Повелитель Человечества (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон - Страница 50

“Как прогулка под океаном, – подумал он без улыбки. – Когда всё время опасаешься, что транспортные трубы дадут течь”.

Постоянные мысли о туманных ужасах сделали путешествие совсем безрадостным. И ещё ему не с кем было поделиться своими страхами в конвое. Сёстры Тишины уже всё знали, и казалось, это их совершенно не волновало. С архимандриссой было бесполезно разговаривать о чём-то несвязанном со статусом конвоя, а боевые сервиторы вообще не умели говорить. Баронесса Джая и её придворные всё ещё оставались в неведении о паутине и варпе снаружи. Возникла забавная мысль. Как их ограниченные интеллекты должны напрягаться, чтобы осмыслить всё это.

Зефон, конечно, знал правду. Но спокойный ангелоподобный Зефон проводил большую часть путешествия в одиночестве, когда не был рядом с Диоклетианом. Ах, пусть так.

Иногда встроенные в стены части схем разрушались и искрили. Лэнд вздрагивал каждый раз и шёл быстрее.

Определение любых временных показателей здесь оказалось невозможным. Разные хронометры конвоя отсчитывали секунды, минуты и часы в обоих направлениях без всякой последовательности. Системы одного сервитора показывали дату за триста лет до провозглашения Великого крестового похода. Собственный хрон Аркхана Лэнда функционировал вполне нормально в течение почти четырёх часов, после чего начал отсчитывать от семи до пятидесяти секунд за раз. Иногда он останавливался на неопределённое время, а затем самостоятельно снова запускался. Лэнд прекратил бесполезные попытки разобраться в этом.

Он шагал по колено в цеплявшемся тумане, который был или бледно-золотым или дымчато-лазурным в зависимости от наблюдателя. Несмотря на то, что он взял с собой своего “Налётчика” Лэнд предоставил управление бортовым сервиторам и ядру духа-машины. Паутина являлась чем-то таким, что он должен испытать за пределами брони танка.

Сапиен устроился у него на плече, зрачки зверька бесконечно щёлкали, щёлкали и щёлкали, записывая пикты, которые приглянулись его примитивному мозгу. Лэнд часто останавливался для сканирования ауспиком и изучения данных, и каждый раз Сапиен спрыгивал с плеча и исчезал в тумане, занимаясь один только Император знал чем. Лэнд регулярно просматривал содержимое черепа зверька, изучая снятые псибер-обезьяной пикты, но изображения показывали только инкрустированные схемами стены и пол, или безликий поглощающий цвета туман.

У Аркхана было право ехать во главе конвоя вместе с архимандриссой и неприветливым соседством Керии и Диоклетиана. Чаще всего он предпочитал путешествовать в одиночестве, перемещаясь по всей колонне, иногда даже возвращаясь настолько далеко, чтобы идти рядом с баронессой Джаей и марширующими рыцарями, слушая их грохочущую поступь. Они были вдохновляющей группой на свой манер.

Отряд вигиляторов-протекторов замыкал хвост колонны, их клешни гудели смертоносными звуками, словно осы, изогнутые когти лязгали в такт шагов аугметированных ног. Он знал, что лучше не пытаться вовлечь их в разговор. На Священном Марсе их знали как сикариев – крадущихся среди дюн, жестоких трансмогрифицированных воинов-скитариев – и не многие из них обладали достаточной индивидуальностью для общения.

Они ни разу не разбивали лагерь. Сервиторам не требовался отдых, и конвой никогда не останавливался. Сам Лэнд привык к неудобствам многомесячных экспедиций в подземные хранилища, и ему вполне хватало нескольких часов сна на корме транспорта “Триарос” или в собственном “Налётчике”. Сон не приходил легко, но предлагал единственную возможность забыть о том, что находилось за изгибавшимися стенами.

Секции Механикум в паутине оказались почти такими, какими он и ожидал, хотя присутствовал и дополнительный раздражитель в виде странного и непонятно откуда появлявшегося тумана. Один туннель с пронизанными мерцающими линиями драгоценной схемы стенами из освящённого металла сменялся точно таким же туннелем. Проводка выглядела достаточно сложной, почти иероглифической и покрывала всю внутреннюю поверхность туннелей. Конвой уверенно двигался вперёд, не останавливаясь, даже когда проходы раздваивались или разветвлялись, никогда не следуя по маршруту, который был бы слишком тесен для высоких рыцарей дома Виридион. Такие иногда встречались.

