Эннера - "Карин Кармон" - Страница 76

Бесполый голос монотонно что-то говорит. Сопротивляться не получается. Еще миг, и залитая солнечным светом комната в Замке атради сменяется зеленой поляной. Перед ней одноэтажный домик, вокруг лес. Ни души. Дверь распахивается.

Сколько лет человеку на пороге- не понять. Даже внешне: на лице юноши глаза старика.

Но Мира теперь эхом узнает то, что недавно выяснил Ллэр- самому старому атради больше тридцати тысяч лет.

Вероятно Самар почувствовал чье-то присутствие. Он удивленно смотрит на Миру. Она испуганно таращится на него. Не успевает ничего сказать, сделать… Цепенеет от ледяного холода. Необъяснимого, потому что с неба светит раскаленное солнце, под ногами зеленеет трава, за спиной атради- горшки с цветами.

— Что тебе надо? — бросает Самар.

Мира улавливает недоумение Ллэра: самый старый атради не удивлен гостье.

— Ты знаешь сам… — она покорно озвучивает, что требует произнести все тот же голос в ее голове.

— Этого не будет!

— Тогда Тмиора тоже. И таких тварей, как вы! — повторяет следом Мира. И ни капли не сомневается- голос в голове не шутит.

Голову словно сдавливают тиски. Память сопротивляется. Хозяин голоса не хочет, чтобы она добралась до сути, чтобы узнала все. Он не может знать, что сейчас за всем подглядывает Ллэр, но ему, видимо, не сложно было предположить, что рано или поздно атради доберутся до ее разума, попробуют вскрыть. Наверняка перестраховался, и теперь блоки, защита одна за одной срабатывают, пытаясь убить.

Мире кажется, что еще немного- и она потеряет сознание. Но в этот момент, здесь, сейчас, в реальности, Ллэр перестает сжимать ее руки, ладони поднимаются к ее голове, пальцы ложаться на виски.

— Я сильнее, — уверяет он Миру. — Веришь? Я- сильнее. Я не позволю до тебя добраться.

Он раскрывается, позволяя прикоснуться к его энергии, взять ее себе.

Мира кивает. Конечно, она верит. Сначала осторожно, потом все смелее пользуется согревающим живительным теплом. Вместе с ним приходят картинки из памяти Ллэра.

В темноте кажется, что там, где они находятся, ничего нет. Только низкий каменный алтарь и свеча, стоящая позади него. Черно-красные стены украшают странные не то объемные рисунки, не то лепные надписи, мерцающее пламя заставляет их отбрасывать тень, делает еще необычнее, даже пугающими.

Такое место подошло бы для какого-нибудь мрачного демона, но Ллэр, а вместе с ним и Мира, знают: местные верят, здесь обитают добрые духи, время которых- ночь. В этом мире у Добра черный цвет, который помогает им скрываться от захватившего день Зла. Вот уже почти пятьсот лет здесь все наоборот.

Девушку возле алтаря Мира видит впервые, понимает, она- не атради. Худенькая фигурка, затянутая в узкие, совершенно несоответствующие месту джинсы и майку-топ. Маленькие босые ступни. Прямые черные волосы, длинные, ниже талии.

Ллэр ее знает. Ллэр знает, что та, закрыв глаза и положив руки на камень, пытается сорвать завесу с прошлого. Что-то вспомнить. И у неё может получиться, потому что алтарь- не просто обработанный кусок скалы. Тонкий прибор неизвестной этому миру технологии. Информационный блок, к которому доступ имеют лишь избранные. Но не эта девушка.

Внезапно её охватывает серебристое сияние, и облик меняется: на ней оказывается светящееся белое платье почти до самого пола, открывающее босые пятки на каменном полу. Черные волосы почему-то совсем не отражают свет, а даже наоборот, словно поглощают его, и только венчающая их серебряная диадема мерно мигает в темноте.

— Это крайне неразумно с твоей стороны, — тихо говорит Ллэр.

Девушка оборачивается. Она молода и невероятно красива, но не яркой красотой… Её лицо будто светится изнутри. В такую не влюбляются, такой хочется поклоняться, почитать. Как божество, ангела-хранителя.

Ллэр же смотрит на нее спокойно. И недовольно.

— Что именно ты имеешь в виду?

— То, что ты сейчас здесь, — он зол. — Урсейя, в этот Храм нельзя так просто взять и войти, на него наложено заклятие.

