За краем небес (СИ) - Сурикова Марьяна - Страница 47

Зато попытка славно сработала, портал сразу захлопнулся, стоило мне в облике Эртена по эту сторону оказаться. Значит предводитель наш рядом с пригорком остался, и сейчас там помощь подоспела. Не дадут принцу погибнуть. Ну а мне в логове чужом отдуваться придется. А как еще великие дела вершить, как не собой жертвуя? Подумала так, и самое бы время собственным мужеством погордиться, но не гордилось что-то.

Мой порыв молниеносным был, уж не знаю, сколько там истинно мужества оказалось, вот страха точно больше. Я как догадалась, что Эртена сейчас в портал затащат, и исчезнет он, вероятней всего, навсегда, так перепугалась, что сердце от ужаса чуть на части не раскололось.

Зато теперь за себя дрожала, чуялось, не в хорошее место попала. Все тело напряглось в ожидании, а крик и вовсе с трудом сдержала, когда упало на меня что-то сверху. Сперва ветром повеяло, а после крыльями махнуло, широкими, ястребиными. И ведь правда птица волкодлаков перегнала. Одно удивительно — не бросил ястреб, влетел в портал вместе со мной, а я его только сейчас приметила, когда принялся по спине переступать когтистыми лапами и пощипывать клювом за руку, проверяя, жива ли. С трудом, но шевельнулась, и ястреб сразу щипаться перестал, а потом вдруг снова крыльями махнул и ушел то ли вверх, то ли в сторону куда.

Полегчало моей спине, зато глаза, к темноте привыкшие, ослепило ярким светом. Загорелся в другой стороне комнаты магический шар, осветил вход узкий, от него ступени, вверх убегающие, и полетел ко мне. Я позади шара фигуру приметила, но разглядеть не получилось, из-за яркости света глаза слезиться начали.

Этот кто-то до меня дошагал, опустился пониже и поднял шар над нашими головами, так что теперь я его лицо увидеть смогла. Кабы прежде не была уже до смерти перепугана, сейчас бы точно небесам душу отдала. Страшное лицо оказалось, и не столько из-за длинных шрамов, уродовавших черты, сколько из-за выражения и ненависти, горящей в черных с красноватым отблеском глазах.

Тонкие губы скривились, сложившись в слово «Девчонка!». Почудилось, выплюнул он его как оскорбление. А после схватил меня за отвороты куртки, приподнял над полом, приблизил лицо к своему.

— Что за обман? Говори, как ты здесь очутилась?

Я бы и рада сказать, да от паники уж все в голове помутилось, язык еле во рту ворочался, только и ответствовала, что: «Через портал».

А этот, шрамами отмеченный, встряхнул меня еще крепче.

— Издеваться вздумала? Где дар Астело? Где? Звери его кровь почуяли, портал на него был настроен! Отвечай, девчонка, или я тебя заставлю!

А потом сжал ладонь на моем горле, и даже пожелай я ответить, не смогла бы.

Наверное, это гневливый и придушил бы прямо на месте, да отвлекло его что-то. Я уж решила, ястреб мой, в темноте подземелья затерявшийся, на него напал. Но то не птица оказалась, а другой человек. Он возник там же, где до него душитель. Выступил из полумрака, подойдя к нам, и окликнул этого, со шрамами, оторвал от занятия увлекательного.

Душитель обернулся, а после на ноги поднялся и меня за шкирку поднял. Встряхнул как куклу, показал второму, и у того лицо точно также скривилось, и губы знакомое слово произнесли: «Девчонка!». И то ли презрения, то ли гнева на лице больше, не разберешь. А лицо и вовсе удивительное, потому что старику принадлежало. Все исчерчено глубокими морщинами, голова сплошь седыми волосами убелена, только глаза выцветшие до того злыми почудились, что таким взглядом только убивать. Оттого наверное, осмотрев меня с ног до головы, он и отдал приказ: «Убей и быстро! Она может послужить маяком».

Приговорил и отвернулся, прошагал в дальний угол комнаты, где сам создал еще один шар, высветив пустые клетки и заваленный разным хламом стол. Рассмотреть ничего не успела, поскольку меня снова дернули, а после толкнули к той стене, где я из портала выпала. Швырнув на пол, маг покрутил ладонями и стал разводить их в стороны, формируя молнию, которую я прежде видела у Эджелины. Точно такая же, которой тварей убивали. А вокруг ни растений, ни иной помощи для меня, ничего, только мешок каменный и двое врагов в нем. Посмотрела тогда прямо на убийцу, молча посмотрела, а его губы в страшной усмешке растянулись, шрамы черты еще больше искривили, и казалось, что не лицо вовсе, а маска.

