Благая Весть Курта Хюбнера (СИ) - Незванов Андрей - Страница 51

Заимствование понятия рациональности у производящей деятельности, вроде вязания на спицах, здесь, скорее всего, не случайно. Оно должно служить обвинением новоевропейской рациональности в односторонности и зависимости от логики машин.

И это обвинение Курт произносит, говоря:

"Идея всеобъемлющей "рационализации" современного мира коренится прежде всего поэтому в сфере производства и свой столь заразительный и впечатляющий прообраз получает именно оттуда".

И, поскольку кроме производства существуют другие сферы человеческого быта, приведенная констатация должна намекать на возможность других видов "всеобъемлющей рационализации". В контексте данной главы это должна быть "мифическая рациональность".

Хюбнер тут же подтверждает верность нашей догадки. Он пишет следом:

"Я подчеркну еще раз, что перечисленные формы рациональности соответствуют лишь имеющимся интуитивным представлениям и что претензии на точные дефиниции в данном случае не могут быть выдвинуты'. Однако это те самые представления, в которых коренится большинство предрассудков в отношении мифа".

"... Мифу отказывают в последовательной логике и считают, что он погряз в противоречиях; и наконец, бытует убеждение, что миф в силу отсутствия операциональной рациональности не в состоянии противопоставить техническому прогрессу ничего равноценного".

На этом Курт завершает обзор своих интуиций касательно рациональности, заявляя:

"Этими интуитивными соображениями мы и ограничимся...".

"Дальнейшее изложение будет состоять в строгой проверке того, как обстоит дело с подобной рациональностью в науке и мифе".

Иными словами, с мифа будет сдергиваться ярлык иррациональности, и науку будут лишать ордена рациональности.

ГЛАВА XVI

Рациональность как эмпирическая интерсубъективность в науке

Введение

Предположим, - говорит Хюбнер, - "высказывание основывается на интерсубъективно доказываемых эмпирических фактах...".

Так, своими словами, он представляет нам апостериорное синтетическое суждение.

Что здесь нового по отношению к Канту?

Суждение, которое я формирую на основе опыта, есть мой личный субъективный акт познания. Этот акт непременно общественный, уже в силу того, что он гуманистический - возможен только в обществе. Общественный по сути, но пока не публичный!

Когда Галилей с помощью изобретенного им телескопа понял, что Луна подобна Земле, он совершил акт познания, результатом которого В ЕГО МЫШЛЕНИИ явилось соответствующее синтетическое суждение.

Публичным это суждение стало, когда он высказал его публично.

Курт не случайно говорит не о суждении, а о "высказывании". Апостериорное синтетическое суждение как мой личный акт познания не нуждается в "интерсубъективном доказывании". Не то публичное высказывание. Оно, чтобы стать общественно значимым, как раз нуждается в "интерсубъективном доказывании". Так что имярек (тот же Галилей) сообщает согражданам не только свое синтетическое суждение, но и те опытные факты, на основе которых оно было сформировано. То есть, достоянием публике делается не только само суждение, но весь процесс познания, приведший к нему.

Так что хюбнерово "высказывание, основанное на интерсубъективно доказываемых эмпирических фактах" есть публичное высказывание имеющее целью обнародование нового знания, полученного субъектом высказывания.

И тут же Хюбнер задается вопросом:

"Что это значит применительно к науке?".

Только то, что данное высказывание сделано в рамках научного сообщества. То есть, предназначено не для широкой публики, а для лиц причастных науке как общественному институту.

Но Курту этого мало. Он хочет углубиться в жизнь данного института ради уточнения процедуры помянутого "высказывания". С этой целью он предлагает нам следующую модель науки:

"Как следует из предварительных выводов в главе IV, науки состоят не только из собрания фактов, но и из их систематического объяснения и упорядочения".

Для чего нужна ему - спрашиваем мы - такая вульгарная аналитика науки?

Видимо для того, чтобы заметить, что "интерсубъективное доказывание", сопряженное с публикацией апостериорного синтетического суждения в научном сообществе, принадлежит "систематическому объяснению и упорядочению фактов".

Думается, что это последнее интересно Хюбнеру с точки зрения возможностей той или интерпретации полученных экспериментально фактов.

И это действительно так, поскольку нашему автору представляется важным то, что "интерсубъективное доказывание", являющееся одновременно ОБЪЯСНЕНИЕМ, в науке совершается с привлечением существующих теорий.

Курт пишет:

"Целью науки является /.../ производство теорий как систем объяснения, но такая система объяснения одновременно является и упорядочивающей системой".

Таким образом ученый разговор, в рамках которого имеет место помянутое "высказывание", состоит из подведения фактов под соответствующие теории, или из объяснения фактов с помощью существующих теорий.

Читаем у Курта:

"Таким образом, наука, с одной стороны, содержит высказывания об отдельных феноменах или событиях, происходящих в определенном пространстве, в определенное время - их называют базисными предложениями, - с другой стороны, она содержит высказывания о естественных законах и исторических нормах".

Наука много чего содержит. Только синтез "высказывания об отдельных феноменах или событиях" с "высказываниями о естественных законах и исторических нормах" - это не наука.

Под ярлыком науки Хюбнер подсовывает нам модель схоластики, или спекулятивного школярского диспута, в котором имярек доказывает нечто ("базисное предложение") собеседнику, ссылаясь на заповеди, законы, нормы, etc.

К науке подобные диспуты имеют отношение лишь в качестве ОКОЛОНАУЧНЫХ публичных феноменов.

Также далеки эти "основанные на интерсубъективно доказываемых фактах высказывания" от апостериорных синтетических суждений Канта. Ибо в них суждения опираются на опытные факты, а не частные якобы "факты" доказываются с помощью максимально общих суждений, какими являются "аксиомы, образующие ядро научной теории".

Читателю полезно здесь заметить для себя, как Хюбнер подменяет факты "базисными положениями", которые должны обрести в глазах собеседника статус фактов, в результате обоснования этих положений теориями, законами, нормами и т. п. "обобщениями, находящими свое завершение в небольшой группе законов или правил".

В чем-то "интерсубъективно доказываемые базисные положения" Хюбнера перекликаются с "объектами" теоретика русского авангарда Казимира Малевича. Для последнего объективность - целиком условна.

Так, в статье "О субъективном и объективном в искусстве и вообще" он пишет:

"Если автомобиль как объективная вещь существует только как условная вещь, тогда да, он объективно существует. Лично для меня автомобиль не существует, ибо что есть автомобиль? Уже этот вопрос может поколебать его объективное начало, и я найду сторонников, и точка моя может стать условно объективной. С моей точки зрения, автомобиль есть комплекс ряда технических элементов нашей практической жизни взаимоотношений ...".

И поясняет это следующим примером:

"В глубоком прошлом существовало объективное понятие того, что Земля плоская, или Земля невертящаяся, а все возле нее или кругом вертится. Сейчас другое существует понятие, что Земля вертится и все с нею тоже вертится, следовательно, один и тот же объект, - объективно для масс существующий, - вовсе не оказался объективным, ибо появилась новая точка <зрения>, доказавшая, что шар земной находится в состоянии движения, и объективное, <ранее> для всех существовавшее доказательство оказалось необъективным".