Наследие Артанов - Лихачев Всеволод - Страница 38

– Уймись. – Только сейчас я заметил, что Игнат занес руку для повторного удара, но холодный, какой-то безразличный голос Васюни тотчас же остудил его пыл. – Илья здесь человек новый, ничего толком тут не видел. Усек? Завтра суббота. Сводишь его на отбраковку. Потом и поговорим.

Игнат был чернее тучи, но руку все-таки убрал:

– Ладно. Что с дешифратором делать будем?

– Дешифратор берем с собой. Дома он будет в безопасности большей, чем если бы был зарытым где-нибудь в лесу. Установим круглосуточное дежурство. Кстати, узнать неплохо бы еще как он работает. Илюха, ты не в курсе?

Последний вопрос Васюни заставил меня слегка призадуматься.

– Нет, иначе давно бы уже воспользовался им. Но сегменты восьмигранника можно крутить, выстраивая нанесенные на них символы в разной последовательности. Думаю, что при вводе определенного кода пространственный дешифратор активируется, открывая нечто вроде туннеля в заданную точку пространства. Загвоздка лишь в том, как подобрать правильный код для того, чтобы попасть не куда-то к черту на кулички, а именно в нужные координаты. Или вообще – попасть хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от этой проклятой планеты.

– Ну что ж, это уже кое-что. Заводи Игнат, поехали. Нечего больше положенного на площади отсвечивать.

Всю дорогу до дома ехали молча и только когда поднялись на пятый этаж, и Игнат вставил в замочную скважину заостренное жало ключа, Васюня позволил себе шепотом у него поинтересоваться:

– Тихоню давно видел?

– С прошлой пятницы его не было. Говорил, что к руинам сталелитейного собирается наведаться. А зачем он тебе?

– Да так. Мысль тут одна интересная в голову пришла. Я вот что думаю… – переступив порог, он отошел в сторону, пропуская нас мимо себя, и, захлопнув дверь, закрыл ее на оба засова: – Короче, допустим, что пространственный тоннель путем проб и ошибок мы куда-нибудь откроем. Дальше что? А если там, куда он ведет, воздух окажется непригодным для дыхания? Или вообще нас выбросит в безвоздушное пространство в зоне притяжения какого-нибудь астероида? Может такое случиться?

– Да как-то об этом я и не задумывался.

– Вот. Скафандры значит нужны или, на худой конец, видеокамера. Скафандры с радиационной защитой должны подойти. А Тихоня, сам знаешь, он везде бродит. Думаю, что такого добра у него навалом.

– Ну, не скажи. Я лично скафандров этих в глаза не видел. Но вот что касается камер – то да, есть. У безопасников несколько. Плюс еще штук двадцать во дворце понатыкано. И все. Так что насчет Тихони я не особо бы обольщался, навряд ли на окраине зараженных земель что-то кроме неработающего хлама осталось. А вглубь даже Тихоня не пройдет – там радиационный фон просто зашкаливает. Да ты сам вспомни: что он притаскивал в последнее время? Пару разряженных аккумуляторов, потекшие батарейки, соковыжималку, кухонный комбайн. Ах да, ласты еще, крем просроченный для сухой кожи, упаковку канцелярских скрепок, удочку и моток медной проволоки.

– Канистры двенадцатилитровые. Две.

– Угу, канистры.

Друзья замолчали. Мы так и продолжали стоять, едва ли не напирая друг на друга в узком коридоре. Я призадумался. По сути, Васюня был прав. Где гарантия, что тоннель, который мы откроем, приведет именно в нужное место? Без знания исходных кодов, разработанных создателями прибора, предприятие наше превращается ни во что иное, как в карточную игру, ставкой в которой были наши собственные жизни. Ни больше ни меньше. Но не это меня беспокоило больше всего. В конце-концов, проблемы с экипировкой были решаемы. Если во дворце местного царька есть видеокамеры, как только что обмолвился Тихоня, то при должном старании и не без наличия некоторой толики везения одну из них вполне можно, так сказать, приватизировать. Что же касается технической стороны вопроса, то, думаю, спустить камеру на тросе в тоннель особых трудностей не составит. Беспокоило меня другое: Васюня с Игнатом всерьез вознамерились вывести через пространственный тоннель всех оставшихся в живых жителей Болтанки. Задумка эта казалась мало того что глупой – она была попросту невыполнима и граничила с безумием.

