Фамильное привидение - Арбенина Ирина - Страница 3

«Похоже, подозрения депутата, — рассуждал Ладушкин, — могли оказаться не беспочвенными!»

Вообще, начало работы над этим заказом обещало быть удачным… Так, среди фамилий людей, указанных в журнале и работающих над проектом «В мире прекрасного»: фотографов, дизайнеров и прочих, — Ладушкин неожиданно обнаружил одну свою знакомую. Эта женщина пользовалась когда-то его услугами детектива.

И Ладушкин быстренько созвонился…

И снова везение. Эта Гошина знакомая, женщина-дизайнер, участвовавшая в проекте, была сама любезность и встретиться с Ладушкиным не отказалась.

— Она что же, эта Инара Хованская, сама себе такой шедевр выбрала для подражания? — несколько смущенно поинтересовался при встрече Гоша у своей знакомой. — Или вы посоветовали?

— Шедевр? Вы имеете в виду «Жозефину» кисти Прюдона?

— Именно. Откровенное платьице! — прокомментировал Егор поразивший его воображение наряд.

— Ну, в общем, да… — согласилась дизайнер. — Не костюм для офиса, прямо скажем. Впрочем, это еще что… Она сначала вообще требовала «Венеру с зеркалом». С трудом отговорили.

— А что эта Венера… Она что? У нее какое «платьице»?

— Вы что, не помните «Венеру с зеркалом»? — изумленно уставилась на Ладушкина его собеседница.

— Да чего-то… это… того… — смутился Ладушкин. — Подзабыл немножко.

— Вы, наверное, равнодушны к испанцам? — догадалась дизайнер. — Или, может быть, недолюбливаете Веласкеса?

— Во-во! Точно… — обрадовался Ладушкин подсказке. — Именно. К испанцам я совершенно, надо признаться, равнодушен.

— Понимаете, ей говорят, этой Хованской: это все-таки будет чересчур смело! «Венера с зеркалом»! Слишком смело. А она говорит: вы убедитесь, будет умопомрачительное сходство. Я, говорит, выдержу это сравнение! Это, говорит, будет безусловная победа.

В отделе «Альбомы по искусству» книжного магазина на Новом Арбате Ладушкин выбрал самую нестервозную на вид девушку-продавца и начал методично ее изводить, требуя один за другим альбомы с репродукциями и аккуратно их пролистывая.

«Испанцы, значит… — бормотал он. — Посмотрим, какие это испанцы…»

«Венеру с зеркалом» он действительно обнаружил в альбоме «Веласкес».

Перевернул тяжелый глянцевый лист репродукции и ахнул.

Вот это да!

Какое там платьице… Жена депутата Хованского и вправду мечтала о необычайно смелом проекте. Мало сказать — рискованном…

Да у этой Венеры, кроме зеркала, вообще ничего больше не было!

Однако… Если Инара Оскаровна и впрямь утверждала, что выдержит сравнение с этой Венерой… Что же получается?

Гоша озадаченно вернул продавцу альбом репродукций.

Кажется, можно было смело констатировать, что Ладушкину достался в качестве объекта слежки абсолютно уникальный экземпляр женкой породы. Ибо на картине была, без преувеличения, самая красивая женская спина, которую Ладушкину доводилось видеть.

«Надо все-таки будет как-нибудь походить по этим эрмитажам и луврам, — думал Гоша, выходя из книжного магазина. — Или… где она там висит, эта Венера? В Лондонской национальной галерее? Видать, там немало интересного, в этой галерее…»

«Бойся, детектив, бурного удачного начала! Вслед за ним обычно следует разочарование», — кисло думал спустя неделю Егор.

Добыча, по всей видимости, показалась ему легкой только на первый взгляд.

На деле женщина, собиравшаяся предстать взорам общественности в позе Венеры и вовсе без «платьица», даже и откровенного — исключительно лишь с зеркалом! — в реальной жизни не давала детективу агентства «Неверные супруги» Ладушкину никаких поводов для подозрений. Ни серьезных, ни несерьезных…

Видеозаписи, сделанные камерами в квартире Хованских, не дали вообще никаких результатов. Слежка — тоже.

«Да что ж такое?» — вздыхал разочарованно Егор.

