось слишком много.

  - От чего же оно лечит? - спрашивал Ури.

  - От простуды и от болезней легких. А если выпарить с подорожником, то получается неплохая мазь для заживления ран, в том числе и гноящихся. Мы поставляем мазь в Богополь. А яд можно использовать при охоте, чтобы обездвиживать добычу. Главное помни, яд чернокрылов в сочетании с вином или брагой не парализует, а убивает.

  Ури и Степа устроили охоту на демов. Теперь, благодаря свистку, не нужно было сидеть часами в засаде, чтобы подстрелить тварь, а потом ждать наступления ночи, чтобы забрать тушу. Набив с десяток бестий, компаньоны, устроившись на берегу бухты, занялись извлечением яда.

  Знахарь принес металлическую пластину, найденную в промзоне. Ее он установил на четыре камня примерно одинаковой высоты. Пока Ури разжигал под пластиной костерок, Степа отрезал демам головы.

  - Ядовитые железы у них находятся под глазами и чуть сзади, - пояснял он, - у чернокрыла внутри клюва, есть сток для яда. Мы отрезаем половину клюва, чтобы яд легче выходил и вскрываем череп.

  Знахарь ловко проделывал операции над головами демов и бросал их на пластину.

  - Когда яд начинает сочиться и подкипать, засыпаем пластину тонким слоем толченной рыбьей кости. Держим до появления резкого запаха, затем соскребаем получившееся марево с голов и пластины. Вот тебе и исходный компонент для снадобья и противоядия. Но он все еще остается ядовитым. Кинь щепотку в вино и отравишь человека, а кинешь в воду, просто отключишь на время.

  Несколько дней спустя компаньоны продолжили работу. Знахарь принес небольшой металлический котелок, высушенные морские водоросли, чеснок, кору осины и еще какие-то травы, о которых Ури даже не слышал, несмотря на то, что всю жизнь прожил в степи. Они устроили костер на том же месте, где выпаривали яд. Только теперь - варили снадобье. Когда ближе к вечеру лекарство было изготовлено, Степа поделился им с Ури, а также в небольшом мешочке передал ядовитый порошок.

  - В щепотку капаешь воду и натираешь им оружие, нож, наконечники стрел, но только лучше не руками, а с помощью листьев или травы. Очень помогает в борьбе с крупным зверем. Главное, успеть его хотя бы один раз пырнуть или пробить шкуру стрелой. Зверь вскоре вырубится. Держится на металле три недели, потом стоит обновить.

  -Я оставлю яд пока нетронутым, но тебе спасибо, - сказал Ури, - я тебя вот о чем хочу спросить, если вы добываете металл из старых домов, можно будет сварганить лезвие для боевого топора? Мою старую секиру похоронил угрень во время бури. Такая большая рыбина, может, видел?

  - Видел, - подтвердил Степа, - мы называем его подводной рысью. Ты говоришь о металле. Мы сдаем его под счет. Конечно, утаиваем кое-что, но выковать лезвие где-нибудь в городе, а не в кузне, мы не сможем.

  - Послушай, вам запрещены акинаки, то есть мечи, копья, но ведь топоры-то разрешены. А секира - это тот же топор, только немного другой формы.

  Знахарь задумался на несколько мгновений, потом сказал:

  - Мой двоюродный брат работает в кузнице. Я договорюсь с ним. Он сделает два лезвия.

  - Два, - удивился Ури, - мне хватит одного.

  - Еще одно для меня. Ты ведь воин. Научишь меня драться на топорах.

  Байкер ухмыльнулся, взял тростинку и принялся рисовать на песке:

  - Лады! Тогда принимай заказ. Смотри: лезвие должно быть выпуклым, ну... вот примерно так. Его длина как моя ладонь и еще два пальца. Ширина где-то такая же. Нижний край лезвия вытянут на три... нет, лучше на четыре пальца. Шейка пусть будет в четыре пальца. Можно и в три сделать, но пусть будет в четыре. Проушину сделаешь вот такой формы под хорошее такое древко. Обух в три пальца и остро заточен, как и лезвие... все вроде. А, да, еще носок. Не нужно его вытягивать в пику, но пусть будет вот такой, чтобы охамевшему баггеру хоть в битве, хоть на допросе можно было под бочину ткнуть для пущего понимания.

  - Я запомнил, - сказал знахарь, - думаю, у нас получится незаметно выковать секиры. Только не торопи. К осени ты получишь свое.

  - А я тем временем найду хороший ясень, - Ури довольно крякнул, - заготовки под топорища тоже нужны. И еще, ты можешь сделать наконечники на болты для арбалета?

  Степа, немного поколебавшись, кивнул:

  - Сделаем, и так много металла уйдет, но есть нычки. Кузнец найдет недостающее. Ведь у меня и у него общие прадед и дед, а значит, и общая ярость.

  Наконечники были готовы к середине лета, а в начале осени знахарь, как и обещал, принес лезвия. Ури сделал из них две превосходные секиры.

  - Теперь я снова чувствую себя президентом клана Дэнджеров, - удовлетворенно произнес он, когда в первый раз взмахнул смертоносным оружием.

  Отныне знахарь приходил к Ури упражняться бою на топорах. По неопытности Степа предложил проводить тренировочные поединки, но байкер отказал ему в этом.

  - Это тебе не акинак, - говорил он, - махание секирой быстро утомляет, управляться ею тяжело, может так случится, что пойдет в ту сторону, куда ты не хотел ее направлять. Нет, так и покалечиться недолго. До весны научу тебя простым ударам, тычкам и зацепам. Этого тебе хватит сполна, чтобы оттяпать башку любому ублюдку.

  Сначала, под пристальным наблюдением байкера, Степа отрабатывал удары, водя секирой по воздуху, затем тренировался на деревьях, срубленных на высоте роста взрослого мужчины. Знахарь отличался невероятным упорством. Ни осенние ливни, ни ветер, ни клокочущее негодованием серое море не могли остановить тренировок. Он рубил, пинал, наносил обманные удары, разучивал движения в любую погоду. Вся злость, вся жажда мстить за сестру и за предков обрушивались на ни в чем не повинные пни и колоды, и Ури нравилось усердие ученика.