Библиотека мировой литературы для детей, том 36 - Джованьоли Рафаэлло - Страница 68

Тит Сервилиан выступил в тот же день; в Ателле он получил вторую когорту и во главе тысячи двухсот воинов, совершив переход по самой короткой дороге, появился у Везувия. Жители окрестных деревень показали ему, где укрылись гладиаторы.

Ночь Тит Сервилиан простоял у подошвы горы, а на заре, произнеся краткую пылкую речь перед своими солдатами, двинулся на штурм вершины. Когда солнце стало всходить, он уже находился вблизи лагеря гладиаторов.

Хотя римские когорты и продвигались молча, соблюдая осторожность, стоявший впереди часовой гладиаторов заметил их на расстоянии выстрела из самострела. Прежде чем они приблизились к часовому, он подал сигнал тревоги и отступил к соседнему часовому, и так, передавая сигнал один другому, они подняли на ноги всех в лагере и отступили за насыпь, где находились гладиаторы сторожевого полуманипула. Вооружившись пращами и метательными снарядами, часовые приготовились обрушить на римских легионеров град камней.

Когда прозвучал среди горных скал сигнал тревоги и эхо повторило его в недоступных пещерах, гладиаторы поспешно выстроились в боевом порядке.

Тем временем трибун Сервилиан первым бросился вперед, и его яростный боевой клич повторили ряд за рядом тысяча двести легионеров. Этот крик вскоре перешел в страшный рев, похожий на рев бушующего моря, протяжный, дикий и оглушительный клич атаки — подражание крику слона — «барра», с которым римские легионеры обычно бросались на врагов.

Но едва только Сервилиан и передние ряды когорты приблизились к насыпи, как пятьдесят гладиаторов, стоявших позади нее, обрушили на римлян град камней.

— Вперед!.. Вперед во имя Юпитера Статора! Смелее! Смелее! — восклицал отважный трибун. — В один миг мы ворвемся в лагерь этих грабителей и всех изрубим в куски!

Град камней становился все гуще, но римляне, несмотря на ушибы и раны, продолжали бежать к валу, а достигнув его, пустили в ход свое оружие и принялись что было силы метать дротики в тех гладиаторов, которые не были защищены насыпью.

Крики усиливались, схватка переходила в ожесточенное кровопролитное сражение.

Спартак следил за всем происходившим с вершины скалы, на которой стояло в боевом порядке его войско. С проницательностью, достойной Ганнибала или Александра Македонского, он сразу заметил, к какой серьезной ошибке привели римского начальника юношеская опрометчивость и самоуверенность. Солдаты Сервилиана вынуждены были сражаться сомкнутым строем на узкой тропинке. Там их фронт не мог быть шире, чем десять человек в ряд. Вследствие этого глубокая и плотная колонна римлян очутилась под градом камней, которыми их осыпали гладиаторы, и ни один камень не падал бесцельно. Спартак понял эту ошибку и воспользовался ею так, как это ему позволяла обстановка. Он выдвинул своих воинов вперед и, расположив их в два ряда во всю ширину площадки на той стороне, откуда началась атака, приказал метать в неприятеля камни непрерывно и изо всех сил.

— Не пройдет и четверти часа, — воскликнул Спартак, заняв первое место на краю площадки и бросая камни в легионеров, — как римляне обратятся в бегство, а затем, следуя за ними по пятам, мы мечами довершим свое дело!

Все произошло так, как предвидел Спартак. Невзирая на то что отважный трибун Сервилиан и многие храбрые легионеры достигли насыпи и, поражая копьями гладиаторов, старались проникнуть на вал, им было оказано мощное сопротивление. Легионеры, двигавшиеся в хвосте колонны, даже не имели возможности воспользоваться копьями и мечами, а между тем град камней усиливался с каждой минутой. Камни дробили шлемы и латы, попадали в голову, оглушали, валили с ног.