День шел за днем…

А Инара Оскаровна Хованская качалась без устали на тренажерах в фитнес-клубе, плескалась в бассейнах, шопинговала — тоже без устали, ела японские супчики в ресторанах, и никаких — никаких! — пороков не проявляла. Что могло бы безусловно порадовать какого-нибудь миссионера секты «Здоровый образ жизни — путь к блаженству», но никак не детектива агентства «Неверные супруги», зарабатывающего на хлеб именно на людских слабостях и недостатках.

Вновь и вновь: фитнес-клуб, бассейн, супчики, бутики — и ничего достойного Гошиного внимания.

«Может, она алкоголичка, давшая зарок? — уныло думал Ладушкин. — Или нимфоманка, принявшая обет воздержания? Тогда надо немного подождать… постеречь, последить…»

Ибо, основываясь на опыте своих наблюдений за людьми, страдающими вредными привычками, Гоша не знал никого правильнее и праведнее алкоголиков, давших зарок больше не пить… Сравнить их можно было только со спортсменами, готовящимися к Олимпиаде.

Однако вся эта праведность была лишь делом времени.

Алкаши стоически неделями не брали в рот ни капли, терзая себя немыслимыми мучениями. И все это для того, чтобы добраться до назначенного самим себе «дня икс» — «до первого февраля в рот ни капли!» — и сорваться!

Вообще, сталкиваясь с таким вот сверхправильным, как у Хованской, образом жизни, Ладушкин всегда подозревал, что это лишь ширма, за которой что-то кроется.

Часто это «что-то» скрывает от себя даже сам праведник, пытающийся вытеснить таким образом — бассейнами и спортзалами — из жизни какой-то свой порок.

«Ну ладно… — думал Егор. — Допустим, бывает и так: объект оказывается чист, а подозрения заказчика беспочвенны. Но чтобы с уверенностью отрапортовать заказчику, что дело обстоит именно так, у детектива должна быть ясная, четкая картина жизни объекта: где он бывает, с кем бывает, чем занимается. Должны быть бесспорные доказательства невиновности. Или виновности».

Ничего такого у Ладушкина и в помине не было. Ни уверенности, ни доказательств.

Проблема состояла в том, что об Инаре Оскаровне, супруге депутата Хованского, оказалось невозможным собрать сведения о том, что за жизнь она ведет: Ладушкин знал на текущий момент немногим больше, чем в тот день, когда впервые ее увидел.

Более того… Было отчего-то у Гоши ощущение, что для него разыгрывается какой-то спектакль.

Эх, если бы Ладушкин только знал, какие это пустяки по сравнению с тем, что его ожидает, он вернул бы депутату Хованскому его скромный долларовый задаток, уволился из своего агентства «Неверные супруги» и пошел торговать с лотка макаронами.

Увы, он этого не сделал.

— Ну как наши успехи, молодой человек? — поинтересовался Хованский с такой интонацией, что было понятно: надежда на то, что детектив Ладушкин способен на успехи, у депутата уже умерла.

— Пока ничего.

— Пока? — иронически приподнял бровь Федор Федорович. — Ну-ну, молодой человек…

— Понимаете, Федор Федорович, я рассчитываю…

— Вот что! — Хованский хлопнул ладонью по зеленому сукну своего письменного стола. — Завтра я уезжаю по делам. На несколько дней. Вернусь — подведем итоги. Так что будьте готовы к серьезному отчету. Я не позволю вам водить меня за нос, вешать мне на уши лапшу и попусту тратить мои деньги. Мне нужен результат.

Озадаченный этим грядущим подведением итогов, Ладушкин вышел от Хованского и задумчиво направил свой путь к японскому ресторану на Ямской. Знакомый с образом жизни мадам Хованской, он уже знал, что в это время дня она обычно вкушает крайне полезный для здоровья супчик из водорослей… Мисо.

На этот раз Инара Оскаровна вкушала его не одна.

И это обещало Ладушкину в его безнадежной слежке за ускользающей мадам, может быть, какой-то новый поворот, хотя ее визави за ресторанным столом была всего-навсего дама. Ну да чего не бывает в этой жизни?! Работа детектива приучила Гошу если не ко всему, то ко многому.

Когда дамы вышли из ресторана и сели в машину, Ладушкин направился за ними.

Квартира депутата Хованского находилась в хорошо благоустроенном «загоне» на улице Молодцова. Такие «острова везения», отгороженные от близлежащих микрорайонов массовой застройки крепкими и очень высокими заборами, появились в последние годы и в конце Ленинского проспекта, и во многих других районах Москвы.