Венера из меди - Дэвис Линдсей - Страница 71

Она встала. Она сопротивлялась.

– Елена никогда не останется с тобой, Фалько! Она выросла среди комфорта, и знает, что может добиться большего успеха. Кроме того, она слишком умна!

Я посмотрел на ее снисходительно.

– О, она останется.

– Придерживайся людей, подобных тебе, Фалько.

– Я и делаю это! – я резко развернулся. – Я ухожу.

– Я отблагодарю тебя и расплачусь с тобой за работу.

– Я ничего от тебя не хочу.

Северина печально рассмеялась.

– Тогда ты, Фалько, глупец! Если ты хочешь жить с дочерью сенатора, тебе нужно денег даже больше, чем добыли Церинт и я.

Ее подначка не смогла задеть меня.

– Да, мне нужны деньги. Мне нужны четыреста тысяч сестерциев, если быть точным.

– Чтоб войти в среднее сословие? Ты никогда этого не добьешься!

– Я сделаю это. И я сделаю это честным путем.

Мои достойные смеха социальные принципы, похоже разрушили ее отчаянные надежды подкупить меня в конце концов.

– Тебе следует остаться со мной, Фалько. Мы с тобой могли бы неплохо поработать в этом городе. Мы думаем похожим образом, у нас есть амбиции, мы никогда не сдаемся. Мы с тобой могли бы составить отличную компанию в любой области, какую бы мы выбрали…

– У нас нет ничего общего. Я это уже говорил тебе раньше.

Она протянула мне руку, со странной, серьезной церемонностью. Я знал, что я почти сломил ее. Я знал, что этого мне больше никогда не удастся.

Я нажал большим пальцем на медное кольцо, любовный подарок ей от Церинта.

– Итак, это все было лишь хитрой операцией отмщения, а? Все ради Венеры? Все ради любви?

Внезапно смех озарил ее лицо.

– Ты никогда не перестаешь пытаться, не так ли?

– Нет.

– Или терпеть неудачи, Фалько!

Это было ее знакомое мстительное прощание.

Когда я покидал дом, кое-кто только входил. Тип столь же пронырливый, как дядя букмекера: яркая туника, бронзовая кожа, полированные башмаки, много масла для волос – но не столь чванливый. Хотя прошло довольно времени с тех пор, как я его видел, я немедленно узнал его:

– Лузий!

Это был секретарь претора с Эсквилина.

Как только я узнал его, мое сердце ёкнуло; я догадался, что затевается что-то новое. Мы топтались друг против друга на пороге.

– Я просто уходил, – улыбнулся я.

– Корвин слышал, что был еще один случай, по которому ее можно было бы заставить отвечать, – мы продолжали увиливать, и щурились друг на друга, словно соперники. – И насколько ты преуспел в этом деле? – спросил Лузий.

– Она снова отвертелась. Мне удалось разобраться, кто все устроил с импортером животных, но преступник мертв. Он был ее любовником, но без него недостаточно улик, чтоб привлечь ее к суду. Мне удалось добиться от нее признания, что у нее был какой-то партнер, и больше ничего.

– Никаких других доказательств? – спросил Лузий.

– Ни шиша.

У меня создалось впечатление, что он что-то скрывал. Я схватил его за локоть и вытянул под яркий свет бронзового фонаря, что висел над крыльцом Северины. Он не сопротивлялся.

– Что ты задумал, Лузий? Ты выглядишь таким довольным собой!

Секретарь расплылся в улыбке:

– Это мое, Фалько!

Я поднял обе руки отступая.

– Если ты что-то нашел… Это выгодная покупка, Лузий.

– Я получил улику в случае с аптекарем.

Я полагал, что мы там копали до изнеможения, но без каких-либо результатов.

– Как? Неужели тот врач, который его осматривал, наконец-то напишет отчет?

– Нет. Но он говорил тебе, что никогда не посещал Эприя до того?

Я кивнул:

– Очевидно, что его позвали при удушье, так как он жил на другой стороне улицы.

– И еще потому, что он был дурак… А вот, что я выяснил, – продолжал Лузий, – Эприй посещал другого лекаря.

– По поводу того знаменитого кашля, что свел его в могилу?

– У Эприя не было никакого кашля.

