Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера - Страница 36

– Знаешь мое имя? – заинтересованно спросил Безликий, отбирая у нее кисть. – А раз так, то должна знать, что я работаю один и добычей ни с кем не делюсь. Ты, кстати, из какого клана будешь? Я всех воровок в городе знаю, но тебя не помню.

– Я не из города, а из деревни, – отрезала Ламия. – Мне кость для больной сестры нужна, знахарь местный велел достать. Тебе она без надобности.

– Знаю я таких, – хмыкнул Безликий. – Для больной сестры, для больного дяди, для больной коровы. Сказал же, что не делюсь добычей. – С этими словами он вдруг подхватил ее на руки и закинул на гроб, который стоял на самом высоком пьедестале. – Сиди здесь и не двигайся. Иначе… – он кивнул, указывая себе на спину, где висел арбалет. – Я в женщин легко стреляю, без предрассудков.

Осторожнее с ним, велела себе Ламия, вспомнив рассказ Анонги о том, что Безликий не совсем здоров головой. Тут другая тактика нужна.

– Сделку предлагаю, – сказала она, наблюдая, как Безликий копается с отмычками у парадной двери склепа. – Ты, конечно, умеешь магические ловушки ломать, но у Каэла и обычных хитростей хватает. Например, сразу за этой дверью – западня. На вход в склеп не работает, но, вот, на выход – хана. Огненная стена длиной десять метров. Там коридор специальным камнем выложен, который копотью не покрывается. Дай мне кость, любую, какая тебе приглянется, мне без разницы, лишь бы из этих гробов была. А я тебя выведу. Ты ведь сюда через сливные трубы попал, верно? Обратно, конечно, тоже через них можешь попробовать, ты сильный и ловкий, что тебе стоит до них добраться, да вот только в озере хищные рыбы, а наверху – разгневанный Каэл меня ищет, и чудовища разные туда-сюда бегают. Сейчас, куда бы ты ни пошел, везде люди Великолепного, потому что я в отличие от тебя проникла в склеп не тихо, а оставила за собой кровавый след в виде мертвого помощника Каэла. Поэтому за этими дверями не только ловушки, но и разъяренная охрана.

– У тебя есть карта, – догадался Безликий, и она перевела дух. Был риск, что от ее слов он просто отмахнется. – Покажи.

Ламия ткнула себя пальцем в лоб.

– Тот, кто помог мне сюда проникнуть, запихал мне ее прямо в голову. Спроси про замок, что хочешь, все расскажу.

– Сколько башен на внутреннем крепостном валу? – с ходу спросил вор, похоже, заинтересовавшись ее предложением. Может, где-то с головой он и не дружил, но инстинкт самосохранения у него работал хорошо.

– Восемь, – отчеканила она. – Башня Скотных Ворот, Башня Святого Лукаса, Башня Скорпиона...

– Ладно, верю, – прервал ее Безликий. – Ну и каков твой план?

– Сначала сними меня отсюда и дай кость, потом покажу.

С гроба Ламию стащили не совсем ласково, но после рук Золтана прикосновения Безликого казались почти материнскими. Ламия одернула самодельную тунику и протянула руку. Еще пару секунд вор пристально глядел на нее, а потом подошел к ближайшему гробу и выломал у мертвеца ребро. Ламия предпочла бы что-нибудь поменьше и аккуратнее, но с вором решила не связываться. К тому же ей было до жути любопытно, как Крон станет грызть эту закаменелую кость.

Взяв ребро, она двинулась вдоль склепа, стуча костью по бархатным стенам. Вор наблюдал за ней, как за сумасшедшей, но память Крона ее не подвела.

– Здесь! – уверенно сказала Ламия и принялась срывать бархат со стены. – Да не стой истуканом, помоги.

За драпировкой оказалась небольшая затянутая паутиной дверца со старым замком и нехорошими знаками на притолоке.

– Это тайный ход отца Каэла, – кивнула Ламия, – ведет к алхимическим складам и Ремесленной Башне. Старик поклонялся Кормаку и, выжив из ума, повадился таскать трупы из фамильного склепа, чтобы сжигать их в честь Черного Колдуна как раз за Ремесленной Башней. Этот лаз – его рук дело. Когда Каэл, который к тому времени уже хозяйничал в замке, обнаружил проход, то велел его закрыть. Но, как уверяют мои источники, других ловушек, кроме магической охраны на замке, не поставил. У тебя отмычка есть? Я весь свой набор в лаборатории вместе с одеждой оставила.

На самом деле ей крупно повезло, что она встретила человека, умеющего ломать магические заклинания и просто вскрывать замки. Потому что иначе ей пришлось бы возвращаться к рыбам в озере. Однако Безликому это знать не стоило.

– Хорошо, – кивнул вор. – Но, когда выберемся, ты мне все расскажешь. Кто ты, откуда знаешь замок, а особенно – зачем сюда забралась. Не верю, что люди способны на такое безумство ради костей.

Ламия не питала иллюзий, что, когда они выберутся, кость останется при ней. Да и слова Безликого о том, что он умеет стрелять в женщин, запомнила хорошо.

– Договорились, – в свою очередь кивнула она. – Угостишь пивом, будет тебе веселая история. А сейчас нужно убираться отсюда. В лазе нет ловушек, но местами дед нарыл целый лабиринт, поэтому я пойду первой. Ну, а ты со своими мешками, смотри, не отставай.

Насчет лабиринта Ламия вора обманула. Ход разветвлялся только раз – одна ветка шла к Башне, другая к складам. Когда Ламия, еще лежа на крышке гроба, вспомнила о тайном проходе, то сразу поняла, что это ее единственный шанс к спасению. Ей нужно было как можно скорее встретиться с Кроном, потому что рисковать дальше, бродя по замку Каэла, она не собиралась. В конце концов, кем она была в его игре-заклинании? Всего лишь помощницей.

Дыра оказалась настоящей норой, какую роют крысы – только в увеличенном виде. Подпорки и крепи с трудом удерживали сползающую со всех сторон землю, но Ламия порадовалась, что ступать пришлось не по камням. После прибрежной гальки сточного озера и холодного мрамора склепа мягкая глина под ногами казалась нежным ковром. Сзади тяжело дышал Безликий, который нагрузился так, что едва поспевал. И куда только подевались летающая походка и грация движений. Ламия сама шла с трудом, чувствуя, как бархат, прикрывающий спину, начинает набухать кровью. Рана закровоточила, когда Безликий швырнул ее на гроб, но пока боль была тупой и незнакомой. Возможно, так болели очень плохие раны, и Ламия надеялась, что Крон знает не только, как лечить простуду.

Крон. При мысли о нем, вдруг открылось второе дыхание, и она не знала, что стало причиной – чувство мести, ненависть или просто желание скорее его увидеть. А еще Ламия с тоской и грустью поняла то, что уже было не изменить. Крон что-то сделал с ней, сотворил нечто неуловимое, словно добавил каплю яда в колодец. Глотнув такой воды, с первого раза не умрешь, но и прежним уже никогда не будешь.

Раньше Ламия и представить не могла, что сможет, если не убить, то хотя бы подвергнуть кого-то опасности. Сейчас же она с легкостью переступила через зияющий под ногами провал и, обернувшись к Безликому, закричала:

– Осторожно, сверху!

Вор задрал голову вверх, а Ламия отвела факел в сторону, загородив собой свет. Безликий ухнул в нору, пятясь от несуществующей опасности, застрял в ней сумками, которые висели у него за спиной и оказались шире лаза, но Ламия была рядом и ногой протолкнула воровскую поклажу вместе с привязанным к ней человеком через узкое место.