Борьба за будущее (СИ) - "Дарья Лис" - Страница 80

Я посмотрела на него, до боли сжимая руку.

— Что ты сделал? — спросила я, хотя не хотела знать ответ.

— Я загипнотизировал ее. Я сделал это для того, чтобы она провела со мной ночь. Я собирался отпустить ее навсегда, но перед этим я хотел почувствовать то, что было когда-то между нами… После проведенной вместе ночи, я стер ее воспоминания. И я ушел, поклявшись, что больше никогда не полезу в ее жизнь с Игорем.

— Как ты посмел? — я со злостью посмотрела на него. — Ты принудил ее!

— Да, но я не сожалею…

Я с отвращением посмотрела на него.

— Лина, не смотри на меня так. Это причиняет боль.

— А какой ты хотел реакции, после твоих слов? Ты воспользовался моей матерью!

— С помощью гипноза я напомнил, как нам было хорошо вместе.

— Мама не могла изменить папе! — уверяла я.

Только не знаю кого, Ришарда или себя.

— Она и не изменяла. Я перекрыл воспоминания об Игоре на некоторое время. А после освободил их и стер воспоминание о проведенной вместе ночи. Для нее мы просто встретились, поговорили, а потом, попрощавшись, разошлись.

— Это подло, — я глубоко вздохнула, пытаясь не поддаться злости, и посмотрела на вампира.

— После того случая, я не следил за ней. Были порывы приехать к ней, но я сдержал обещание, которое дал сам себе.

— Почему ты так уверен, что я твоя дочь? Ты сам сказал, что не следил больше за ней. Может мама смогла забеременеть от папы?

— В один прекрасный момент, да, он был прекрасным, — Ришард улыбнулся, — я услышал детский плач. Я был тогда в таком месте, где не было ни одного ребенка. Поэтому я удивился. В следующую секунду я почувствовал что-то необычное. Это была связь между мной и тобой. В этот день ты родилась.

— Ты думаешь, что я твоя дочь лишь потому, что ты услышал детский плач? — скептически спросила я.

— Да. Это происходит, когда ребенок вампира делает первый вдох и начинает плакать. Так вампир узнает, что стал отцом. В ту же секунду между ними образуется односторонняя связь. До того момента я думал, что это придумали вампиры-отцы, что такого не может быть, но я услышал плач и почувствовал связь с тобой.

— Связь? Какого рода? — я была ошеломлена, услышав это.

— Это сложно объяснить, — Ришард огляделся, как будто нужные слова найдутся в комнате. — Я чувствую тебя. Не так сильно, как мне хотелось бы, но все же. Ты как будто часть меня, — Ришард положил руку себе на сердце. — Я чувствую твое физическое состояние. Иногда могу ощутить эмоции, но это очень редко.

Я шокировано уставилась на него.

— Не может быть.

Ришард поджал губы:

— После всего, что ты узнала о вампирах, ты не веришь в это? Ты легко приняла то, что мы существуем, что у нас есть способности. А в это ты не можешь поверить?

— Это больно и сложно…

— Но это правда, — возразил вампир. — С того дня я смотрел за тобой на расстоянии. Я видел твои первые шаги, слышал первые слова. Я был всегда рядом даже тогда, когда ты меня не видела. Я был рядом.

Я нервно прошлась несколько раз по комнате, раздумывая. Я не могла поверить в то, что он мне рассказал. Я не хотела в это верить.

— Я тебе не верю. Ты все это придумал, — на глазах навернулись слезы.

— Лина, зачем мне это придумывать?

— Я не знаю! — крикнула я, развернувшись к нему. — Может это какой-то план с твоей стороны, я не знаю…

— Не плачь, пожалуйста, — вампир встал, намереваясь подойти ко мне, но остановился, когда я отшатнулась.

Мы молчали несколько минут. Я переосмысливала все, что он мне рассказал. И с каждым мгновением я вспоминала мелочи, на которые не обращала внимания. Например, мама говорила, что от отца у меня ничего нет. А папа смеялся и говорил: «Зато, Марина, она вся в тебя, и я счастлив от этого!» Я смеялась вместе с ними и в шутку говорила, что может быть я взяла что-то от моей бабушки со стороны отца. Но правда была в том, что бабушка была рыжей с зелеными глазами, я никаким образом на нее не была похожа.

