Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ) - "Йель" - Страница 3

― Доброе утро, ― попытался откликнуться я на их взгляды и даже выдавил из себя непринуждённую улыбку.

Айя вскочила:

― Нужно срочно позвать целительницу.

Я узнал этот голос, обсуждавший моё состояние со смутно знакомой старухой.

― Как твоя голова? ― спохватилась Свебела, тоже вставая и спешно обходя стол, прильнула ладонью к моему лбу.

― Просто хочу есть, ― уверил я, наполняя тарелку ароматным овощным жаркое с добротным куском мяса.

Айя опустилась обратно на стул, нисколько, впрочем, не успокоившись. Хотя хороший аппетит ― первый признак здорового организма.

― Она впервые надела одежду, которую я ей подарила, ― заметила Свебела, возвращаясь на место.

― И обрезала волосы, на которые была молиться готова, на каждый их сантиметр. И теперь ты будешь уверять меня, что она всё ещё в своём уме?

Испугавшись, что самозванца в теле их младшей сестры раскроют, я съёжился. Было действительно не по себе, хоть эти лица и отзывались чем-то родным в сердце. Серьёзное Айи и весёлое Свебелы. Мы были знакомы всю мою жизнь, росли вместе. Всю МОЮ жизнь? Я уронил на пол кусок хлеба и наклонился, чтобы поднять.

― Васха!

― Да? ― откликнулся я тонким голосом.

― Вот видишь, Айя, она отзывается на своё имя, значит, и нам не стоит драматизировать.

Выпрямляясь, я вдруг понял, что позабыл, как звали меня, настоящего МЕНЯ. И от этого всё нутро объял ужас, и сердце ухнуло куда-то вниз.

Почему я не мог вспомнить своего имени, при этом ясно представляя лица всех, с кем воевал бок о бок? Детские воспоминания, когда родители окликали меня покрыл шум похожий на одновременный шёпот сотни людей. Остаток обеда я с усилием впихивал в себя содержимое тарелки, которую наполнил в голодной спешке. Позже обеспокоенная Айя всё-таки вызвала целительницу. И я узнал этот хрипловатый старушечий голос.

Полуслепая Ко́ра ловко и быстро осмотрела мою рану здоровым глазом, сиявшим по сравнению с блеклым и как будто затянутым изнутри паутиной вторым. Одетая в похожие на мешок штаны и такую же рубаху, опоясанную разноцветной верёвочкой, опиравшаяся на гладкую ровную палку, Кора гордо держала голову. А её посеребрённые от старости волосы не покрывал шерстяной платок, как я привык видеть у женщин подобного возраста. В белую вату были вплетены цветастые лоскутки. И всё время осмотра я не мог оторвать от них глаз, настолько затейливые они были.

― Насколько я могу судить, Васха вполне здорова, ― вынесла свой вердикт Кора.

― И как же ты объяснишь вот это? ― раздражённо поинтересовалась Айя, указывая на всего меня.

Кора почесала в затылке:

― Возможно удар по голове сказался, но ничего что бы грозило здоровью, я не примечаю.

― Чтож, благодарствую, ― вздохнула Айя, недоверчиво мотая головой.

Пожав плечами, целительница оставила нас вдвоём. Довольно резво передвигалась, несмотря на дряхлость и необходимость пользоваться тростью. Мы с сестрой переглянулись. Айя продолжала хмуриться:

― Ты точно хорошо себя чувствуешь?

Мне было трудно честно ответить на данный вопрос. Я, взрослый мужик, заперт в теле щуплой девчонки, которая, наверное, и меч поднять будет не в силах, не то что сражаться. А ещё я напрочь забыл данное мне при рождении имя. Описать словами мучительные чувства, терзающие душу, оказалось слишком непросто. И потому я просто сменил тему:

― Что со мной случилось?

― Не помнишь? Не удивительно... Новжа отыскала тебя в чаще леса. Земля намокла от дождевой влаги, ты поскользнулась и упала, ударившись затылком о камень.

Какая нелепая смерть. По сравнению с этой моя точно была получше, пусть и бесславная.

― Кстати, насчёт Новжи, ― продолжала Айя. ― Она каждый день ломилась в наши двери, навещая тебя, пока ты лежала без сознания. Советую зайти к ней перед тем, как будешь заниматься делами, которыми ты там обычно занимаешься.