— Смелая? — губы произнесли, — о пощаде не просишь, не умоляешь? И правильно. Никто тебя здесь не пощадит. А за то, что вместо диора нам пустышку подсунули, я тебя не сразу убью, помучаешься немного.

И скрутил ладони в другую сторону, а сияющая молния точно также закрутилась в серебристую спираль. И маг раскрыл ладони, а спираль полетела ко мне, стремительно, неудержимо, я только отшатнуться успела, рот раскрыла для крика, но им же поперхнулась, когда вкрутилась в него боль обжигающая, и прошла по горлу в самое тело, прошивая его нечеловеческой мукой. Закричать не закричала, не смогла, только связалась в подрагивающий узел и напоследок полный торжества взгляд поймала. Мучитель отвернулся равнодушно и ушел к тому, другому, приказавшему убить. Шар над головой погас, и погрузило меня в темноту.

Страшно вот так умирать, в полном одиночестве, в каменном холодном мешке, корчась от боли. Когда чувствуешь, что стоит открыть для очередного хрипа рот, и из него тянется струйка крови, капает под подбородок, где уже целая лужица натекла. От таких мучений каждый готов пожалеть о глупом самопожертвовании, о том, что решился собой прикрыть другого. Сгорая в агонии, разве задумается человек, для чего все это, разве озаботится благом других? Мало кто задумается. Я в этот миг точно ни о чем не думала, ничем не гордилась и… и не жалела.

Слабело тело эльфийское, растянувшись на полу чужой темницы, дышало все медленнее, перед глазами давно наступила темнота, и даже не видела я уже тех двоих, в другом углу комнаты. А потом захлопало меня что-то по лицу, точно силясь привести в чувства, заклевало, защипало, пробиваясь через отупляющую боль. Чего ястреб от меня хотел? Отчего умереть не давал, мне того уж очень желалось. Может пришла наконец и Мирке пора все страдания позади оставить? Не жилец эльфийка на этом свете, второй раз погибает.

Промелькнули эти мысли и канули в темноту, и следующие хлопки по лицу еще слабее ощутились. Погибало это тело, совсем чуть-чуть ему оставалось. Даже когти ястребиные, в руку вцепившиеся, проколовшие до крови кожу, боли почти не причинили. Вот так и сходила я в форт лучницей, обрела заместо своего чужое тело, чтобы в нем и до нового полнолуния не дожить.

Новое тело — промчалось в мозгу с новым хлопком. Только мысли с трудом ворочались, понять не могла, о чем сама думаю. В этот миг ничего не хотелось, только бы от боли невыносимой избавиться, умереть уж, чтоб не мучиться. А ястреб не отставал. Новое тело. Новое… Мирка, эльфийка, боль… Мирка. Эльфийка. Мирка. Сосредоточилась, что-то сообразив, толком не поняла, что, но секунду спустя вдруг отпустило. Разом отхлынула мука невозможная, грудь задышала, на глазах слезы от облегчения выступили, а ястреб притих, перестал по лицу бить и когтями царапать. Обернулась я лучницей, оставила муку и смерть эльфийскому облику и захотелось вдруг горько рассмеяться. Отсрочила погибель, но толку-то. Рано или поздно придется обратно возвратиться, чужой облик для эльфийки не вечен, да вот незадача, вернуться вернусь, а очнуться не доведется.

— Не нравится, что они девчонку подослали. Неспроста. Уходить надо, — услышала я приглушенный скрипучий голос.

— Уйти успеем. Без точных координат портал не настроят.

Послышался скрежет, щелчок и шуршание.

— Все это с собой возьмем. Кольцо где?

— В тайнике.

— Забрать нужно, а после все здесь взорвать, чтобы их портал на развалины открылся. — И старик разразился дребезжащим полоумным смехом. — Диоры — опора королевской власти, самая чистая и лучшая кровь, сильнейший магический дар, — он закашлялся и снова хрипло рассмеялся, — скоро от них останутся одни воспоминания. Кто они без своей магии? Никто! Прихвостни короля, сторожевые псы! Вот пусть псами и обращаются и загрызут своего любимого правителя!