– Я догадываюсь, что ты поговорил с его постоянным шарлатаном?

– Ага. И я обнаружил, что этот врач лечил его от геморроя. Медикус считал, что Эприй был очень тщеславным, и так смущен своей проблемой, что Северина, скорее всего, не знала об этом.

– Имеет ли это какое-нибудь отношение к нашему вопросу?

– Ах, конечно! – Лузий, действительно был очень доволен собой. – Я показал этому постоянному доктору остатки пилюли от кашля, от которой, якобы, задохнулся Эприй, хотя и не сказал, что это такое. Она была довольно помята и частично растворилась, но он признал в ней свою работу.

– И что?

– Когда я сказал, с какого конца его пациента это было извлечено, он очень удивился!

Я уже начинал догадываться.

– Правильно, – весело сказал Лузий. – Она, должно быть, знала, что у Эприя есть коробочка волшебных пастилок – но он солгал об их назначении. "Таблетка от кашля", которая, по словам Северины, и вызвала удушье, была, на самом деле, одной из его геморройных свечей!

Я сказал, стараясь не слишком сильно давиться от смеха:

– Это вызовет в суде сенсацию!

По его лицу пробежала легкая тень.

– Я сказал, что это мое, Фалько.

– И что?

Он ничего не ответил. Я вспомнил, что ему нравятся рыжие.

– Ты с ума сошел, Лузий!

– Я еще окончательно не решил.

– Если ты пойдешь повидаться с ней, она сделает так, что ты примешь решение… Что вы все в ней нашли?

– Помимо скромных привычек, любопытных взглядов, и того факта, что мне придется ходить по лезвию ножа каждую минуту когда я буду с ней? – спросил секретарь, с грустью, показывая отсутствие каких бы то ни было иллюзий.

– Ну, во всяком случае ты ясно представляешь, что тебя ждет – тебе гораздо легче, чем большинству людей! Она говорит, что не намерена повторно вступать в брак, значит она активно ищет нового мужа. Шагай смело, мой мальчик, но не обманывай себя, что ты один из тех, кто может ею управлять…

– Не волнуйся. То, что осталось от этой пастилки, поможет в этом.

– Где эта отвратительная улика?

– В безопасном месте.

– Где, Лузий?

– Я не идиот. Никто не сможет добраться до нее.

– Если ты как-нибудь проговоришься ей, где она, ты покойник!

Лузий похлопал меня по плечу. Он прямо излучал спокойную уверенность, что почти напугало меня.

– Я отлично защитил себя. Если я умру, прежде чем меня похоронят, мои душеприказчики найдут эту улику, вместе с заявлением врача, данным под присягой, и пояснительной запиской.

Истинный судебный секретарь!

– А теперь, я пошел, – сказал он. – Пожелай мне удачи!

– Я не верю в удачу.

– Да и я, на самом деле, – признался Лузий.

– Тогда я скажу тебе следующее: я встречался с гадалкой, которая сказала мне, что следующий муж, которого Северина зацепит, доживет до глубокой старости… если только ты веришь гадалкам, я полагаю. У тебя есть сбережения?

– Может, что и найдется, – ответил Лузий осторожно.

– Не говори ей.

Лузий рассмеялся.

– И не собирался!

Я отошел от крыльца, он потянул веревку, чтоб позвонить.

– Я все же думаю, что тебе стоит сказать мне, куда ты положил смертельную конфетку.

Он подумал, и решил, что будет неплохо, если кто-то еще будет об этом знать.

– Недавно Корвин оставил свое завещание в Доме Весталок153…

Обычное дело для сенатора.

– …Он позволил мне положить и мое туда же. Если со мной что-то случится, мои душеприказчики обнаружат, что у моего завещания довольно любопытная печать…

Он был прав; он не был идиотом. Никто, даже Император, не мог добраться до завещания, не имея надлежащих санкции, как только оно было передано на хранение под ответственность Девам.

– Удовлетворен? – спросил он меня, улыбаясь. Он был великолепен. Он мне нравился. Если бы у него не был такой ужасный вкус при выборе женщины, мы бы могли стать настоящими друзьями. Я даже подумал, с легким чувством зависти, что, возможно, наконец-то Северина Зотика встретила себе равного по силам соперника.