Наследие Артанов - Лихачев Всеволод - Страница 28

– А откуда вы знаете что он есть? – всезнание моего симбионта воистину не переставало меня удивлять.

– Кто, транспорт? Хм-м, ну давай подумаем вместе. У Махамы есть крылья, умеет она летать?

Сам не зная зачем я это делаю, я бросил взгляд на грузное тело, мешком валявшееся на заднем сиденье. Нет, крыльев у тела, естественно, не было. Мускулы – да, сколько угодно. Они прямо-таки выпирали из могучего торса, вызывая легкое чувство неполноценности у любого, кто осмелится на него посмотреть.

– Нет у нее никаких крыльев!

– Очень хорошо, идем дальше, – продолжала изгаляться Антонина Семеновна. – А может быть Махама умеет телепортироваться?

Я прекрасно знал, что раньше за нашей общей знакомой такой пакости отродясь не наблюдалось, однако, для того чтобы хоть как-то допечь Антонине Семеновне, собрался высказать совершенно иную версию, но был остановлен тихим зуммером коммуникатора, донесшимся откуда-то сзади.

– Ну вот, проблема сама собой взяла да и разрешилась. Возьми ответь, если не хочешь провести на этой планете остаток вечности.

На этот раз никаких лишних вопросов я уже не задавал – просто полез молча к Махаме, нащупал в одном из многочисленных карманов ее комбинезона слегка вибрирующий прямоугольник коммуникатора и, недолго думая, нажал на кнопку приема.

– … если вы еще живы – немедленно возвращайтесь на корабль. Повторяю: немедленно возвращайтесь на корабль! – Голос, пробивающийся сквозь помехи, звучал весьма взволнованно. Видно было, что говорившему не терпится покинуть планету и, будь на то его воля, он в точности так бы и поступил, если бы не приказ высшего командования.

– Кто на связи?

– Младший бортльерос Кивас Гвериас, пилот транспортного гелиостропа серии «МТ-11Ю». С кем я имею честь разговаривать?

– Младший бортльерос – что-то типа младшего лейтенанта по-вашему, – услужливо просветила меня Антонина Семеновна. – Узнай, где укрыт корабль и спроси, на всякий случай, может ли он засечь наши координаты по сигналу коммуникатора.

– Илья Малышев, – представился я в свою очередь.

– Отлично! Прак, чьим коммуникатором вы сейчас пользуетесь, с вами?

– Самка прака. Да, Махама со мной, но она серьезно ранена, ей срочно требуется медицинская помощь.

Голос в коммуникаторе замолк на какое-то время, видимо мой собеседник обдумывал сложившуюся ситуацию. Затем он зазвучал вновь, на этот раз более уверенно:

– Так, я взял ваш пеленг. Вы двигаетесь по шоссе в сторону, противоположную той, где находится мой гелиостроп. Возвращаться назад смысла нет – в городе сплошные пробки. Значит, выход у нас только один – я сам сейчас прилечу за вами. Как поняли?

– Понял вас хорошо. Что нам делать? Остановиться и прижаться к обочине?

– Нет, продолжайте двигаться по шоссе. Ориентировочно через семь минут появится развилка. Сворачивайте на нее – она вас выведет к лесополосе, за которой вы увидите большое поле. Вот там меня и ожидайте. Конец связи.

– Ты все слышала?

– Да. Но что будет со мной? – Женщина, сидевшая в водительском кресле подле меня, рассеянно глядела по сторонам, явно не зная, как поступить: то ли напрашиваться, чтобы этот небритый субъект, за поясом которого торчит рукоять пистолета, взял ее с собой на свой корабль, то ли, высадив пассажиров, все-таки отправиться восвояси.

– Бомбоубежища в городе есть?

– Есть, но ими давно не пользовались. Не знаю даже, функционируют ли там системы подачи или регенерации воздуха.

– Семья, родственники?

– Никого. Иначе я не сидела бы сейчас рядом с вами. Уверена, вы и сами в состоянии вести машину.

Здесь она конечно была неправа, ибо автомобиль, с виду казалось бы вполне земной, на самом деле имел достаточно запутанную систему управления. Был руль, была педаль газа в полу. И все – на этом совпадения заканчивались. За что отвечают многочисленные шкалы, россыпи разнокалиберных кнопок на панели управления, где, в конце-концов, находится тормоз – все это, лично для меня, было тайной за семью печатями.