Вскоре колонна нападавших дрогнула, подалась назад и пришла в расстройство. Напрасно Сервилиан, надрывая и без того охрипший голос, требовал от своих солдат невозможного — чтобы они выдерживали страшный каменный дождь. Наступавшие в задних рядах, сильнее страдавшие от метательных снарядов гладиаторов, все энергичнее напирали на передних, и это вызывало общий беспорядок. Началась давка, легионеры опрокидывали друг друга и топтали упавших.

Римляне обратились в бегство; те, что были сзади, очутились теперь впереди. Гладиаторы, пылая жаждой мести, преследовали нападавших, и вся эта длинная вереница людей, бежавших от насыпи вниз, издали могла показаться огромной змеей, ползущей и извивающейся по склону горы.

Тогда гладиаторы выскочили за насыпь и бросились преследовать римлян. Легионеры были разбиты наголову.

Короткое сражение, неожиданно окончившееся полным поражением римлян, отличалось одной особенностью: свыше двух тысяч его участников, одни убегая, другие преследуя, не могли сражаться. Римляне даже при желании не могли бы остановиться, оттого что бежавших впереди теснили бежавшие сзади. По той же причине не могли остановиться и гладиаторы. Узкая тропинка, замкнутая скалами, и крутизна каменного склона придавали этому людскому потоку роковую быстроту; подобно сорвавшейся лавине, он мог остановиться лишь у подножия горы.

И действительно, только там, где тропинка переходила в широкую дорогу, а склон горы стал более отлогим, убегавшие могли рассыпаться по соседним полям и ближайшим садам. Только там гладиаторы смогли развернуться и, окружив легионеров, рубить их направо и налево.

Сервилиан остановился около нарядной виллы; напрягая все силы, он звал к себе своих солдат, продолжая оказывать гладиаторам упорное сопротивление. Но лишь немногие из легионеров откликнулись на его призыв и попытались отбросить неприятеля. Центуриону Гаю Элпидию Солонию удалось собрать человек пятьдесят легионеров, и этот отряд, яростно отбиваясь, приостановил преследование. То тут, то там какой-нибудь оптион или декан, побеждавшие когда-то тевтонов и кимвров в легионах Мария, греков и Митридата под началом Суллы, пытался собрать горсточку храбрецов, все еще надеясь, что боевое счастье улыбнется им. Но их усилия были напрасны. Основная масса легионеров пришла в смятение, охваченные паникой легионеры разбежались в разные стороны; каждый думал только о собственном спасении.

Спартак с манипулом гладиаторов теснил Сервилиана и сотню его храбрецов. Схватка была жестокой и кровопролитной. Сервилиан пал от руки Спартака. Число гладиаторов, окруживших отряд, росло с каждой минутой, и вскоре римляне были перебиты. А в это время Экомай, ударом меча раскроив череп отважному центуриону Солонию, преследовал уцелевших легионеров его отряда.

Обе когорты римлян потерпели полное поражение: более четырехсот легионеров были убиты, свыше трехсот ранены; пленных обезоружили и по приказу Спартака отпустили на волю. Победители потеряли тридцать человек убитыми и около пятидесяти — ранеными.

Немного позже полудня гладиаторы, захватив добычу, надев взятые у врага шлемы и латы, вооружившись их копьями и стрелами, опоясавшись их мечами, вернулись на Везувий, в свой лагерь. Они принесли с собой огромное количество оружия, которым теперь могли снабдить товарищей, в большом числе стекавшихся к ним на помощь.

Как только весть о поражении когорт Сервилиана, отправленных для преследования бежавших из Капуи гладиаторов, облетела соседние города, по всей Кампанье поднялась сильная тревога; все были ошеломлены, узнав подробности разгрома легионеров.

Нола, Нуцерия, Геркуланум, Байи, Неаполь, Мизены, Кумы, Капуя и другие города этой плодороднейшей провинции спешно готовились к обороне; вооруженные граждане дни и ночи стояли на страже у городских ворот и на бастионах. Помпея, стены которой были снесены, не дерзнула оказать сопротивление гладиаторам, не раз появлявшимся в городе с целью запастись продовольствием. К удивлению жителей, они вели себя не как враги или толпа дикарей, а как самое дисциплинированное войско.