27 приключений Хорта Джойс - Каменский Василий Васильевич - Страница 32

— Не всегда… — она опустила глаза. — Я уверена, что все-таки земная любовь когда-нибудь победит и вас, как побеждает все…

— О, нет.

— Во всяком случае, ваша единственная любовь к вашей птице, как и в жизни, пройдет и заменится привычкой или даже ремеслом.

— Никогда.

Она протянула мне свою руку и наши глаза как-то странно встретились.

Я спросил:

— Мы еще увидимся?..

Она с тихой улыбкой ответила:

— Затем?.. — и ушла.

Я долго смотрел ей вслед и долго думал о глубине ее, как ночь, черных глаз.

Потом мы еще встречались с ней несколько раз и эти встречи повели к тому, что я решил уехать куда-нибудь подальше, со своей стрекозой.

Медовый месяц кончился. Я упаковал аэроплан и отправил его на юг.

За день до моего отъезда на юг я получил от черных глаз большое письмо, в котором она умоляла, во имя ее — тоже первой любви — не покидать ее и — главное просила никогда не летать больше…

На другой день, перед отходом поезда, я написал ей: «…да и я глубоко люблю вас; и вот, из боязни, что земная любовь победит меня и заставит бросят летать, я уезжаю, потому что не летать не могу, а, летая, я должен быть свободным. Простите…»

Я уехал.

Прожил на юге недели две, потом снова уехал на Каму: невыносимо трудно стало жить без глубины черных глаз…

Не доезжая до места, случайно на станции я купил камскую газету и с ужасом прочитал: «Вчера отравившаяся М. Н. Г. скончалась, оставив странную записку:

«Он знает, что мою жизнь отняла авиация…»

Сейчас же я снова вернулся на юг.

Своей стрекозе я изменил. Стал летать на другом аэроплане «Этрих». Летал часто, долго и бесшабашно.

Тут же сдал экзамен на звание пилота-авиатора.

О, теперь я научился не думать не только о смерти, но и о жизни.

Все равно!..

Только часто за стаканом вина вспоминаю свой медовый месяц со стрекозой на золотом берегу Камы и всячески стараюсь не думать о глубоких, как ночь, черных главах…

И я часто от скуки пою:

Но иногда, во время полетов, в туманном пространстве я вижу перед собой огромные черные глаза и как будто слышу знакомый жуткий шепот:

«Не летай — ты погибнешь…».