– Куда ведут эти проходы? – спросил Лэнд по воксу Диоклетиана, сидя за командной панелью своего “Налётчика”.

– Никуда, – раздался ожидаемый ответ.

Значит, туннели незакончены. Или ещё не перестроены. Или строительство даже не начиналось после первого основания. Любопытно.

И всё же это давало представление о масштабе работ. Аркхан знал из карты архимандриссы, что спроектированные Механикум секции являлись ничем иным, как пробными щупальцами, связывавшими Терру с настоящей сетью. Это объясняло скромность работ, в том числе и почему он чувствовал нависавшие потолки большинства туннелей сквозь туманную дымку. Но не объясняло, как легио Игнатум переправил титанов для Великой Работы. Как они могли провести богов-машин по этим туннелям?

Ответ пришёл сразу, как был задан вопрос. Великие Работники видимо привезли всех крупных титанов по частям, разобранные компоненты доставили по этим путям караванами гравитационных платформ, чтобы снова собрать глубже в паутине.

Что за изумительное кощунство. И какая судьба ждёт духа-машины, получившего жизнь в этом странном мире? Проявятся ли дефекты и недостатки, невидимые за пределами паутины? Падут ли собранные в паутине титаны жертвой соединения нереального мира с реальным?

Столько вопросов. Так мало ответов.

Кейн, дорогой уважаемый Загрей Кейн, не стал возражать против решения Лэнда посвятить себя Великой Работе. Положительное мнение генерал-фабрикатора по этому вопросу стало неожиданностью, если не сказать больше. Он ожидал отказа на основе понятий компетенции и превосходства. В первую очередь он был техноархеологом, который совершенно не был приспособлен для войны, не важно насколько уважаемым он мог являться в своей профессии.

И всё же у Лэнда были подозрения, почему Кейн согласился. О, да. У него были подозрения.

Сапиен показал зубки и испустил серию щебетавших и чирикающих щелчков. Лэнд оглянулся через плечо, когда из тумана появилась высокая фигура Зефона. Двойные турбины поднимались над его спиной, как жестокие машинные крылья, и покачивались в такт походке воина. Боевые сервиторы катились мимо, не обращая внимания ни на что, кроме направляющего сигнала архимандриссы во главе колонны.

– Приветствую, – произнёс бледный Кровавый Ангел. Он держал шлем тип III с решётчатой лицевой пластиной под рукой, оставив лицо открытым.

– Мой соотечественник-ваалит, – ответил Лэнд. Он почесал голову, где волосы давно проиграли войну за удержание позиций на пустынном пейзаже.

Зефон замедлил шаг, чтобы идти рядом с Лэндом:

– Вы, должно быть, гордитесь, – сказал он. – Видеть результат усилий Марса.

“Горжусь? – подумал Лэнд. – Да, пожалуй. В некотором роде. Хотя истинное чудо, истинное знание ещё впереди”.

– Да, горжусь, – произнёс он вслух.

– И хорошо, что ваша верховная жрица пережила операцию.

– Иеронима? Она – не моя верховная жрица. Она входит в круг, подход которого значительно отличается от большинства марсианских ковенов. Она поклоняется Омниссии как самому Уничтожению. Как Несозидающему богу.

– А вы?

– Я почитаю Его за то, что Он – гений. Я не считаю аспект Его гения священнее любого другого аспекта.

– Ясно. – Зефон изогнул бровь. – Хотя должен заметить, что вы поправили мою терминологию, а не выразили облегчение выживанием жрицы.

– Проницательный товарищ. Создание архимандрита – это слава, сударь. Но я не желал бы себе такой судьбы. Навечно оказаться внутри корпуса? Обнажённые нервы, расколотые мышцы и очищенная кость, амниотический бульон для сохранения головного и спинного мозга? – Лэнд театрально вздрогнул. – Нет, спасибо.

– Ясно, – снова повторил Кровавый Ангел.

“Сомневаюсь, – подумал Лэнд. – Вы не видели операцию”.