– Давай так: довезешь меня к месту встречи – а там сама смотри. Хочешь – возьму с собой на корабль, но лично я не уверен, что на нем тебе будет безопаснее, чем здесь. При взлете с планеты нас наверняка засекут радарами. Не факт, что получится уйти безнаказанно. Я бы на твоем месте выехал за пределы города и либо остановился в небольшом населенном пункте, который бомбить скорее всего не будут вследствие нецелесообразности, либо вообще скрылся в лесу до поры до времени, пока ситуация не стабилизируется.

– Хорошо, я подумаю, – прикусив губу, она примолкла и теперь внимательно следила за дорогой, боясь пропустить нужный поворот. Черты ее лица, и до этого лишенные природной женственной мягкости линий, стали еще более угловатыми, каменными.

Искомый поворот нашелся достаточно быстро, и теперь мы в одиночестве ехали по узкой трассе, виляющей между невысоких, поросших кустами холмов. С каждой минутой звуки бомбардировки становились все тише. Я оказался прав: бомбили действительно именно город, а точнее – определенные его участки, нанося точечные удары по объектам военного назначения. Так, по крайней мере, пояснила мне Антонина Семеновна. Объяснила она также и причину, по которой большая часть ракет, направленных на эти самые объекты, попадала не туда куда следует, а угождала в жилые кварталы, нанося воистину непоправимые разрушения и унося с собой тысячи тысяч жизней ни в чем не повинных мирных жителей. Причина была проста и крылась прежде всего в технической составляющей. Что по сути своей представляет боеголовка ракеты? Правильно: боеголовка конструктивно состоит из корпуса, заряда, взрывателя с механизмом подрыва, а также устройства наведения. Устройство наведения – миникомпьютер, защищенный от внешнего воздействия специальной оболочкой, препятствующей проникновению вредоносных излучений, могущих расплавить или как-то иначе повредить его электронную «начинку». С этой стороны повредить его никак нельзя, но… как и обычный компьютер, его можно попросту «хакнуть». Точнее даже не «хакнуть», ведь подобрать коды доступа за время полета ракеты невозможно по техническим причинам, а заставить «зависнуть», передавая на его приемное устройство излишне большие массивы информации. Именно такой тактикой и пользовались обороняющиеся, решившись, во чтобы то ни стало, на максимально длительный срок сохранить обороноспособность планеты, невзирая ни на какие человеческие жертвы. То, что ракеты, потерявшие управление, взрывались где попало, волновало их мало или не волновало вовсе.

Так кто же то чудовище, отдавшее такой циничный приказ своим подчиненным? Мне кажется, что теперь я знал кто это. Фаркон, несомненно это был он, другому просто некому. Ну а нападающим, судя по тому что Махаму я видел в последний раз в обществе Эльвианоры, был не кто иной как ее отец, Карам Берусперион. Такая вот вырисовывалась невеселая картинка. Первый, ради того, чтобы вернуть себе власть, запускает ракеты, второй – делает их неуправляемыми. Обоим плевать, что ради удовлетворения их амбиций гибнут живые люди. Вот черт! Это же в какое дерьмо я вляпался? Получается: не сверши я тогда своего сомнительного подвига, спасая отца Эльви от неминуемой гибели – и ничего этого бы не произошло? Сейчас мне очень хотелось, чтобы Антонина Семеновна опровергла мои последние выводы, но та, ограничившись короткой лекцией о боеголовках, вдруг внезапно притихла, своим демонстративным молчанием лишь подтверждая мою догадку.

– Мне кажется, что мы уже подъезжаем. Видите ту полоску леса? По-моему, это та самая лесополоса, о которой говорил пилот гелиостропа.

Действительно, метрах в шестистах впереди дорога прихотливо изгибалась, обходя узкую полоску зеленых насаждений из молодняка каких-то незнакомых деревьев, имеющих отдаленное сходство с нашими дубами.

– Вижу, – буркнул я женщине, ведущей наш автомобиль, и, услыхав слабый стон, раздавшийся внезапно с заднего сиденья, резко обернулся к Махаме. Зрелище меня невероятно обрадовало: моя спасительница уже не лежала без сознания. Более того: ее глаза вполне осмысленно смотрели сейчас на меня. Она даже попыталась улыбнуться, если, конечно, этот оскал можно было считать за улыбку.