После рассказа Ришарда все встало на свои места. Но от этого было еще хуже, и на душе было пакостно.

— Боже, — я присела на диван и прикрыла глаза, — неужели это правда? — открыв глаза, я посмотрела на Ришарда. — Я человек?

— Да, Лина, ты человек, — мужчина встал напротив меня. — Все дети вампиров рождаются людьми. Вирус не передается от отца к ребенку.

Я смотрела на него и с нежеланием находила сходства. У меня был такой же разрез глаз, как и у него. И губы. Мои губы были такие же, как и у него.

Я отвернулась.

— И что же, ты ждешь, что я начну называть тебя папочкой? — насмешливо спросила я.

Хотя не чувствовала никакого веселья, мне было больно.

— Нет.

— Вот и правильно. Ты мне не отец, — я резко встала, мне хотелось уйти и побыть одной.

— Лина…

— Нет, Ришард, — остановила его, — не говори больше ничего, я хочу… Хочу побыть одна.

Риш меня не остановил, когда я вышла из комнаты Маркоса.

***

Я удивилась, увидев Маркоса в моей комнате.

— Быстро вы, — вампир заключил меня в объятья.

Как только его руки сомкнулись вокруг меня, предательские слезы полились. Я уткнулась ему в плечо и обняла в ответ.

— Да? А для меня прошла целая вечность, — молча постояв немного в объятьях Маркоса, я отстранилась, но не вырвалась из кольца его рук.

— Ты все знал и ничего мне не рассказал, — обвинила я его.

Маркос знал правду, но не рассказал мне. Я должна быть зла на него, но я не могу испытывать это чувство по отношению к нему. Не сейчас, когда мне нужна его поддержка, когда он сильно прижимал к себе, а тепло его тела успокаивало меня. Шоковое состояние уже прошло и глаза защипало еще сильнее.

— Лина, это была не моя тайна, — Маркос взял мое лицо в свои теплые ладони и вытер большим пальцем слезы, катившиеся по щекам.

— Лучше бы я ее не знала.

— Горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Мы должны были рассказать тебе раньше, но Ришард боялся твоей реакции — Маркос взял меня за руку, и я переплела наши пальцы.

— Маркос, я считала его другом! А он мой биологический отец! — я села на кровать, вампир сел напротив на корточки, смотря мне в глаза:

— Я не знаю, как реагировать на все это и как теперь относиться к Ришарду, — я сжала губы и отвернулась.

— Правда часто рождает ненависть. Попытайся не подпустить это чувство к себе, — вампир сжал мою руку.

— Я не ненавижу Риша, — я потянула Маркоса на себя. — Полежи со мной.

Маркос встал, я легла на кровать и, подождав, когда Маркос ляжет рядом, прильнула к нему. Положив голову на его грудь, обняла за талию. Вампир прижал меня к себе и, наклонившись, поцеловал в лоб.

— Значит, именно из-за этого меня хотели убить? Из-за того, что я его дочь?

— Да.

— Я не понимаю, как моя смерть смогла бы навредить тебе.

— Между тобой и Ришардом есть связь, которая связывает его с тобой.

— Знаю, он рассказал мне про это.

— Ты часть него. Он чувствует тебя. Представь, что будет с ним, если ты умрешь не своей смертью… Он сам умрет. Не физически, морально. Ришарда не будет, будет только оболочка человека… Он станет бесполезен клану, он не сможет помогать в войне против одичавших. Минус один сильный вампир из моего окружения. Следующий на очереди буду я.

— Каким образом?

— Аня. Она мне как дочь. У меня нет с ней связи, но она дорога мне, и убив ее, они хотят ослабить меня морально, как Ришарда, убив тебя. Конечно, у меня эффект будет не таким… Они уже пытались добраться до нее, поэтому я отправил ее в Испанию ненадолго. Без нее я мог спокойно действовать, зная, что она в безопасности. Я убил тех, кто напал на нее. Но они были всего лишь шафки. Тот, кто всем этим руководил, все еще жив и думаю, что поражение с Аней подтолкнуло их к тебе. И думаю, что после тебя они собираются опять попытать счастье с Аней.

— Зачем им это? Зачем им война? Ладно, одичавшие, они дикие животные, но одиночки?