Венера из меди - Дэвис Линдсей - Страница 72

Сенатор сидел в саду во дворе, разговаривая со своей супругой. На самом деле они выглядели так, как будто долго обсуждали какую-то тему, пока не устали от этого занятия; вероятно, они говорили обо мне. И если у Камилла Вера в руках была виноградная гроздь, и он продолжал помаленьку отщипывать ягоды, даже когда появился я, то Юлия Юста – чьи темные волосы в сумраке сделали ее поразительно похожей на Елену – не сделала ни малейшего движения, чтоб нарушить свой покой.

– Добрый вечер, сенатор – Юлия Юста! Я надеюсь, что найду вашу дочь здесь.

– Она заходит, – проворчал ее отец. – Берет взаймы мои книги; пользуется горячей водой; совершает набег на винный погреб! Ее матери обычно удается перекинуться с ней парой фраз. А я считаю, что мне повезло, когда вижу ее пятку, уже скрывающуюся за дверным косяком.

Я начал расплываться в улыбке. Вот человек, сидящий в своем саду посреди мотыльков и цветочных ароматов, который позволил себе вслух сетовать на свое дитя.

– …Я воспитал ее. Я виню только себя – она моя…

– И ты прав! – сказала его жена.

– Так она была здесь сегодняшним вечером? – вмешался я в их разговор, улыбнувшись матери Елены.

– О да! – ее отец громко вздохнул. – Я слышал, что твой дом упал, это так?

– Это иногда случается! По счастью, мы были…

Он махнул мне, приглашая присесть на резную каменную скамью.

– Твой дом рухнул, поэтому Елене Юстине надо было спросить у меня, как восстановить документы по наследству, оставленному ей тетей Валерией. Еще Елена забегала в свою старую комнату за платьями. И Елена просила передать тебе, что вы увидитесь позже…

– С ней все в порядке? – мне удалось втиснуться в этот поток слов. Я повернулся к ее матери, ожидая, что она растолкует их смысл.

– О, она кажется была как обычно, – прокомментировала Юлия Юста.

У сенатора закончились шутки, повисла тишина.

Я собрался с духом.

– Мне следовало прийти раньше.

Родители Елены обменялись взглядами.

– Почему? – пожал плечами Камилл. – Это и так довольно ясно, что происходит…

– Я должен был объясниться.

– Это извинения?

– Я люблю ее. Я не буду за это оправдываться.

Юлия Юста, должно быть внезапно дернулась, потому что я услышал, как ее серьги тонко зазвенели и складка ее столы прошуршала по камню.

Тишина затянулась. Я встал.

– Мне лучше пойти и найти ее.

Камилл рассмеялся.

– Могу ли я предположить, что ты знаешь, где ее искать. Или нам надо организовать поисковую партию?

– Я думаю, что знаю, где она.

Усталый, я брел. Я приближался к своему прежнему логовищу на высоком гребне Авентина. Я еле передвигал ноги, размышляя о собственных красивых домах богачей, и о тех жутких дырах, где, как они ожидают, должны будут ютиться бедняки.

Я вступил в Двенадцатый округ. Привычные запахи шибанули меня в нос. Насмешливый свист раздался сзади, правда без какой либо угрозы, когда я свернул в переулок.

Фонтанный дворик.

Из всех скрипучих многоквартирных домов в самых грязных переулках города, самый унижающий достоинство жильца – Фонтанный Дворик…

Перед лавкой цирюльника Родан и Асиак подняли свои гладиаторские туши со скамьи, где они сидели болтая, но потом опустили их обратно. Они могли выбрать какой-нибудь другой день, чтоб избить меня. Из прачечной до меня донеслось веселое пение, посредством которого Ления развлекала своего противного женишка. Рим полон женщин, планирующих, как бы обчистить своих мужиков. Усмехнувшись, я задался вопросом: удалось ли ей заставить его назначить день свадьбы?

Дверь открылась. На фоне ярко освещенного проема я увидел бесформенную массу, увенчанную несколькими тощими пучками волос: Смаракт!

