Смысл и назначение истории (сборник) - Ясперс Карл Теодор - Страница 32

Систематичный характер знания приводит в современном познании не к картине мира, а к проблеме системы наук. Эта система наук подвижна, многообразна по своим возможным структурам, открыта. Однако для нее характерно, что она всегда остается проблемой и что ни один научный метод, ни один вид знания не должен быть в ней упущен.

Объективно усилия, направленные на установление взаимосвязи внутри знания как такового, с очевидностью проистекают из идеи единства наук.

Учебные пособия преисполнены плодотворного стремления отразить эту систематичность отдельных наук (но не систему готовых сведений, что приблизило бы их к греческой науке и отделило от уровня, достигнутого современной наукой).

Организация материалов, справочников, публикации источников, музеев, лабораторий направлена на то, чтобы сделать знание доступным тому, кто к нему стремится.

Университеты воплощают в себе практику всеохватывающего знания.

5. Постановка радикальных, вопросов, доведенная до крайности, — претендующая, однако, на то, чтобы оставаться в рамках конкретного познания, а не предаваться игре всеобщими идеями, пропуская при этом отдельные звенья, — достигла в современной науке своей высшей ступени. Мышление, выходящее за пределы видимого мира (начало ему было положено в античности в области астрономии), направленное, однако, не на то, чтобы погрузиться в пустоту, а на то, чтобы лучше и без предвзятости понять природу этого видимого мира, смело ставит любые проблемы.? качестве примера можно привести физическое исследование с помощью математических методов того, что находится вне пределов представляемого.

Способность все время освобождаться от замкнутости и тогализации знания позволяет обращаться к самым парадоксальным попыткам строить новые гипотезы, подобно тому, как это делается в современной физике. Неслыханная свобода опытов достигла своей вершины. Каждый вопрос, в свою очередь, ставится под вопрос. Вновь и вновь рассматриваются не замеченные сначала предпосылки. И в ходе познания проверяются самые смелые предположения.

6. Определенные категории можно, пожалуй, считать характерными для современной науки. К ним относится бесконечное как основа антиномии, как проблема, которая, будучи доступна тончайшей дифференциации, в конечном итоге выявляет крушение мышления.

Относится сюда и категория причинности, которая ведет, как у Аристотеля, не к точно определенным modi[29] каузальности, простому подчинению явлений и к окончательному пояснению в целом, но к реальному исследованию посредством определенных частных постановок вопроса. В греческом мышлении ответ на поставленный вопрос дается в результате убеждения в его приемлемости, в современном — посредством опытов и прогрессирующего наблюдения. В мышлении древних уже простое размышление называется исследованием, в современном — исследование должно быть деятельностью.

Однако подлинно характерным для современной науки является не какая-либо категория или какой-нибудь метод, а универсальной в разработке категорией методов. Все то, что представляется допустимым с точки зрения математики, физики, биологии, герменевтики, спекуляции, исследуется; изучаются все формы, все предметы. Следствием этого является возможность безграничного расширения категориальной сферы, а отсюда — отсутствие законченного учения о категориях.

Проблемой становится соответствие категорий и методов, а не преимущество каких-либо категорий и методов. Там, где речь идет о реальности, с достоверностью выводятся данные опыта. Если же необходима спекуляция, то она уверенно совершается с полным пониманием ее значения. Решающее требование — избежать смешения опытного и спекулятивного знания.

7. В современном мире стала возможной такая научная позиция которая в применении к любому предмету позволяет ставить вопросы. Исследовать, проверять и подвергать его рассмотрению всеохватывающего разума. Эта позиция не носит характер научной догматики, не отстаивает определенные выводы и принципы; она далека от каких-либо сект или объединений, связанных общими религиозными воззрениями или единством убеждений; ее задача — сохранить свободной сферу познаваемого в науке.