Сказав это, Айя широкими шагами пересекла гостиную и скрылась за дверью. У меня возникло ощущение, что Васху тут не воспринимали всерьёз. В голосе старшей сестры сквозило неприкрытое пренебрежение по отношению к моим занятиям и подругам. Новжа… снова. В любом случае следовало её отыскать, чтобы она показала мне место в лесу, где было обнаружено тело Васхи.

Поднимаясь с дивана и направляясь к выходу из дома, сам себе удивился, что ищу объяснения происходящему. Ещё совсем недавно я был почти готов просто уверовать в божью волю. Так было проще всего. Возможно это память Васхи, говорила во мне. Память девушки, погибшей в лесу в одиночестве, ударившись головой о камень. Была ли её смерть мгновенной или долгой и мучительной как моя? Взывала ли она к Предкам, молила ли их о помощи?

Стоило выбраться наружу, как тишину здания сменил шум живого города. Яркий солнечный свет ударил в глаза, он заливал собой всю округу и меня, ступившего на мощённую камнем улицу. Деревянные бревенчатые домики стояли рядами по бокам. Из камня были сооружены всего несколько зданий, включая дом хранительниц, к которым принадлежала Васха.

Несмелым шагом я направился к дому Новжи. Прохожие приветствовали меня, лучась искренней радостью, светло улыбались при встрече. Одна женщина, высунувшись из окна, неожиданно всучила кусок морковного пирога прямо в руки.

― Васха на ногах, какое счастье! Не придётся репетировать траурные песнопения.

― Тебе идёт новая причёска, Васха, выглядишь замечательно.

― Это Васха? Я и не сразу узнала. Здравствуй, дорогуша!

Лишь неловко кивая, я бессознательно выискивал в толпе тех, кого там быть никак не могло. Принятие этого далось мне даже тяжелее нахождения в чужом теле. В целом городе, нет, во всём Светлом крае жили одни лишь женщины.

Облачённые в рубахи и штаны, сапоги, мужскую одежду, они носили её как свою собственную. И маленькие девочки не являлись исключением. Несколько из них перебежали мне дорогу, играя в салки. С обрезанными волосами, а не с косами, словно не девочки вовсе, слишком легко было принять за мальчишек. Хотя некоторые всё-таки наряжались в юбки, женщины, что радостно и лукаво подмигивали мне, хвастаясь новой вышивкой на сарафане.

Я оказался в эпицентре странного мира, который вихрем окутывал меня, намереваясь не то задушить, не то приютить в своих тесных объятиях.

Новжу я обнаружил у входа в ткацкую лавку. Узнать подругу оказалось проще простого. Одета в длинную пачкающуюся краями о землю ярко-красную юбку, а с макушки водопадом спадали ярко-рыжие волосы до самого пояса. Она о чём-то громко спорила с ткачихой.

― Это же в честь выздоровления моей лучшей подруги! Ну, уступи мне отрезок. А я обещаю поработать задарма пару дней.

Я остановился в паре метров, окликнув:

― Новжа!

Мой собственный голос прозвучал неуверенно и от того глухо. Новжа услышала его и обернулась, готовая расплыться в счастливой улыбке. Однако, увидев меня, она просто обомлела, примёрзнув к месту, на котором стояла, а ведь сейчас был самый разгар лета. Чтобы как-то развеять возникшую неловкость, я сам сделал несколько шагов ей навстречу.

― Кто ты и что ты сотворила с моей лучшей подругой? ― строго и с укором проговорила Новжа, тыкая пальцем в моё плечо.

Эта девушка была выше меня на целую голову и приходилось смотреть снизу- вверх. За всю жизнь мне ни разу не приходилось смотреть на кого-то вот так, но по сравнению с этим телом почти каждая оказывалась выше ростом хотя бы на пару сантиметров.

Я аккуратно опустил руку Новжи, оглядываясь по сторонам в поисках непрошенных свидетельниц.

― Отведи меня в лес, в то место, где нашла.

― Зачем?

Новжа недоверчиво сверлила меня взглядом. Она сразу раскусила странного незнакомца в теле её подруги. И я действительно сожалел, что не мог поведать всю правду, потому что и сам ничего не понимал.

― Затем, что я об этом прошу.

Беспомощный довод, но Новжа кивнула, больше не став спорить или набрасываться на меня с обвинениями.