– Антонина Семеновна, вы-то сами как думаете? – обратился я к лингвинихе и после продолжительного философского помалкивания получил вполне ожидаемый ответ:

– В точности так же, как ты!

Немыслимое дело: впервые симбионт-лингвопереводчик был со мной солидарен. Немыслимое – и наводящее на определенные размышления.

Не разуваясь, я первым переступил порог комнаты, проследовал на кухню и, подхватив со стола тарелку с завтраком, к которому с утра так и не притронулся, поспешил с ней в свою комнату. Итак, сейчас мне в спокойной обстановке следовало обдумать, что делать. Проанализировать положение, в которое я попал, скрупулезно смоделировать ход дальнейшего развития событий с учетом уже известных мне факторов и, после сравнительного анализа, только затем выработать свою собственную линию поведения. Почему именно свою? Да потому, что даже сейчас, авансом, я уже был непоколебимо убежден в том, что мои интересы идут вразрез с интересами приютивших меня аборигенов. Я реалист и прекрасно понимаю разницу между невозможным и возможным. Итак, они хотят эвакуировать всех страждущих с этой планеты. Отлично, как они планируют это сделать? Лежа на диване, я прислушался к невнятному бормотанию двух приятелей. Похоже, Игнат с Васюней так и не удосужились выйти из коридора и сейчас что-то оживленно обсуждали. Судя по обрывкам разговора, идей у них наличествует всего две. Первая: явиться с челобитной к царю-батюшке на поклон, выложить всю правду-матушку, а затем, выслушав подобающие случаю благодарственные речи на свой счет, торжественно вручить в его белы рученьки мой восьмигранник. Что из этого получится, естественно, неясно. Вторая идея заключалась в создании некоего подобия на испорченный телефон: оповестить определенную группу людей о наличии на планете пространственного дешифратора, назначить день Х, а также точку сбора, а затем уже эти люди пускай передают полученную информацию по цепочке через своих друзей-знакомых.

Если говорить начистоту, то оба этих варианта никуда не годились. При любом раскладе все упиралось в царственную особу, правящую на планете. Очень глупо было бы надеяться, что «испорченный телефон» минует уши местных царедворцев.

Хорошо, ну и как прикажете поступать мне? На благоразумие царя надеяться не стоит – слишком велик риск того, что он попросту проигнорирует просьбу пришельца, то есть меня, и использует дешифратор исключительно в своих целях. А значит вот вам – фигушки! Дешифратора своего я не отдам. «Но и вступать в прямую конфронтацию с Васюней и Игнатом тоже не стоит», – пришел я к этому неутешительному выводу, потрогав все еще саднящую челюсть. Да и ребята они, впринципе, порядочные. Все, решено: отныне я буду делать вид, что со всеми их решениями полностью солидарен, а затем, улучшив момент, улизну сам, прихватив с собой драгоценный восьмигранник. В конце-концов, эта штуковина принадлежит мне, ведь это я ее когда-то нашел!

Успокоив таким образом свою невесть с чего всколыхнувшуюся совесть, я с аппетитом принялся уплетать то, что было на тарелке. Светло-коричневая жижа на вкус оказалась неожиданно приятна и чем-то походила на пшенную кашу. К тому же она пахла дымком от костра, и это делало ее схожесть еще более ощутимой. Пережаренный же сверх меры кусок мяса возложенных на него надежд не оправдал: оказался сухим и абсолютно безвкусным, как старая подошва.

– Не занят? – Хотя дверь в мою комнату была и полуоткрыта, Игнат учтиво постучал и теперь терпеливо стоял за ней, переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, заходи.

Оказывается, он был не один: за ним протиснулся и Васюня.

– Ты это, на нас не серчаешь?

– Да нет, чего уж там. Челюсть вот только болит очень, а обезболить и нечем.

– Так мы сейчас мигом все организуем! – Васюня был вне себя от радости. Видно было, что оба здорово корили себя за то, что обошлись так круто с инопланетным гостем и теперь вовсю стремились загладить свою вину.