Научная позиция требует строгого различения безусловного знания небезусловного; стремления вместе с познанием обрести знание метода и тем самым смысла и границ знания требует неограниченной критики. Ее сторонники ищут ясности в определениях, исключающей приблизительность повседневной речи, требуют конкретности обоснования.

С того момента как наука стала действительностью, истинности высказываний человека обусловлена их научностью. Поэтому наука — элемент человеческого достоинства, отсюда и ее чары, посредством которых она проникает в тайны мироздания. Однако именно поэтому с ней связаны и страдания, вызванные столкновением в духовной сфере со слепыми в силу своей ненаучности, неосознанными, а вследствие этого — страстными и некритичными, утверждениями. Наука позволяет увидеть житейскую ложь.

Девиз ее мужества — sapere aude[30].

Тот, кто выработал в сфере своего исследования научный подход к изучаемому предмету, всегда способен понять то, что является подлинной наукой. Правда, с помощью специальных навыков можно достигнуть известных успехов и без научного подхода в целом. Однако научную позицию того, кто сам непосредственно не причастен к науке, нельзя считать надежной.

Вопрос о причине возникновения науки Нового времени может быть рассмотрен самых различных точек Зрения, но не постигнут во всей своей глубине. Подобно другим духовным творениям, он остается тайной истории.

Утверждение, что современная наука — проявление одаренности северных народов, ничего не объясняет. Ведь эта одаренность находит свое выражение только в данной области, и мы не обнаруживаем иных ее признаков. Следовательно, такой ответ не более чем тавтология.

Многое должно было произойти в течение последних столетий, чтобы из неповторимого переплетения различных условий могла возникнуть современная наука.

Можно указать на социальные условия: свободы государств и городов досуг знати и бюргерства, возможности открытые перед бедными людьми, поддерживаемыми меценатами, разорванность многих европейских государств, свобода передвижения и эмиграция, конкуренция держав и отдельных людей, знакомство Европы с неведомыми странами во время крестовых походов, духовная борьба между государствами и церковью, потребность всех держав в самооправдании в вопросах веры права, вообще потребность в обосновании политических притязаний и интересов в духовной борьбе, технические задачи, поставленные в мастерских, возможность быстрого распространения идей и технических навыков после открытия книгопечатания и связанного с ним роста обмена и дискуссии. Казалось, все способствовало этому развитию наук и осуществлению их возможностей. Проникновение в глубокие пласты земли для реализации технических задач попутно привело к археологическим находкам разных исторических и доисторических эпох. Жадность и авантюризм способствовали открытию различных областей земного шара; лишь в более позднее время исследователи стали предпринимать путешествия в чисто научных целях. Миссионерская деятельность церкви помогла понять душу далеких народов и культур, углубиться в их духовную жизнь, в результате чего проповедники христианства подчас превращались в проповедников китайской или индийской духовной культуры в Европе. Успехи техники случайно приводили к созданию вспомогательных средств для совсем иных целей — от книгопечатания до бесчисленных аппаратов, необходимых почти во всех науках для тонкого наблюдения, установления фактических данных, восстановления давно утраченного. Капризы, увлечения отдельных людей, превращающиеся в результате соперничества в своего рода спортивное чувство, в страсть, способствовали посредством разработки особых методов накоплению знаний — это относится прежде всего к коллекционированию различного рода (например, к коллекционированию лишайников). Создается впечатление, будто множество людей намеренно и непреднамеренно, трудясь во всех областях, участвует в деле достижения по существу неведомой им цели познания. Поразительно, как в совершенно различных условиях в Италии, Германии, Англии, Франции появляются исследователи. Они приходили из отдаленных уголков страны, ставили перед собой задачи и находили пути к их разрешению, руководствуясь собственным правом и собственной волей, обосновывали новые духовные возможности. Возникает вопрос: почему именно в Европе все время, независимо друг от друга, появлялись и сталкивались подобные индивидуальности? И почему их не было в Испании, не было позже в Италии, долгое время не было в Германии?