— Тебя злит, что я прошла сквозь твою охрану? — ее губы кривятся в усмешке.

— Это не моя охрана. Заклинание наложено Древними. Его не сложно обойти, но не стоит этого делать. К тому же, ты должна сейчас быть с остальными, они уже заметили твое отсутствие и начинают нервничать. Ты же не хочешь, чтобы они узнали?

Урсейя усмехается.

— Оставь этот бред, Майоти. Я в курсе, кто ты.

— И кто же я?

— Ты сам- Древний. Из тех, кого мы теперь зовем раммари- Ушедшие. Ты когда-то жил здесь, но потом умер, а теперь вернулся, чтобы нас уничтожить.

Он удивлен, но это ничего не меняет. Ллэр продолжает злиться, хотя голос его остается ровным.

— Я пытаюсь помочь.

— Это не имеет значения. Ты уничтожишь.

— Это сказали тебе Боги?

Урсейя медленно обходит алтарь, останавливается по другую сторону, протягивает руку, касаясь свечи, тут же отдергивает руку. Ллэр знает почему- воск ледяной, так же как и пламя. Это лишь иллюзия. Холодный огонь, который Ллэр притащил из другого мира. Атрибуты загадочности, призванные убедить местных жителей, что здесь пристанище добрых духов, которые спасут и защитят.

— Я должна была увидеть Храм изнутри, — на последний вопрос Урсейя не собирается отвечать. — И прикоснуться ко всему, чем он наполнен. Даже к тому, чего ты не видишь…

Видение обрывается. Картинка опрокидывается, наливается светом. Солнце отражается от облаков.

Здесь Мира уже была. Три месяца назад, в воспоминаниях Роми.

— Если ты не остановишься…

— Это и наш мир, наш дом. Алэй, я не могу…

— Эль, я не буду начинать все с начала. Не буду тебе снова объяснять, что Нэшта теперь живет по другим законам. Остановись.

— Они себя разрушают.

— Это их жизнь. А ты не их Бог. Хватит играть чужими жизнями.

— Играть? Мы сделали это. Ты. Я. Роми. Я…

— Ты? Эль, знаешь, кто такая Урсейя Канра?

Ллэр молчит. Смотрит на облачное море.

— Почему мы всегда встречаемся в этом месте? — он не хочет отвечать, не хочет и слушать. Он знает, кто она. И знает, что если не остановится и проиграет…

…Он точно знает, когда все изменилось.

Мира отгораживается от памяти Ллэра.

Когда-нибудь, если этому суждено случиться, если выживет, если у них получится спасти атради, если… Если все эти бесчисленные «если» позволят, она обязательно расспросит Ллэра обо всем, что произошло тогда. И кто такая Урсейя. Она должна знать. Но не сейчас.

Пока в ней достаточно энергии, стоит попытаться еще раз.

— Ты ведь не позволишь им… — Мира не договаривает. Память, это всего лишь память, успокаивает себя. Все это уже было, все это уже не может причинить ей вреда.

Она набирает в легкие воздуха, прикасается к воспоминаниям, и будто проваливается в глубокий колодец.

Мучительные секунды падения, перед глазами снова калейдоскоп картинок. И снова возвращается боль, удушающий кашель разрывает легкие на части. Во рту- привкус крови. В голове- тот же монотонный голос.

Мира чувствует- Самар колеблется, не знает, как поступить, сомневается. И это ощущение само по себе болезненно. Она откуда-то знает, его решение коснется и ее тоже. Сопротивляться голосу не выходит.

— Это твой окончательный выбор, Самар? — хрипло, через силу произносит Мира.

Он едва заметно улыбается. Отвечать и не думает, и это само по себе- ответ.

— Мира, что-то… Уходи… — просит Ллэр. Он чувствует опасность, даже сейчас, когда это всего лишь срез памяти.

Она слышит, но ничего не может изменить. Безвольной марионеткой отдается во власть уже случившегося, пережитого только для того, чтобы показать и пережить снова.

Боль… Тупая, обжигающая изнутри. Болят мышцы, вены, кожа. В ней будто застряло инородное тело, пытается высвободиться. Любой ценой, даже если цена- ее жизнь.

Голоса, запахи, звуки, картинки, ощущения теперь уже троятся. Мира одновременно чувствует все тремя ипостасями сразу. Одна- пассивно наблюдает, две другие борятся между собой. И эта борьба сводит с ума.