Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия - Страница 101

«Потом мы заснули. Вернее, она заснула. Я обнимал ее сзади. Впервые я подумал о женитьбе. Я знал, что, конечно, где-то в ней есть недостатки, их пока не видно. Начало отношений — всегда самое легкое. Уже после начинают спадать покровы, и это никогда не кончается. И все же я думал о женитьбе. Я думал о доме, о кошке с собакой, о походах за покупками в супермаркете. У меня ехала крыша. И мне было до балды». Чарльз Буковски.

Какой смысл пытаться поймать момент, если это все равно бессмысленно. Просто нужно его прожить, ведь он больше не повторится. И когда я сказала Эмили, что хочу увидеть Адама и Оливию, через полтора часа мы уже были в аэропорту, и подруга просто держала меня за руку, не говоря лишних слов.

Элчин Сафарли сказал, что мечта должна быть важнее и выше возможностей. Что за мечту нужно держаться, как бы вас не пытались оторвать все ветра сомнений. Добраться до мечты — значит пройти тест на выживание. Но что, если это и была моя мечта? Что, если в попытке вернуть себя старую, я потеряю все настоящее.

Когда Адам открыл дверь и улыбнулся, произошло что-то поистине волшебное. Словно я и не уезжала, и за это время он не заменял настоящего родителя моей дочери. Оливия взглянула на меня, и уголки ее губ поднялись. Она закрыла глаза буквально на мгновение, а когда открыла их снова, я почти перестала дышать. Она улыбалась даже глазами, и спустя несколько секунд бросилась в мои объятья. Я вдыхала запах своего ребенка, и чувства переполняли меня. Тут мое место. Рядом с этими людьми. В этом доме, и только эти запахи и есть мой дом.

Когда Оливия ушла обратно в комнату, я усмехнулась Адаму, протягивая руку.

— Мы еще не встречались официально. Я Донна.

— Извините за мои манеры, — положил он руку на сердце с напущенным ужасом. — Я Адам.

— Кто-то сказал, что мы жаждем совершенства, а вокруг торжествует пошлость.

— Ты такая ненормальная, — засмеялся Адам, смотря на меня.

— Это что вы хотите сказать этим, молодой человек?

Его выражение лица сексуальное, и его глаза за несколько секунд от безэмоциональных стали подобны синему омуту, который готов был перевернуть весь мир ради тебя. Я боюсь. Боюсь момента, когда он что-то скажет, и боюсь самых слов.

— Ты все время кидаешься в крайности. Ты то любишь меня, то твой мозг решает меня не помнить. Ты надевала шикарное платье, но, приходя домой, была готова влезть в нем под душ, чтобы просто смыть с себя день. Ты считала, что мороженное и пицца — лучшее средство для поднятия настроения, и тебе было все равно, кто и что подумает о тебе. И ты чувствовала, — притянул он меня к себе. — Ты всегда все чувствовала.

«Я хочу проживать свои настроения, хочу полностью отдаваться каждой секунде. Чувства — это и есть жизнь». Айрис Мердок.

Мне так нравятся сумасшедшие люди. Я взяла его руку и сплела наши пальцы. Его сердце такое открытое для меня, и душа так доверчива. Он не боится глупых суждений и порой наивных помыслов. Несмотря на жизнь, полную предательства и вранья, Адам радуется новому рисунку Оливии и моей улыбке. Он так же чувствует. Может быть, слово «навсегда» не просто пустой звук? Может, он и правда не отпустит, не предаст и, не осуждая, поймет? Будет рядом, несмотря ни на что. Может, мне это не просто кажется? Может, я просто наконец-то смогу внутренне успокоиться?

В следующее мгновение в дверь позвонили, и я отошла, направляясь открывать ее. В дом вошли двое мужчин, и, когда они показали свои значки, я почувствовала страх.

— Адам Майколсон, — сказал один из детективов. — Вы арестованы по подозрению в убийстве. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Также вы имеете право на адвоката. Если вы не можете его себе его позволить, вам предоставит защитника государство.

Все было как в замедленной съемке. Наручники, взгляд Адама, обнимающая меня Оливия, захлопнувшаяся дверь и мои слезы. Адам ничего не говорил. И когда на следующий день я пришла к нему, он был абсолютно спокоен.

— Кажется, я люблю тебя, Адам, — сказала я, когда в тот день дверь за ним захлопнулась. — Кажется, я по-настоящему тебя люблю.

========== Глава 18 ==========

«Женщины — это бесконечность, наполненная противоречием. Когда жалуешься мне, что не можешь ее понять, выглядишь смешно. Ты говорил об этом с таким серьезным видом, что я чуть не подавился кофе от смеха. Нет никакой причины и никакой необходимости пытаться понять природу женщины. Не трать свои силы — это пустой труд. Женская природа — великая тайна, — бездна без начала и конца. Ни одна женщина сама не знает и не понимает сути своей природы. Она, как ветер, меняется постоянно. Надо принять это как факт, ибо принятие этого факта дает многое. Твои обиды и непонимание – это твоя преграда. Многие мужчины делают две главные ошибки: первые слишком упорно бегают за женщинами и навязывают им свою любовь, чем пугают и душат их, а вторые сами ждут от женщин, когда те придут и начнут, но в итоге женщины не приходят, так как им нужно внимание. Оба варианта неправильные.

— Совсем запутался. Как тогда быть, если бегать за ними неправильно и не бегать тоже неправильно, что тогда? — спросил он с обиженной усмешкой.

— Встать у них на пути».

Роман «Ирбис» Дмитрия Брилова я перечитывала десятки раз, и каждый из них открывала для себя что-то новое. В конечном итоге задумалась, смогу ли вообще когда-нибудь постичь разум этого человека. Может ли человек до конца постичь разум другого в принципе? Да, ночные разговоры и неожиданные приезды доставляют удовольствие. Смешные истории и заумные разговоры — также великолепно. Кажется, что в этом нет ничего сексуального, не считая, конечно, глаз, которые смотрят на тебя в тот самый момент. Взгляды людей, наверное, самое сексуальное, что придумала вселенная, но все же разум — это целая библиотека. Это и истории, и образы, и дороги, которые когда-либо пересекались или все еще планируют. И когда человек, который не прочувствовал этого ни разу говорит, что может контролировать свои чувства, мне становится смешно. Люди не могут контролировать по большому счету ничего, даже тягу к сигаретам, а что говорить о чувствах, когда мир еще не создал ничего сильнее?

С тех пор прошло два дня, и я впервые полноценно дала волю слезам. Я не хотела быть одна, но и не хотела звонить подругам. Поэтому, сев в машину, я поехала в дом, где наверняка меня поймут без слов. Все новости говорили о задержании Адама, так что я предпочла ехать в полной тишине, не включая радио. Когда GPS показал, что я уже на месте, то припарковалась возле дома Майколсонов. Меня встретил мужчина, и судя по его чертам лица, это был родственник Адама.

— Я отец Адама, — прикурил он сигарету. — Ричард. Десять лет не курил.

— Ричард, я...

— Мой сын будет в порядке, — перебил он меня.

— Почему вы, мужчины, так уверены, что в конечном итоге все кончится хорошо?

— Ты видела его руки?