За мою квартиру все было оплачено до ноября, не было смысла останавливаться и оскорблять его. Это подождет. Я мог бы поупражняться в риторике в какой-нибудь другой день. Сделав вид, что я не заметил его, я одернул плащ и натянул шляпу, так что я мог пройти мимо, изображая из себя некое зловещее привидение, закутанное в темноту. Он знал, что это был я, но отступил в сторону.

Я собрался с силами, затем подготовил себя к встрече с привычными неприятностями, первой из которых был подъем на шесть лестничных пролетов.

Жилище напоминало помойку.

Амфора, прихваченная из обители сенатора, стояла, прислонившись к тому, что должно было сойти за стол. Пробки не было. Так вот, что тут происходило, пока я отсутствовал, занимаясь расследованием… Два голубя из теста, истекавшие соком от изюма, стояли на старом сколотом блюде, клюв к клюву, как потрепанные влюбленные. Одному из них удавалось выглядеть вполне прилично, но у другого устало обвис хвост, как у меня.

Гламурная штучка, притворявшаяся, что она нужна, чтоб принимать корреспонденцию для меня, сидела на балкончике с чашкой вина, читая одну из моих личных восковых табличек. Вероятно одной из тех, что я не разрешил ей читать. Со стихами.

Она оставила еще одну чашку на столе, на случай, если заглянет по дороге ненароком кто-то, тоже любящий приличное вино. Я налил себе выпить. Затем я прислонился к складывающейся двери и постучал перстнем. Она сделала вид, будто ничего не заметила, но ее ресницы слегка вздрогнули, и я посчитал,что мое отважное появление принято во внимание.

– Фалько здесь живет?

– Когда ему этого захочется.

– У меня есть сообщение для него.

– Можешь передать через меня.

– Ты прекрасна.

Она подняла глаза.

– Привет, Марк.

Я одарил ее своей особой усмешкой.

– Привет, ягодка! Все закончилось. Ушел, как только смог.

– Ты ее привлечешь к суду?

– Нет.

Елена отложила мои стихи. Рядом с ней на скамье возвышалась небольшая пирамидка свитков. Она была облачена в одну из моих наиболее сомнительных туник, а ее ноги были впихнуты а пару моих же старых растоптанных шлепанцев.

Я сказал:

– Поручи мне отыскать девочку, что ворует мою одежду и грабит мою библиотеку!

– Это принесли от дяди Публия, – она указала на свитки. Я знал, что у сенатора был брат, который умер в этом году, "его забрало море" (совершил непростительную ошибку в политике).

– Его семья поспешно вернулась обратно в провинцию, где он когда-то служил в молодости…

– Ты все это прочитала сегодня вечером? – спросил я, опасаясь, что это обойдется дороговато, содержать такого быстрого читателя.

– Только просмотрела.

– Высмотрела что-то полезное?

– Я читала о царе Юбе154. Он женился на Клеопатре Силене155, дочери Марка Антония156. Он оказался довольно интересным человеком – для царя. Один из тех эксцентричных самодеятельных ученых, которые пишут подробные заметки о любопытных предметах – например, трактат о молочае.

– Добрый старый Юба!

– Ты знаком с молочаем?

– Естественно, – сказал я таким тоном, как будто подумал: "Что, о Гадес, это вообще за штука – молочай?" Я усмехнулся:

– Молочай это зеленое растение, самого болезненного цвета, с копьевидными листьями и сухими цветами…

Елена Юстина подняла брови и тихо уставилась на меня, что означало: "Откуда этот идиот знает о молочае?"

Я услышал сердечный смех, смех полный восторга, который она приберегала, чтоб поддразнивать меня:

– О, да ты ведь внук садовника!

– И полон сюрпризов! – сказал я в свою защиту.

– Ты умный, – ответила Елена, с нежностью глядя на меня.

– Мне нравится всем интересоваться. Я умею читать. Я прочитал все, до чего смогли дотянуться мои руки. Если ты оставишь эти свитки дома, я стану специалистом по царю Юбе к концу недели, – я чувствовал себя не очень здоровым, возможно, из-за неудачи в расследовании. – Я не мужлан с Авентина. Куда бы я не пошел, я обращаю внимание на детали. Я внимательно слушаю новости на Форуме. Когда люди что-то говорят, я прислушиваюсь к ним…